смерти, у разных людей могут отличаться, в описании возможного загробного существования прослеживаются некоторые повторяющиеся образы. Например, три четверти участников моего исследования считают, что загробная жизнь представляет собой блаженное состояние спокойствия и умиротворения, где отсутствуют страдания и боль. Также они говорят об отсутствии времени, вспоминая, что там, куда они попадали в своих ОСП, времени в земном понимании для них не существовало. Две трети опрошенных верят, что после смерти мы продолжаем существовать, неким образом сохраняя свою идентичность, свои мысли, чувства, черты характера, а также продолжаем учиться и развиваться духовно.
Более половины людей, имеющих околосмертный опыт, считают, что после смерти мы пересматриваем и оцениваем свою жизнь, и в некотором роде имеем дело с последствиями всего, что совершили раньше. Они полагают, что загробное существование каждого человека отчасти определяется тем, как он жил до этого, а хорошие поступки и деяния при жизни способны его улучшить.
Почти половина опрошенных уверена, что из загробного мира мы сможем наблюдать за продолжением земной жизни наших близких, а возможно, даже взаимодействовать и общаться с ними. Также они считают, что там мы по-прежнему обладаем физическими чувствами, например зрением и слухом, а также способны испытывать эмоции.
Две трети участников говорят о том, что в загробном мире мы встретим покойных близких, поскольку уже во время ОСП они чувствовали присутствие ранее умершего дорогого человека. Подобный опыт абсолютно убедителен для каждого, испытавшего его, но достаточно ли этих данных, чтобы убедить всех остальных людей, что смерть – еще не конец? Можно ли проверить подобные сообщения о встрече с умершими родными или они не более чем примеры принятия желаемого за действительное, отражение наших ожиданий и надежд по поводу того, что произойдет с нами после смерти? Возможно, конечно, что по крайней мере некоторые из рассказов об ОСП возникают лишь в человеческом воображении в ответ на надежду воссоединиться с любимыми. Однако бывают и такие околосмертные переживания, которые сложно списать на ожидания. Иногда в своих ОСП люди встречаются с теми, о чьей недавней смерти еще не успели узнать [151].
Джек Байби попал в больницу с тяжелой пневмонией, когда ему было двадцать шесть лет. Это было у него на родине, в Южно-Африканской Республике. Во время околосмертного переживания он увидел медсестру, которая за ним ухаживала. Вот что он рассказал мне:
«Я был серьезно болен. Три или четыре недели лежал в кислородной палатке с сохранением эпилептического статуса. Потом началась двусторонняя пневмония и так далее. В больнице я подружился (можно сказать, заигрывал, когда был в состоянии) с одной медсестрой родом с фермы на юго-западе. И она сказала мне, что в следующий выходной у нее день рождения и что родители приедут ее поздравить. Потом она взбила мне подушки, как обычно. Я взял ее за руку и пожелал счастливого дня рождения, а затем она ушла.
И вот во время ОСП я встретил эту сестру Аниту. Я спросил: „Анита, что ты здесь делаешь?“ Она ответила: „Как это что, Джек, пришла тебя проведать и поправить подушки, как всегда! Но ты должен вернуться, Джек. Возвращайся и передай моим родителям, что мне страшно жаль, что я разбила красный MGB. И скажи, что я люблю их“.
Затем Анита исчезла. Она полетела над ярко-зеленой долиной и прошла через забор, за которым, как она сказала, есть „сад на той стороне. Но ты его не увидишь, тебе нужно возвращаться. А я пройду через ворота“.
Когда я поправился, я рассказал другой медсестре, что мне сказала Анита. Девушка вдруг расплакалась и выбежала из палаты. Потом я узнал, что они с Анитой были близкими подругами. Родители устроили любимой дочери сюрприз – привезли в подарок красный спорткар MGB. Анита тут же прыгнула в машину и, забывшись от радости, так разогналась на шоссе М3 мимо Столовой горы, что в том месте, которое называют „поворотом самоубийц“, въехала в бетонный столб.
Все это случилось, пока я был „мертв“. Как я мог узнать? Я знал об этом только потому, что встретил Аниту в своем околосмертном переживании и она сама мне рассказала».
Я услышал эту историю от Джека пятнадцать лет назад. Когда он подчеркнул, как сильно был удивлен, увидев в своем ОСП девушку, которую считал живой, я сразу же понял, что в рассказе Джека есть кое-что важное, на что я до этого не обращал внимания. Я столько раз слышал от людей о том, что они встречали во время ОСП своих покойных близких! Еще больше тридцати лет назад Генри рассказал мне, что видел своих родителей, когда попытался застрелиться. Генри, конечно, знал, что его родители умерли, более того, он стремился воссоединиться с ними. Поэтому тогда, в юности, будучи начинающим психиатром, я принял его видения за галлюцинации. Но Джек не знал, что его знакомая медсестра умерла, и даже не надеялся увидеть ее в тот день, когда она должна была праздновать с родителями. В этом случае никак нельзя было предположить, что Джек выдает желаемое за действительное. И Джек не единственный, кто рассказал мне о подобном опыте.
В том же году, через некоторое время, я разговаривал с Розой. Ей было сто лет, и она описала мне свое околосмертное переживание во время Первой мировой войны, когда лежала в госпитале с воспалением легких:
«Шла война, я сильно заболела и попала в больницу. Однажды утром медсестра зашла ко мне и обнаружила, что я не проявляю никаких признаков жизни. Она позвала старшую и врачей, и всем им тоже показалось, что я мертва. Позже они рассказали, что я оставалась в таком состоянии по меньшей мере двадцать минут.
А я в это время гуляла по прекрасной зеленой местности. На холмах тут и там росли высокие красивые деревья. Казалось, их листья излучали какое-то мягкое сияние. Потом я увидела молодого офицера в сопровождении нескольких солдат. Когда он подошел, я узнала Олбена, моего дорогого кузена. Я не знала, что он умер, и даже никогда раньше не видела его в форме. Но потом, несколько лет спустя, мне показали его фотографию, которая совпала с моим видением.
Некоторое время мы с ним счастливо беседовали, затем он и солдаты отправились дальше. Какая-то сущность, находящаяся рядом со мной, объяснила, что долг этих солдат – встречать и приветствовать тех, кто принял смерть на поле боя, и помогать им.
Следующее яркое воспоминание – я смотрю вниз, как бы из-под потолка, на кровать, в которой лежит очень истощенное тело. Вокруг доктора в белых халатах и медсестры. А через несколько секунд я уже смотрела на них снизу вверх, чувствуя ужасное
