Другой ключевой проблемой было образование — область, в которой родители были не в состоянии помочь своим детям или могли в самой незначительной степени, ибо сами не получили никакого образования. Очень часто они не могли позволить себе даже купить учебники для детей, не говоря уже об энциклопедиях, атласах, словарях и просто книгах для общего развития.
Для решения этой проблемы я нашла деньги и договорилась с одним из книжных магазинов в Нижнем городе, чтобы дети из составленного мною списка (более трехсот) могли получать в нем необходимые им учебники — подержанные, но вполне пригодные. Я также записала этих детей в районную библиотеку и требовала, чтобы они брали там книги, читали и каждую неделю рассказывали мне о прочитанном. Точно так же я взяла в привычку ежедневно обходить семьи, находившиеся под моим попечительством, и проверять, как дети приготовили свои домашние задания. Если оставалось время, я заходила в школы и интересовалась, как идут дела у моих подопечных; я регулярно посещала родительские собрания, помогая матерям установить более тесные контакты с учителями. И в конце всего, я настояла на том, чтобы старшие ребята помогали в учебе младшим. Это был мой пунктик: люди, которые получают помощь, должны немедленно сами помогать кому-то.
Несмотря на помощь в учебе и усиленное внимание, контрольные тесты интеллектуального развития показывали очень низкий уровень детей из квартала Ромема. Мне пришлось приложить немало настойчивости на переговорах с попечительскими советами школ, обещая им, что я лично берусь отвечать за подготовку и успехи отстающих детей. Сейчас я могу с гордостью сказать: в большинстве случаев дети меня не подвели. Многие из них успешно окончили школу, колледж и некоторые даже университет. Тем не менее, я в состоянии была помочь только тем детям, которые хотели и были в состоянии принять на себя ответственность за собственное будущее. В Ромеме были очень серьезные социальные проблемы общего порядка: преступность, алкоголизм, наркотики. Так что я могла иметь дело лишь с теми, кто обладал достаточной силой воли, чтобы противостоять окружающей среде. И когда я видела, что ребенок хочет добиться успеха и готов приложить усилия, я делала для него все возможное.
Едва ли не каждый день на улицах Иерусалима я встречаю кого-нибудь из своих бывших подопечных. Как-то раз полицейский, наблюдая, как я пытаюсь припарковать свою машину, подошел ко мне и, улыбаясь, сказал: «Труди, ты меня помнишь? Не беспокойся о машине, я присмотрю за ней». Другой, еще один их них, ставший администратором престижного отеля, пригласил меня и чуть ли не насильно угостил чашкой кофе с пирожным. Из рук Президента Израиля я получила премию как лучший доброволец страны, но успехи, достигнутые моими мальчиками и девочками, по сию пору я рассматриваю как самую вдохновляющую награду.
В конце 1970 года мы с мужем получили возможность прожить несколько лет в Париже и уехали в Европу. С самого начала я испытывала по этому поводу довольно смешанные чувства, поскольку вынуждена была оставить в Израиле маму и двух старших сыновей. Наш первенец, Дорон, был уже женат, Одед учился в университете. Равным образом беспокоилась я и об оставленных мною семьях в Ромеме. Кто позаботится о них сейчас, когда меня нет рядом?
Так что понятно теперь, почему первые полгода или более того, пока я тревожилась о своих сыновьях и опекаемых мною семьях, я не слишком-то радовалась своему пребыванию в Париже. Я получала письма каждый день — у бедняков одни проблемы сменялись другими. Я делала все, что могла, сообщаясь по почте. Я писала письма школьным администраторам и другим официальным лицам, но при этом ясно понимала, что этого недостаточно. И тогда у меня родились две идеи.
Первая: я знала, что многие французские евреи родом из Северной Африки и Среднего Востока, и мне удалось убедить несколько десятков сефардских еврейских семей во Франции, пусть не самых богатых, взять под свое покровительство и оказать посильную помощь бедным семьям в Иерусалиме. Они начали переписываться, потом последовали бандероли и посылки с одеждой, пусть даже бывшей в употреблении, денежные переводы и, наконец, личные встречи в то время, когда французы оказывались в Иерусалиме. Эти отношения продолжаются у многих десятки лет.
Вторая моя идея, в конце концов, обернулась грандиозным и самым значительным проектом. Еще в Иерусалиме я заметила, что забота о состоянии зубов подавляющему большинству абсолютна не по карману. А кроме того, сюда же присоединилось множество вредных привычек: матери давали своим детям слишком много сластей, как бы компенсируя им тяготы жизни; равным образом они не объясняли своим детям необходимости ухода за зубами, не объясняли, как пользоваться зубной щеткой после каждого приема пищи, не объясняли вообще ничего. Ни министерство здравоохранения, ни государственные оздоровительные программы не имели в своем распоряжении достаточно средств, чтобы решить эту проблему, так что дети бедняков, похоже, были обречены ходить с гнилыми зубами всю свою жизнь. Я понимала, что могу рассчитывать только на добровольцев. Но кто из зубных врачей мог помочь мне? И каким образом? Что касается Израиля, то я знала, что все израильские стоматологи как минимум один месяц в год служили в армии, так что времени на добровольную помощь у них просто не было. Но почему бы не попросить помощи у специалистов из-за рубежа?
Я начала оговаривать мою идею с разными людьми и договорилась с шестью французскими стоматологами. Они согласились приехать в Иерусалим летом 1979 года. Но где они будут работать? Следующей проблемой стало помещение для зубоврачебной клиники. Чтобы не затягивать это повествование, скажу только, что мне пришлось совершить недолгое путешествие из Парижа в Иерусалим в конце 1978 года, чтобы основать там благотворительную зубоврачебную клинику; в это же время я нашла, арендовала и отремонтировала подходящее для моих целей старое здание. Вернувшись во Францию, я уговорила производителей медицинской техники подарить нам двадцать тонн самого современного оборудования. Затем я обратилась к руководству израильской компании морских перевозок, и они согласились бесплатно доставить весь этот груз. Я умудрилась беспошлинно провезти это оборудование через таможню, убедив их в том, что иначе к лету клиника не будет готова принять врачей и пациентов и благотворительная акция сорвется.
С тех пор мы постоянно расширяем состав дантистов-добровольцев, и на сегодняшний день их насчитывается уже девятьсот из девяти различных стран. Они самостоятельно прибывают в Израиль и работают у нас по две недели — некоторые ежегодно, а некоторые даже два-три раза в году. Пациенты к ним приходят по направлениям бюро социальной помощи, и, разумеется, мы не делаем различий между евреями и арабами. Мы требуем от больных посещения курсов медицинской гигиены как непременного условия получения стоматологической помощи. К настоящему моменту ее уже получили у нас тысячи детей.
