Вместо послушной пешки, каким представлял себе главу правительства Кунаев, рядом с ним оказался человек, способный вынести сор из избы. А сора накопилось предостаточно. За годы застоя, одним из столпов которого был верный сподвижник Брежнева, в Казахстане, как и во всем Советском Союзе, произошли столь значительные перемены, что только слепой мог не замечать и игнорировать их. Кунаев слепым не был, напротив, хорошо знал подноготную каждого из более или менее заметных деятелей республиканской номенклатуры. Но исподволь въевшаяся привычка приукрашивать действительность в угоду кремлевским старикам, пуще всего боявшимся волновать “дорогого товарища Леонида Ильича”, стала второй натурой и самого Кунаева, человека, преданно служившего системе, которая его взрастила. Такова была природа власти, сложившейся за годы, прошедшие после смерти Сталина. Правящий слой больше всего хотел спокойствия, а всякий правдоискатель виделся источником нестабильности системы. “Тебе что, больше всех нужно?” – по-простому говорили работяги своему не в меру шустрому товарищу. Более искушенные бюрократы никогда ни деятельному коллеге, ни друг другу такого не сказали бы, зато чувствовали опасность почти звериным чутьем и без всяких слов, одними биотоками создавали поле солидарности, отторгающее смутьяна. “Не мешайте работать!” – сакраментальная фраза, сложившаяся в тесном мирке советских бюрократических закоулков, дожила и до времен демократии. Только теперь ею, как щитом, стали заслоняться от того, кто пожелал бы нарушить корпоративную благодать.
Несмотря на то что Кунаев явным образом показывал свое намерение разделаться с “молодым да ранним”, Назарбаев не испытывал ненависти к своему противнику. Он даже иногда ловил себя на том, что восхищается старым бойцом. Ведь и в самом деле, удивительный тип деятеля возрос в политической реторте, подогревавшейся чистками и массовыми репрессиями.
Назарбаев всеми своими действиями показывал: во главе республики вполне могут стоять два самостоятельных игрока, если будут не враждовать, а сотрудничать. Это была логика прагматика, но она оказалась неприемлема для того, кто большую часть своей жизни посвятил выстраиванию собственной пирамиды власти. У этой фигуры не может быть двух вершин! Нормальную дискуссию он воспринимал как покушение на собственный авторитет. Его поступками руководила логика схватки. Согласно ей, должен остаться только один из противников…»
Конечно, как писатель Сергей Плеханов немного утрировал это противостояние, описал его чуть ли не как борьбу не на жизнь, а на смерть. Хотя суть дела приближалась к этому. Все же я не согласен с его мнением о том, что в руководстве республики стояли два самостоятельных игрока, потому что у меня и в мыслях не было стоять во главе республики наравне с Кунаевым. Высочайший авторитет трижды Героя Социалистического Труда, члена Политбюро вовсе не позволял допускать такие мысли. Мое намерение заключалось лишь в том, чтобы улучшить по возможности наше общее дело, совместно исправить допущенные в работе перекосы. К сожалению, Динмухамед Ахмедович воспринял это как стремление к власти.
Наша внутренняя конфронтация достигла апогея на XVI съезде Компартии Казахстана. По установленному порядку, неписаному закону на партийных съездах делается два доклада. Первый – отчетный доклад руководителя республиканской партийной организации, второй – содоклад председателя правительства. В тот год он был озаглавлен так: «О проекте основных направлений экономического и социального развития СССР на 1986–1990 годы и на период до 2000 года». Мой доклад строился в основном на критике. Обычно такой документ ограничивался перечислением сделанного в экономике, а также предстоящих задач. Таким был вариант, который я предварительно представил в Центральный комитет… На вариант, озвученный на съезде, отдел организационно-партийной работы, конечно, не дал бы разрешения. Поэтому пришлось вынужденно пойти на такую уловку. Собрав необходимые сведения из надежных источников, собственноручно написал текст доклада. Кроме меня, его никто не видел. Конкретно я говорил вот о чем:
«…В ряде отраслей промышленности сорваны задания пятилетки. Темпы роста объема производства и производительности труда в целом оказались ниже соответственно на 3,6 и 4,6 пункта. Свои договорные обязательства по поставкам продукции не выполнило каждое четвертое предприятие, а фондоотдача упала на 15 %. По данным обследования, из 334 объектов, сданных за последние девять лет, почти половина не вышла на нормативную мощность. В большом долгу остались и сельские труженики. Государству за пятилетку недоданы миллионы тонн зерна, не выполнены задания и по основным видам животноводческой продукции. В строительстве недоосвоено 2,7 миллиарда рублей капитальных вложений.
Допущенное отставание в немалой степени вызвано тем, что отдельные министры, председатели комитетов и облисполкомов не сумели перестроить работу в соответствии с установками апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС, зачастую свою энергию тратили не на укрепление государственной плановой дисциплины, а на выискивание разного рода причин и аргументов для корректировки планов. Убаюкав себя среднестатистическим благополучием и победными реляциями подчиненных, они заняли позицию приспособленчества к сложившейся обстановке вместо активного вмешательства и изменения ее в лучшую сторону.
Свои негативные последствия дает сложившийся на местах и еще не преодоленный стиль выпячивания отдельных успехов, восхваления районного и областного начальства за несуществующие заслуги. Все это стало возможным еще и потому, что руководством республики такие негодные методы работы своевременно и по-партийному не пресекались…»
Тяжелая критика. Факты, беспощадно разоблачающие масштабные нарушения. У меня другого выхода не было, не мог не сказать обо всем этом. Конечно, написать такое в докладе было нелегко, душа ныла, когда делал это. Правда и то, что накануне съезда я почти не спал. Не говоря о добром участии Димаша Ахмедовича в моей судьбе и карьерном росте, мы прежде всего казахи, люди Востока, для которых относиться с уважением к старшим – долг и обязанность. Поэтому в докладе я не высказывал прямую критику в адрес Д. А. Кунаева. И без того ясно, что ответственность за все несет руководитель республики.
Зато я не пожалел родного брата Динмухамеда Ахмедовича. В докладе были такие слова:
«Руководство Академии во главе с ее президентом А. М. Кунаевым ведет дела инертно, без должной инициативы. Оно не сумело поднять научные силы республики на решение фундаментальных проблем самой науки и народного хозяйства. Поэтому не случайно ни один институт Академии не вошел в состав созданных в стране межотраслевых научно-технических комплексов, а за всю прошлую пятилетку не заключено ни одного лицензионного соглашения. Настораживает и то, что в прошлом году экономическая эффективность одной внедренной разработки по сравнению с 1980 годом снизилась почти в два раза, а из 76 предложений Академии наук по причине их недоработанности в Государственный план текущего года включено только пять, в планы министерств и ведомств – девять.
Сегодня на съезде надо прямо сказать о том, что АН республики оказалась у нас организацией некритикуемой. Там создана обстановка угодничества,
