Ясно, что он привез шубу. Но о чем будет разговор? Голова у меня пошла кругом. Может, и в самом деле обломится с замужеством… Лицо у меня раскраснелось, возникла необходимость срочно поболтать с кем-нибудь. Я позвонила Марине.
— Ты не спишь?
— Нет. Представь себе, Валеры нет… Он их всех сегодня уж точно поувольняет. Представляю, какими они вернутся из ресторана.
— Кстати, время идет к обеду. Я тебя приглашаю вместе с Валерой. Здесь рядом есть небольшой ресторанчик, кооперативный.
Она удивилась:
— Мы ведь только что расстались…
— У меня есть повод.
— Какой?
— Только что позвонил Мишель. Из Брюсселя прибыла норковая шуба, но это пустое… Мне кажется, все у меня вот-вот будет решено.
Я услышала, как она всплеснула руками:
— Боже мой! Мне кажется, я буду просить тебя, чтобы он нашел друга.
Я чуть не рассмеялась. Она и в самом деле неплохая вешалка, вполне могла бы сойти для небогатых и пожилых людей. Я могу ее пристроить, временно, конечно. Притом запросто, ей не надо будет таскать на своих плечах пьяного Валерку и кататься с ним по дешевым гостиницам. Столько Распутин им все равно не заплатит. Так что, если возникнет желание, ради бога, моя милая…
— Одевайся, — сказала я, — сейчас забегу.
— Зайдем за моим кретином — и вперед, — ответила с готовностью Марина. — Такие дела вспрыскиваются, притом очень прилично.
— Главное мы оставим на ужин, сейчас проведем маленькую подготовку, — ответила я. — Ты не забывай, мне сегодня петь.
Я подождала Марину у входа, вскоре она вышла с пьяненьким Валерой (сегодня он вполне может перепутать «фанеру»). Боже мой, сзади за ним тащился Кречет. За ним бежали несколько фанаток с фотографиями. Только его мне и не хватало…
— А вот и ты, девочка моя! — пролепетал Кречет. — Сейчас пойдем в мой люкс, оч-чень хороший люкс, отдохнем как следует, мы ведь сегодня поем, если я не ошибаюсь. Вот и потренируемся, попотеем и будем выглядеть, как огурчики! И поверь, я очень богат, ты будешь довольна…
— Мы идем отдыхать, и ты тоже, — сказала Марина, — ты ведь хороший и послушный.
— А который час? — спросил Кречет и повертел головой по сторонам.
— Скоро час, — ответила Марина.
— Да, пора спать, — ответил он. — До пяти я буду готов. До вечера, малышка, — улыбнулся он мне и побрел к лифту.
— Проводи его и возвращайся, идиот! — сказала Марина Валерию.
— Почему я идиот? — удивился он. — У всех беда, вот мы и решили выпить за здоровье Лехи.
— Побыстрее возвращайся, — сказала Марина. — Мы идем в ресторан. Вика нас пригласила.
— В ресторан из ресторана без перерыва. Это хорошо! — сказал Валерий и побежал следом за Кречетом. Через несколько минут он вернулся.
— Ты хочешь, чтобы Распутин тебя выгнал, — сказала Марина, — и ты добьешься своего, вот увидишь.
— Бог ты мой, меня возьмут куда захочешь.
— Никто не станет платить тебе по два стольника с концерта. Вспомни, где ты и за сколько прозябал…
— Не надо, меня-то возьмут, мне уже предлагали по пятьсот за концерт, но у меня с Лехой контракт, и я не хочу его подводить, правильно я делаю, а? — он вытаращил на меня свои прозрачные глаза.
— Правильно, — сказала я.
— А ты молодчина, ты не раздражаешь Распутина, такое редко бывает. У него дешевый сюр не проходит, сама видишь; как он работает. Считай, что ты уже в нашей тусовке, если она, конечно, останется в природе…
— Ты мне толком объясни, что произошло, — сказала Марина. — Ходят какие-то слухи…
— Все очень просто. Леху взял под крышу фонд охраны животных, не за красивые глаза, конечно. Один мальчик у нас стал вертеться, дешевенький такой комсомолец в ободранном сюртучке. Он нас защищал на всех перекрестках, бегал с протестами по редакциям, когда нас в очередной раз поливали грязью, словом, втирался в доверие к Лехе. Он организовал при фонде молодежную тусовку, стал жить благодаря Распутину как белый человек. Но ему показалось мало, бабки Распутина вечно стояли перед глазами, большие бабки, ему захотелось иметь чуть ли не половину… А ты сама знаешь Леху, он своего не отдаст. Да и кто отдаст свое? Даже я не отдам, хоть и отдавать нечего… Благодаря этой дамочке!
— Представь, вот с этим кретином я мучаюсь целых шесть лет. Посмотрела бы, кем он был… Лох-лохом, а сейчас рассуждает о жизни, и я его вынуждена слушать.
Я еще раз глянула на Марину. Ее вполне можно порекомендовать моему итальяшке, нельзя же бросать его на произвол судьбы. Жалко, неплохой мальчик, при случае я обязательно поговорю с Мариной, а почему бы ей не помочь! Неужели спать с Валерой приятнее… Сомневаюсь!
В ресторане я сказала мордатому официанту, чтобы он принес все самое лучшее из закусок и несколько бутылок сухого вина.
— Вы представляете наши цены? — спросил официант.
— Не представляю и не хочу, — сказала я.
— Отличный ответ, зря нечего налить, — захлопал в ладони Валера. — Такое впечатление, что ты прошла выучку у Распутина…
— На кой черт он ей нужен, — спокойно ответила ему Марина. — Человека, можно считать, уже нет в «совке»…
— Как это?! — возмутился Валера. — А кто будет петь?.. Мне лично она очень нравится.
— Петь будет здесь, а жить там, — сказала Марина и будто прочла мои самые сокровенные мысли.
Нет, ее и в самом деле нельзя выпускать из рук, неплохая замена в самых горячих случаях, я давно мечтала о такой. Со своими дела не хотелось иметь, они ушлые, прошли огонь и воду, да и к тому же болтливые, назавтра все будут знать обо всем, что в мои планы вовсе не входит, я давно уже официально из этого круга вышла, пускай девочки без меня отираются по гостиницам и ресторанам, я это прошла…
Мы посидели примерно с час, выпили несколько бутылок вина и хорошо пообедали. В номере я уснула мертвым сном. Через несколько часов будильник еле привел меня в чувство. Я приняла душ, напялила на себя все самое фирмовое и помчалась в автобус. Когда мы приехали на стадион, из гримерной раздавался крик Распутина:
— Кто снял гастроли, почему?! Это только твоя вина, я все прекрасно пони-маю. Ты наобещал и все завалил…
Он кого-то выслушивал, потом снова орал:
— А мне плевать на управление культуры, я самодеятельный артист, ты это запомни, пускай они со своими разбираются. Я не сижу в тюрьме и не собираюсь сидеть. А если там и окажусь, только тогда перестану петь. И гастролировать не буду…
Из гримерки вышел помятый Валера.
— Скоро наступит длительный отпуск… Все снимают гастроли, все наслушались радио и начитались газет. Леха под статьей, и все напуганы до смерти. Каждый думает, что вот- вот доберутся и до него.
