«Синие глаза» Матисс напишет сыну, что, кажется, создал что-то стоящее.
Анри Матисс, «Синие глаза», 1934
Матисс создал не менее 90 портретов Лидии, и в каждом из них можно узнать черты девушки. Но давайте посмотрим на именно этот портрет.
На холсте мы видим Лидию в позе, в которой художник рисовал ее чаще всего, – голова лежит на скрещенных перед собой руках. В больших глазах задумчивость и отрешенность. Волосы туго собраны, туалет более чем скромный: зритель видит только тельняшку без рукавов. Девушка не готовилась позировать, она села передохнуть между бытовыми заботами и погрузилась в свои мысли, далекие от того, что ее окружает. В больших кошачьих глазах нет боли, только усталость и отрешенность.
Спустя годы Матисс станет изображать Лидию иначе. Из молодой, неуверенной в себе девушки она превратится во взрослую женщину со своим мнением и жизненным опытом. Лицо перестанет быть таким мягким, появятся контрастные тени и бîльшая графичность.
После того как Матисс наконец разглядел северную красоту девушки, Лидия стала позировать ему чаще. Утром девушка приходила к мадам Матисс, после приводила в порядок мастерскую, чтобы художник мог начать работать, а затем занималась домом. Анри и Амели очень ценили своего нового друга и даже пытались ее баловать. Например, когда Лидия собиралась купить себе платье и просила денег, пара удваивала сумму, аргументируя это тем, что Лидия будет сопровождать Амели на прогулках, а значит, должна выглядеть достойно. Амели доставляло удовольствие учить привыкшую к бедности, а не к модным туалетам Лидию красиво одеваться. Зарплата, выделенная для Лидии, соответствовала принятым тогда тарифам, но часы позирования оплачивались отдельно. На возражения Лидии Матисс парировал: «Я же не могу эксплуатировать служанку и экономить на натурщицах!» [10] Деньги Лидии были нужны. Она чувствовала, что должна помогать тете, забравшей ее на воспитание после смерти родителей, а кроме того, она боялась снова остаться на улице без средств к существованию, поэтому понемногу откладывала с каждого жалованья.
Вскоре отношения супружеской пары с дочерью Маргарет совсем испортились. Маргарет Матисс жила в Париже и работала на отца, но после конфликта жена художника Амели решила взять все дела мужа в свои руки. Это означало, что теперь Делекторская стала еще и секретарем Матисса: печатала письма, переводила статьи, фиксировала этапы работы над картинами, вела альбомы с фотографиями художника для будущих полотен и даже занималась с ним английским. Она организовывала ежегодные переезды семейства Матисс из Ниццы в Париж и обратно: вызывала санитаров, которые транспортировали на носилках мадам Матисс из дома в спальный вагон, резервировала отдельный вагон для Матисса и всех его собак и огромного количества клеток с певчими птицами, которых с каждым годом становилось все больше.
В одной из новых картин Матисс вернулся к сюжету «Нимфа и Сатир», к которому он уже обращался 30 лет назад. Лидия позировала обнаженной, но в новых работах не было грубости и насилия, как раньше. Домогательств к модели тоже не было, Матисс даже рассказал Лидии поучительную историю о приятеле из Ниццы, упустившем шанс стать серьезным художником из-за того, что заканчивал каждый сеанс в постели с моделью.
Цикл прекрасных рисунков в стиле ню было решено выставить в лондонской галерее в 1937 году, публика осталась в восторге, многие произведения были куплены, критики писали хвалебные отзывы. Наконец-то новые работы заставили публику снова говорить о Матиссе как об актуальном художнике, а не как о покрытом пылью классике.
После возвращения из Англии в Ниццу в декабре 1837 года Матисс тяжело заболел бронхитом, а затем пневмонией. Болезнь протекала тяжело, родные говорили, что Анри был одной ногой в могиле. Лидия дежурила у постели Матисса с утра до поздней ночи. Когда кризис миновал, Делекторская расплакалась от счастья. Однако в феврале художник вновь ослаб и заболел. Было решено ехать в Париж на консультацию к его доктору, Делекторская сопровождала его и здесь.
В 1938 году атмосфера во Франции не была спокойной. Гитлер заключил союз с Муссолини, аннексировал Австрию и готовился к вторжению в Чехословакию. Французы боялись последствий и начали спешно переезжать на запад. Цены на недвижимость упали, и Матисс, не веривший в возможность страшных боевых действий, решил купить две смежные квартиры в Ницце. Дети не понимали такого решения отца, ситуация в семье накалялась.
Пока в доме продолжались ремонтные работы, Матиссы и Лидия жили в отеле. Жене Матисса Амели пришлось ютиться в маленькой комнате, заваленной вещами. Анри проводил все время в мастерской, приходя в отель только ночевать.
Для Амели это было тяжелое время, ухудшившее ее психическое состояние. Апатию сменяло чрезмерное возбуждение. Постепенно она пришла к мысли, что Лидии стало слишком много в этой семье. В 1938 году мадам Матисс сказала мужу, что Делекторскую следует рассчитать, причем срочно. Матисс пробовал успокоить жену и объяснить, что не справится без помощницы, особенно в такое тяжелое время. Лидия действительно была нужна ему для работы и для организации быта. Чем более убедительные аргументы приводил Матисс в защиту Лидии, тем больше крепла уверенность Амели в том, что девушке не место в их доме. Матисс предложил жене компромисс: Лидия съедет из их дома в отдельную квартиру и будет приходить днем только как секретарь. Однако жену такой вариант не устроил. Матисс сдался и расстался с преданным другом, чтобы сохранить семью и прекратить сцены ревности, которые ужасно сказывались на здоровье пожилого художника.
Лидия была уволена 3 декабря 1938 года и съехала в скромную гостиницу. Это время было очень тяжелым для молодой девушки. Дело даже не в сплетнях, распространившихся в связи с ее резким уходом и сценами ревности жены художника, о которых стало известно окружающим. Во-первых, она чувствовала, что, сама того не желая, причинила зло людям, сделавшим для нее так много добра. Во-вторых, Европа была на пороге войны, и Лидия, как человек без гражданства и работы, не могла рассчитывать на спокойное будущее в этой стране. Однажды она уже потеряла родину, дом и семью. Лидия написала прощальную записку и выстрелила себе в сердце. К счастью, пуля застряла в грудной кости. Ей вовремя оказали помощь, и здоровью ничего не угрожало. Стрелять второй раз она не осмелилась, собрала свои вещи и уехала из Ниццы, поселившись у тети.
Мира в семействе Матиссов тоже больше не было.
С одной стороны, никто не сомневался в честности Лидии и невинности ее отношений с художником. С другой стороны, всем было ясно, какое значение для Матисса приобрела
