осознает себя и все вокруг, не тождественно мозгу — серо-розовому веществу внутри черепа. Говоря об этих ОСП, люди рассказывают, что их сознание освободилось от привычных пределов понимания, устанавливаемых мозгом при его нормальном функционировании.
Анита Мурджани столкнулась с околосмертным опытом, когда ее организм не смог справиться с многочисленными лимфомами. Объясняя, как мозг ограничивает наше восприятие окружающего мира, девушка провела такую аналогию:
«Постарайтесь представить себе огромный, лишенный освещения склад [137]. А у вас всего лишь один фонарик. Во всем этом гигантском пространстве вы можете увидеть только то, что освещает луч фонарика. И если вы что-то ищете, вполне возможно, что вы этого не найдете, но не потому, что эта вещь не существует. Вероятно, она там, но ваш лучик света не попал на нее, а если и попал, возможно, вам просто не удалось ее рассмотреть. Может, вы даже хорошо представляете ее себе, но чаще всего это не помогает. Вы видите лишь то, на что падает свет, а то, что видите, можете ассоциировать лишь с тем, о чем знаете.
Это был мир, полный любви, спокойствия и принятия. В нем все было полно поддержки и радости, совсем не как в мире людей.
Так же и с жизнью в физическом мире. Мы осознаем лишь то, на чем сфокусированы наши чувства в каждый конкретный момент, и распознаем только уже знакомые нам вещи.
И вот однажды, представьте себе, кто-то щелкает выключателем, и вы впервые видите склад целиком, полный сияния, звука и цвета, каких вы даже не могли себе вообразить… Вы не могли бы назвать эти цвета, потому что даже не подозревали об их существовании.
Широта, глубина, сложность и грандиозность всего вокруг переполняет и захватывает вас. Куда бы вы ни взглянули, пространству не видно предела, и вы понимаете, что этот волнующий, стремительный поток ощущений и эмоций гораздо шире ваших возможностей восприятия… И в то же время вы отчетливо ощущаете себя частью… некоего полотна, развертывающегося без конца и края, за пределы слышимого и видимого.
И вы понимаете, что все это время вы принимали за реальность лишь крупицу чудесного, необъятного мира. Теперь вы замечаете, как все его многообразные части взаимосвязаны, перекликаются друг с другом, дополняют друг друга. Вы обнаруживаете на этом складе множество разнообразных вещей, которых прежде никогда не видели. Вы даже не мечтали о возможности существования среди такого великолепия и буйства цвета… Но теперь они охватывают весь знакомый вам мир. И даже те вещи, о которых вы знали раньше, играют новыми красками и выглядят совершенно другими, словно более реальными, чем всегда.
И даже когда свет снова выключают, вы уже не можете отказаться от понимания, ясности, ощущения чуда и красоты, удивительной живости впечатления. Ваши знания о том, что на самом деле хранится на складе, уже не стереть никогда. Теперь вам известно намного больше о том, что здесь есть, как это найти и что еще здесь может происходить, – чем раньше, когда вы только светили вокруг фонариком. Вы исполнены благоговейного трепета перед тем, что вам довелось увидеть в этот ослепляющий миг просветления. Жизнь приобрела совсем другой смысл, и все, что вы переживаете после, основано на этом осознании».
Мысль о том, что сознание не зависит от мозга, бросает вызов тому, что мы привыкли наблюдать каждый день. Разве не мозг – тот орган, которым мы думаем? Разве ум – не «то, что делает мозг»? Но рассказы об околосмертных переживаниях, подобные тем, что мы услышали от Стива, Мишель и Аниты, заставили меня всерьез задаться вопросом: не может ли наш повседневный опыт быть лишь частью гораздо большей картины? Не может ли наше сознание иногда действовать отдельно от мозга? Принимая во внимание факты – сообщения об ОСП, противоречащие привычным представлениям, – я чувствовал, что нужно рассмотреть возможность существования альтернативной гипотезы взаимосвязи мозга и сознания.
На самом деле этим уже занимается большое количество ученых. Более десяти лет назад я участвовал в симпозиуме ООН, посвященном альтернативным моделям взаимодействия мозга и сознания [138]. После этого было проведено исследование с участием двухсот пятидесяти студентов из Шотландии, специализирующихся в восьми разных сферах (из которых 86 % были связаны с наукой). Как показали его результаты, две трети опрошенных придерживались позиции, что сознание и мозг – это отдельные вещи. Подобный опрос почти двух тысяч профессиональных медиков в Бельгии выявил, что сознание и мозг воспринимаются большинством как отдельные друг от друга [139]. Наконец, недавно проведенное исследование среди более шестисот психиатров в Бразилии также продемонстрировало, что большинство опрошенных считает сознание не зависимым от мозга [140]. Все больше ученых по всему миру приходят к выводу, что прежняя модель – сознание, полностью зависимое от мозга, – неполноценна.
Концепция сознания как продукта деятельности мозга достаточно эффективно работает в повседневной жизни. Когда мозг получает повреждение – будь то удар, вирусная инфекция или алкогольное опьянение, – мы не способны думать так же хорошо, как всегда. Однако такая модель оказывается неэффективной в экстремальных условиях, особенно когда мозг перестает функционировать, а сознание продолжает существовать. Бэзил Элдада, инспектор отдела здравоохранения Национального института по проблемам старения, недавно так описал это: «Главенствующие теории незаметно становятся препятствиями всему новому… Хотя общепринятая парадигма и объясняет наилучшим образом среднестатистические события, она, как правило, рушится при встрече с любым из ряда вон выходящим явлением. А если теория не может объяснить необычное явление, то либо это явление создано искусственно, либо теория требует пересмотра» [141].
Возможно, нам стоит рассматривать наши гипотезы лишь как инструменты объяснения окружающего мира. Для разных задач требуются разные инструменты. Молоток незаменим, когда нужно заколотить гвоздь в кусок дерева, но, чтобы затянуть гайку, он совсем не так хорош. Я часто пользуюсь молотком, чтобы забивать гвозди, но это не значит, что я считаю молоток единственным полезным инструментом в любом деле. Подобным образом идея о том, что наши мысли и чувства порождаются мозгом, полезна в повседневной жизни, но не подходит для объяснения ОСП, когда ощущения и мысли становятся необыкновенно живыми, хотя мозг не получает ни питания, ни кислорода.
Но как еще мы можем представить себе взаимосвязь между химическими процессами и электрической активностью в мозге и нашими чувствами и мыслями, возникающими в сознании? Может быть, ответ в том, что сознание использует мозг как средство работы в физическом теле, для фокусировки мыслей на окружающем нас материальном мире? Как сказал французский философ Анри Бергсон, «мозг позволяет сознанию сосредоточиться на том мире, в котором мы живем, мозг – это орган внимания к жизни» [142]. Другими словами, мозг
