Ознакомительная версия.
У моего нового хозяина работали четыре постоянных работника, а также в дневное время от двенадцати до четырнадцати женщин приходили на подработку. Сто десять акров земли принадлежало ферме. Там было шесть лошадей, один трактор и двадцать пять коров. Хозяин имел несколько лесных участков, а также на его земле выращивали пшеницу, овес, картофель, сахарную свеклу и другие овощи.
Сначала меня определили в конюшню, где находились самые необъезженные лошади. Однажды они разбежались по полю и поломали бороны, а когда вернулись, почти все они хромали и были покалечены. Эта ситуация доставила мне массу хлопот. Я чувствовал себя виноватым в случившемся. Вообще я часто допускал ошибки и видел, что хозяину иногда не нравится все это, но я ничего не мог поделать. Он учил меня водить трактор, и поначалу я не сомневался, что никогда не смогу стать водителем. Но со временем я освоил и эту непростую для меня профессию.
Мама приехала на Запад весной, как раз в то время, когда я переехал на новую ферму. Нет слов, чтобы передать, как я был счастлив встрече с ней. Но, находясь так долго вдали от дома, у меня притупились чувства, и я не мог адекватно выразить то, что накопилось у меня на душе. Маму сильно встревожила такая холодность, но шрамы, оставленные на сердце в концентрационном лагере, еще болели. Наши души так зачерствели, что не было сил на эмоции, даже по отношению к самым любимым людям. Пережитые страдания нанесли нам страшный урон, поломав наши умы, здоровье и души. Мы словно стали роботами и никак не могли вернуться к прежней жизни.
Находясь на грани отчаяния в России, я обращался к Богу. Я обещал вечно служить ему, если он избавит меня от этого несчастья. Но, по правде говоря, когда вернулся, то так углубился в работу, что позабыл все обещания, данные раньше. Главной моей целью сейчас было добиться самых больших высот в своей работе и взобраться на самую высшую ступень общества.
Сдав государственный экзамен, я работал на трех разных фермах, теперь уже в должности управляющего. Говорили, что в Европе люди работают, чтобы жить, но немцы живут, чтобы работать. Этот вывод я сделал из своих личных наблюдений.
То, как некоторые тратили свои деньги, было для меня непонятно. Я не мог потратить двадцать пять долларов, заработанных за месяц, на выпивку, а один из моих хозяев именно так и поступал.
На одной ферме мой хозяин разрешил мне ездить верхом на лошади, когда будет нужно. Я вступил в клуб верховой езды и очень любил проводить там время. За тот недолгий период, что я находился в клубе, я приобрел хорошую практику в верховой езде и даже участвовал в соревнованиях и занял шестнадцатое место, чем очень гордился.
Начиная с 1944 года и моего возвращения на родину у меня не было отпуска. Я на самом деле не знал, где и как проводят свободное время. Мама жила в очень плохих условиях в пятнадцати километрах от места, где я работал. Мне не хотелось еще больше усугублять ее положение. Но однажды, когда я приехал к ней в воскресенье, она показала мне письмо, в котором меня в числе других молодых людей округа приглашали на собрание молодых христиан, проходившее где-то поблизости от Гамбурга. Так как мне некуда было поехать, мы решили, что мне стоит отправиться туда. Этот сбор планировалось провести где-то между Рождеством и 1 января, и посвящался он обсуждению отступления нашей армии. Дни, проведенные там, прошли в бурных обсуждениях. Нам даже читали лекции по этому поводу. Я слушал с огромнейшим интересом. По окончании лекций я понял, что отступление было мудрым поступком.
Я никогда до этого не находился в компании настоящих христиан и чувствовал, что в этих людях есть то, чего нет во мне. Они говорили о значении баптизма, о любви к ближнему, будь он даже врагом, и многих других вещах. Хотя я не соглашался с их идеями, лидеры собрания и все участники продолжали относиться ко мне очень хорошо. Мысль о том, чтобы с любовью относиться к своим врагам, была для меня неприемлема, и я чувствовал, что никогда не смогу смириться с ней. Также я впервые услышал там об интернациональной программе по обучению фермерству в Америке. Я всегда интересовался этой страной, особенно после своего возвращения из России. Я бы с удовольствием эмигрировал туда, но список желающих был таким длинным, что в ближайшие пять-шесть лет надежды дождаться своей очереди не было. И вот теперь я неожиданно увидел еще один шанс. Честно сказать, деятельность христианской партии в Америке меня мало интересовала, потому что интересовался я самой Америкой.
После этих собраний без особых проблем я был готов к отъезду. В октябре 1951 года я на корабле отправился в Америку.
Я впервые плыл на корабле и был взбудоражен и нетерпелив. Вместе со мной здесь находились люди разных национальностей – немцы, датчане, бельгийцы и даже русские. В основном слышалась английская и немецкая речь, но также разговаривали на датском, французском и русском языках. За время моего плена я неплохо стал понимать русскую речь и часто ловил себя на том, что, думая на английском, сам разговаривал на русском, и наоборот.
Несмотря на существующую враждебность, каждый старался вести себя терпимо.
Наконец я оказался в Хароне, в Южной Дакоте. Меня встречали мой новый босс, его жена и их маленький сын, которым не терпелось увидеть гостя из Германии. Их родители были немецкоговорящие христиане из России. Сначала я сильно удивился, услышав отличную немецкую речь, но также и обрадовался тому, что имею возможность без труда общаться на родном языке.
Набожность, с которой жили эти люди, поразила меня больше всего. Когда случалась какая-либо неприятность, вместо того чтобы выругаться, они молились; вместо жалоб на трудности они благодарили Бога; все вокруг слушали джаз, а они пели хвалебные песни Господу. Они трудились много тогда, как другие старались вести праздную жизнь.
Дома над моей кроватью висела картина с изображением битвы, в которой участвовал мой дед. Здесь в моей комнате на стене висел плакат с девизом: «Бог есть Любовь». Тогда как дома у меня на столе лежала книга о Диком Западе, здесь я нашел Библию. Дома мы часто разговаривали о книжных героях, здесь всегда все разговоры велись о жизни Господа.
Перед завтраком мои хозяева обязательно посещали утреннюю службу. По воскресеньям они ходили в церковь дважды в день, часто посещали проповеди священника в середине недели, а также – специально проводимые библейские конференции. Естественно, они брали меня с собой на все эти собрания, и я должен признаться, что за шесть недель провел в церкви намного больше времени, чем за всю предыдущую жизнь. Меня сильно впечатлила воскресная школа, где я с радостью принимал участие в дискуссиях.
Ознакомительная версия.
