пота и крепкого спирта. Задавать контрольный вопрос тогда не имело никакого смысла. Ответ был предельно очевиден, но я все же спросила:
– Ты пил пиво?
– Нет, а что? Надо было? – отец раздраженно выдохнул и стало понятно, что мой детский магический ритуал дал сбой. А в душе прочно пустило корни чувство вины и самобичевания. Я не справилась с миссией, которую возложила сама на себя. Это я была виновата в испорченном вечере. Наверное, я не услышала и не заметила, как под моим красным в белый горошек сапогом лопнула со звуком избавления от излишнего кортизола маленькая упругая ягодка.
* * *
Иногда ритуал срабатывал. И это служило доказательством неразрывной связи между зависимостью папы и моим поведением. Требования к себе, четырехлетней, стали очень жесткими, а ответственность за происходящие неконтролируемые ситуации – невообразимо высокой.
Глава 3. Винни-Пух и день насмарку
Время – самая относительная величина. Незаметно пролетел час до старта в ожидании своей очереди: сначала в камеру хранения, затем для фото около пресс-волла и, наконец, очереди в заветную синюю кабинку длиной в полдистанции. Ироничной насмешкой чернели надписи на указателях:
«Кластеры A, B, C, D» – направо, «Кластеры E, F и туалеты» – налево.
Я предусмотрительно заранее определила расположение кластера «F», из которого стартую. От стройного ряда туалетов его отделяет лишь небольшая дорожка. Окруженная плотным скоплением людей с такой же буквой на номере, я переместилась в свой кластер и приготовилась ждать.
Ведущий задорно объявил обратный отсчет для беговой элиты. Стартовал первый кластер – «А». Остальные участники переместились ближе к стартовой линии. До начала моего полумарафона оставалось десять минут. И они растянулись в бесконечное множество мгновений. Это было похоже на ожидание Нового года, когда стрелки часов замирают на «без пяти двенадцать» и ползут, как в замедленной съемке, чтобы ровно в полночь соединиться в вертикальном единстве.
Стараясь наполнить тягучие минуты смыслом, я стала рассматривать других бегунов. Впереди стоял викинг. С железным шлемом на голове и в бутафорских доспехах. Видимо, отсюда, из кластера «F», начинался его крестовый поход. Интересно, а его предупредили, что здесь все полумарафон бегут? Взгляд опустился вниз – обувь у него была подходящая. Осилит! А в броне, как в танке, – ничего не страшно. Вокруг собрались любители японских кроссовок Mizuno с узнаваемым фирменным логотипом. Я насчитала семь пар, включая свои – легчайшие, нежно-лавандового цвета, оказавшиеся накануне в заточении за закрытой дверью.
* * *
Вечером перед забегом я возвращалась домой, прокручивая в голове чек-лист необходимых предстартовых мероприятий. Выстраивала логистику и продумывала тайминг с поправкой на прогнозируемый дождь. Перед входной дверью автоматическим движением достала ключ и вставила в замочную скважину.
Ключ не повернулся.
Я извлекла его, протерла и повторила манипуляцию с чуть большим усилием и волнением. Без результата. Опустила ручку и потянула на себя – дверь не поддалась. В этот момент в замке что-то едва слышно щелкнуло, а ключ на миллиметр повернулся и замер в таком положении, не желая больше перемещаться ни влево, ни вправо, ни наружу.
В квартире, по ту сторону двери, сиротливо стояли мои проверенные длинными дистанциями беговые кроссовки, а на тумбочке лежал стартовый номер участника и вся экипировка. Добраться до них я не могла. Пытаясь отключить эмоции и воспользоваться холодным рассудком, я стала беспорядочно дергать ручку, толкать дверь и пытаться вытащить ключ. Пыхтя от усилия и бессилия, не заметила, что на меня уже пару минут устало смотрит сосед.
– Ты тем ключом-то открываешь? – вопрос прозвучал максимально глупо, ведь у меня на карабине был только… два ключа. Черт. В суете подготовки к забегу я совсем забыла, что повесила на одну связку еще и ключ от офиса, который идеально входит, но, как оказалось, не так уж и замечательно выходит из замка.
Сосед оценил всю мою блондинистую сущность, закатил глаза и рукава, и спустя пару минут я уже прижимала к груди свои кроссовки. А эта комичная по своей нелепости ситуация напомнила мне, как сильно бывает нужна помощь, чтобы выбраться из затруднительного положения. И не только физическая.
* * *
Все детки уже собрались в группе, мы разбились по парам и шагали через весь коридор на урок физкультуры.
– Ребята, сегодня мы будем бегать на время. Каждый пробежит участок между флажками вот по этой линии, а я зафиксирую результат секундомером, – воспитательница по физической культуре поставила задачу и начала по списку вызывать нас.
– Оля! Большая Оля, выходи, – называет меня физкультурница.
У нас в группе две Оли. Одна «маленькая» – с братом-близнецом Колей. Они оба совсем маленькие, на полголовы ниже самого младшего ребенка в нашей группе. А я была «большая» Оля.
– На старт, внимание, марш! – щелкнул и затикал секундомер, и я побежала.
Это первая в моей жизни скоростная шестидесятиметровка яркой вспышкой осталась в памяти. Я бежала и смотрела на себя будто со стороны – у меня высокий хвост на затылке, туго перетянутый резинкой, волосы от движения раскачиваются, как маятник, из стороны в строну. Бежала красиво и быстро, представляя себя спортсменкой на соревнованиях.
В четыре года маленькому человечку кажется, что он самый лучший, самый талантливый и красивый. Нет необходимости сравнивать себя с другими и думать, как на их фоне выглядит его результат.
* * *
Во время обеда у нас с девочками было традиционное обсуждение – кто остается на полдник и прогулку, а кого забирают сразу после сна.
– За мной мама сейчас придет, – радостно заявила Ира.
– И меня заберут, – подхватила Катюша.
Я печально вздохнула, потому что всегда оставалась и на сон, и на полдник, и на прогулку, поэтому мне хотелось, чтобы девочки оставались со мной. С ними было весело и интересно. Но в тот день коротать послеобеденное время мне пришлось в одиночку.
На улице было пасмурно и сыро, но снега было много. Ребята разбрелись по веранде и площадке.
Мне было скучно. От игры в снежки варежки быстро промокли, и нужно было согреть руки и чем-то себя занять. На территории нашей группы стояла железная шведская стенка, которая всегда манила меня. Я очень хотела перелезть ее сверху и спуститься
