подтверждаются. Воеводе обещали намного больше, но вовремя собрать обещанные силы или хотя бы с опозданием переправить их в стан смоленской армии московские военные администраторы не сумели. Впрочем, 30 тысяч бойцов
на первом этапе боевых действий давали Шеину заметное численное преимущество над неприятелем. Притом около половины полевого соединения Михаила Борисовича составляли русские полки иноземного строя, то есть «модернизированная» пехота и конница, а также наемники. Но через год у него осталось всего около 20 тысяч человек, не более того
{97}.
Современный специалист по истории военного дела в Московском царстве Виталий Викторович Пенской показал значение войск нового строя в армии Михаила Шеина: «Основу новой русской армии, созданной с апреля 1630-го по конец 1633 г. и отправленной… осаждать Смоленск, составили 4 „немецких“ и 8 русских солдатских полков общей численностью примерно 18,5 тыс. солдат и командиров. Драгуны и рейтары составили еще немногим более 3 тысяч человек. Всего же русская армия „новой модели“ насчитывала около 22 тысяч солдат и командиров… Для этих воинских частей характерны все основные черты регулярной армии Нового времени: полное государственное обеспечение всем необходимым, от жалованья и „корма“ до оружия и амуниции; относительно единообразное стандартизированное вооружение, амуниция и доспехи; четкая организационная структура, в корне отличавшаяся от той, которую имели прежние русские войска. Так, солдатский полк, являвшийся высшей тактической единицей, имел однообразное устройство и действовал как единое целое. По штату в полку (кстати говоря, как и в Европе, русские солдатские полки никогда не имели полного комплекта) должно было быть 8 рот. 1-я рота именовалась полковничьей и считалась старшей в полку, 2-я рота, подполковничья (полуполковничья), следовала за ней, потом шли 3-я майорская рота и 5 капитанских. В роте должно было быть 120 мушкетеров и 80 пикинеров — итого 200 солдат. Начальных же людей в роте насчитывался 21 человек: ротный командир — капитан, его заместитель — поручик, прапорщик-знаменосец, 3 сержанта-пятидесятника, ротный квартермистр — ротный окольничий, 1 каптенармус-дозорщик над оружием, 6 капралов-есаулов, лекарь, подьячий, 2 толмача, 3 барабанщика. Рейтарский полк по проекту его создателя, полковника Ш. д’Эберта, должен был насчитывать 12 рейтарских рот — полковничью, полуполковничью, майорскую и 9 ротмистров. В каждой же должно было быть 167 рейтаров, а также поручик, прапорщик, ротный квартермистр, 3 капрала, 2 подпрапорщика. Кроме того, в полку предполагалось иметь полкового писаря, обозника, судью, квартермистра, лекаря с помощником, 4 полковых трубача, 11 ротных трубачей, полкового профоса с помощником, седельного мастера и кузнеца. 12 рот по 120 рядовых должен был насчитывать и драгунский полк».
В планах, в идеале — все так. И если бы единственным препятствием для приближения к идеалу был недобор людей! Не выбранный до дна штат — проблема отнюдь не главная. «Полное», как пишет В. В. Пенской, «государственное обеспечение» на протяжении значительной части пребывания армии Михаила Шеина под Смоленском оставалось… как бы поточнее выразиться? Только в планах. Вот это — Проблема.
Еще одна крупная русская армия готовилась к наступлению севернее, в общем направлении на Полоцк.
Несколько отрядов было сконцентрировано в городах и крепостях, откуда удобно было атаковать Северскую землю, утраченную, вместе со Смоленском, в 1618 году. Еще одно полевое соединение изготовилось к походу из района Великих Лук.
Весной 1632 года из жизни ушел старый король Сигизмунд III, тот самый, что брал Смоленск. В Речи Посполитой разразилось бескоролевье. Россия, не дожидаясь, когда окончится срок перемирия, установленный по Деулинскому соглашению 1618 года, нанесла удар первой.
Хлеб, мясо и деньги собирали на освободительный поход всем миром. С самого начала он мыслился затеей очень дорогой. Но наверху думали: «Сдюжим».
Московскому правительству казалось, что момент для начала войны выбран идеально. Для Речи Посполитой бескоролевье — это хаос, политическая нестабильность, борьба «партий» и отдельных магнатов. Иногда польское бескоролевье длится много месяцев, иногда — год, иногда несколько лет… и в подобном состоянии стране сложно защищаться. А у России есть союзники, заготовлена армия, имеются искусные, авторитетные полководцы… Для старта большой военной кампании — более чем достаточно.
В сущности, план кампании состоял в том, чтобы «скорым изгоном» захватить города и крепости, потерянные 14 лет назад, а потом удерживать их, пока у Речи Посполитой, вечно имевшей проблемы с финансами, не закончатся деньги на ведение войны. Тогда враг уступит спорную территорию, — по мысли московского правительства.
Весьма реалистично.
Другое дело, что никакой военный «аналитик» семи пядей во лбу не мог предсказать, до какой степени изменятся обстоятельства большой политики и сколь быстро эта перемена произойдет.
Итак, Шеин двинулся к Смоленску летом 1632 года. Его ратники получили строгий наказ: никаких грабежей, никакого насилия над местным населением. Это понятно. Шли освобождать своих…
Вскоре Шеин взял город Дорогобуж — успех весомый. В город вошел передовой отряд шеинской армии во главе с Федором Сухотиным. И, кстати, взятие Дорогобужа — формально наиболее значительная победа Шеина за всю его жизнь. На долгое время Дорогобуж примет роль главной базы снабжения для полков Михаила Борисовича. Через Дорогобуж, передовую крепость, Вязьму и Можайск осуществлялась связь с Москвой.
Младшие воеводы Михаила Борисовича заняли крепость Белую, города Кричев, Серпейск и Мосальск.
Фактически первые месяцы войны — триумфальное шествие русских войск по территории противника. Города и земли, отторгнутые от России в 1618 году, редко оказывали серьезное сопротивление. В большинстве случаев городские ворота оказывались распахнуты перед освободителями. В тех нечастых случаях, когда дело доходило до боя, армия царя Михаила Федоровича быстро добивалась победы.
В декабре 1632-го Шеин осадил Смоленск.
Воеводу впоследствии упрекали в медлительности. Но он шел по вражеской территории, с боями, с недоукомплектованной армией. К тому же значительная часть его похода попала на осеннюю распутицу. Тут уж — хочешь не хочешь — пришлось двигаться не быстрее того, что позволят Бог и природа…
Поздновато собрались войска. Драгоценные летние месяцы оказались потеряны. Но, опять-таки, виноват ли Шеин? Армию формировал не он. Ему всего-навсего пришлось расхлебывать чужую медлительность, когда он шел по грязям и хлябям к Смоленску.
Одновременно второе полевое соединение, зашедшее на территорию Литовской Руси севернее, от Великих Лук, продвигалось вперед. Ему также следовал успех. С боем был взят городской острог Полоцка, сдались и несколько стратегически важных крепостей на том же направлении: Невель, Себеж, Красный. Посады Велижа, Усвята, Озерища, принадлежавших тогда Речи Посполитой, подверглись разорительным рейдам. Полоцк был своего рода «камнем преткновения» в борьбе России с польско-литовскими силами. В XVI веке московские воеводы не раз атаковали этот город, когда-то являвшийся столицей большого княжения, а затем превратившийся в крупный торговый центр. Первое время атаки не приводили к положительному результату, но в 1563 году сам государь Иван IV, явившись под стены Полоцка с большой армией и мощной осадной артиллерией, заставил город открыть ворота. Шестнадцатью годами позднее польский
