Ильича Брежнева – за маршала партии, за маршала армии и так далее. Но как только пригубили и поставили бокалы, «тостуемый» неожиданно поднялся и направился к выходу. Все руководство, естественно, направилось вслед за ним. Брежнев вышел на улицу, подошел к своей машине, и через минуту весь кортеж тронулся. Было совершенно ясно, что он просто забыл, куда и зачем приезжал. Какое чувство может вызывать такой человек, кроме жалости? Разве это не голый король, описанный Андерсеном? Причем его окружение делало вид, что не замечает подобного позора, и такое повторилось позже при Черненко. Я, конечно, запомнил эти моменты. Зачем в таком состоянии находиться на столь высоком посту?
Современный читатель, возможно, не очень хорошо знает имя руководителя правительства при Брежневе Алексея Николаевича Косыгина (годы его председательства – 1964–1980-й). А Косыгин – личность, которую знал и ценил весь мир. В книге Ли Куан Ю «Из третьего мира – в первый» есть такие слова: «Косыгин поразил меня как человек тонкий и многозначительный», что свидетельствует о признании советского премьера крупнейшими политиками мира. С этой точки зрения я бы назвал самым серьезным вредом, который нанесла брежневщина государству и народу, то, что она не дала развернуться в полную силу таланту, ставила преграды прогрессивным шагам виднейшего реформатора и знатока экономики Косыгина. Приступая к обязанностям Председателя Совета Министров, начиная участвовать в заседаниях Правительства СССР, я не раз слышал от коллег из других республик и работников аппарата восхищенные слова о том, как Алексей Николаевич владел хозяйственной ситуацией в стране, высказывал очень дельные, конкретные мнения по любому вопросу повестки дня, резко прерывал таких, которые, взобравшись на трибуну, изрекали пустые разглагольствования. Сейчас многие говорят о том, что если бы начатые Косыгиным реформы были доведены до конца, то история Советского Союза сложилась бы по-другому. Я, конечно, воздержался бы от столь категоричных суждений. Но очевиден тот факт, что экономическая система, основанная целиком на государственной собственности, на коллективной ответственности и через это ограничивающая личную инициативу человека, в конце концов завела страну в тупик. Вместе с тем было ясно, что такие реформаторские шаги Косыгина, как, скажем, предоставление свободы производственным предприятиям, оставление им полученного дохода, выборность директоров, если и не поправили бы коренным образом экономику, то в случае осуществления придали бы динамику экономике, оказавшейся в безвыходном положении, а ресурсы и резервы, имеющиеся в плановой экономике, были бы максимально задействованы, значительно бы возросла конкурентоспособность страны. К сожалению, Брежневу было чуждо такое обновление.
Было время, когда одни на волне перестроечной эйфории, а другие в воодушевлении от гласности стали говорить и писать так, будто о таком ходе истории они знали с самого начала. Лично о себе я не могу сказать, что сразу изучил и познал все стороны плановой экономики. Никто не отрицает, что работа по строительству нового государства, особенно по индустриализации, по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства, на протяжении многих лет велась планово, и благодаря этому в стране было сделано очень много. Но невозможно было не увидеть и опасность окончательного отрыва той экономики от нужд и чаяний людей.
Один из примеров извращенной экономики имел место именно у нас. Скажу лишь одно: 95 % наших предприятий управлялось из Центра. 95 %!.. 53 % промышленных предприятий республики относились к союзным министерствам, 40 % – к союзно-республиканским министерствам. Тут комментарии излишни. Первое дело, которым мне пришлось заниматься после избрания секретарем Центрального комитета, было строительство комплекса экибастузских электростанций. И здесь я четко убедился в несуразности положения, которое встречалось повсюду в стране. Для строительства станций, которые стоили миллионы, быстро находились деньги, а для школ и детских садов, на которые требовались всего тысячи, их не находили. В то время 60 % товаров народного потребления поставлялось в Казахстан из других республик. Имея свыше 40 миллионов овец (в одно время мы из кожи лезли, чтобы довести это поголовье до 50 миллионов), казахстанцы везде становились в длинные очереди за мясом. Потому что у нас не предусмотрели строительство мясоперерабатывающих предприятий. Вследствие этого наша баранина в виде туш вагонами отправлялась за пределы Казахстана.
Сложилась иррациональная, абсурдная ситуация. Ежегодно вводились в строй самые различные крупные промышленные объекты, осваивались огромные финансовые средства, неплохим был и уровень заработной платы, тем не менее повсюду господствовал бесконечный дефицит. Люди привыкли к тому, что хорошие товары можно приобрести только по блату, через полезные связи и знакомства. Удовлетворенный спрос на товары для населения составлял лишь пятую часть годового товарооборота, то есть недотягивал даже до четверти.
Мировая коньюнктура в семидесятых годах прошлого века была весьма выгодной для Советского Союза. После арабо-израильской войны 1973 года по решению мусульманских стран, экспортирующих нефть, были резко ограничены производство и экспорт данной продукции. На мировом рынке тут же взлетела цена на нефть. За баррель нефти надо было платить 34 доллара вместо 13 до этого. А основным источником экспорта Советского Союза являлась нефть. Только за счет экспорта нефти страна ежегодно получала примерно 16 миллиардов долларов. Конкретная покупательская способность того доллара, конечно, совсем другая. В то время наши магазины заваливали импортными товарами. Да, сибирская нефть текла в Европу, а обратно потекли потоки нефтедолларов. Благосостояние народа заметно повысилось. Возможность покупать на нефтедоллары большие объемы товаров народного потребления в свою очередь создавала иллюзию, что проводится значительная работа по повышению благосостояния людей. Но к началу восьмидесятых годов положение круто изменилось. Стоило Саудовской Аравии за короткий срок добиться увеличения в три раза производства нефти, как цена барреля упала до 10 долларов. Это сразу, как говорится, посадило Советский Союз на мель и в финансовом, и в бюджетном плане. Экономика, привыкшая бездумно поглощать нефтедоллары, оказалась на боку, ибо руководством страны ничего не было сделано по перестройке хозяйственных механизмов. Это один из исторических уроков, который должны усвоить все страны. Вот почему я не устаю повторять, что мы должны учиться жить как страна без нефти и газа, что должны избавляться от зависимости от мировой цены на сырье. И вот почему в последние годы мы взяли курс на форсированное индустриально-инновационное развитие. Мы не должны забывать, что рано или поздно богатства недр будут исчерпаны. К тому же сейчас мы переходим на рельсы «зеленой» экономики.
Поскольку покупать готовую продукцию было легче, чем делать капитальные вложения в производство собственной продукции, в стране затормозился научно-технический прогресс. В результате ведения хозяйства, ориентированного только на продажу сырья, а также политики холодной войны, которая вынуждала тратить средства на военно-промышленный комплекс наравне с США, страна вконец была доведена, как говорят, до
