Нефтедоллары в буквальном смысле слова вылетали в трубу — на поддержку «освободительного движения» по всей планете. Экономика дышала на ладан. Пропагандистская война была проиграна с разгромным счетом: самой сладкой мечтой советского человека были западные вещи и западная техника, а западные радиоголоса давно уже стали единственным поставщиком точной информации не только о событиях в мире, но и о том, что происходит в стране. Заграничная командировка или турпоездка в Париж считались величайшей жизненной удачей. Об эмиграции подумывали не только евреи, но и русские. Гонка ядерных вооружений добивала государственную казну.
После Брежнева страну возглавил Юрий Андропов. Еще на посту председателя КГБ он накапливал информацию о коррупции в окружении жизнелюбивого генсека и скоро начал охоту на этих людей. Первыми пали самые близкие к Брежневу «днепропетровцы» — высшие деятели партии и чиновники из силовых ведомств. Так был загнан в самоубийство министр внутренних дел Щелоков. Смена элит при Андропове происходила быстро, чему способствовали разнообразные уголовные дела с расстрельными приговорами — так называемые «рыбное дело», «бриллиантовое дело» в Ювелирторге, «сочинское дело». При этом главная вина уничтоженных и посаженных заключалась в том, что они не вписались в новые времена. Они погибли или сели потому, что умер Брежнев. У них не хватило времени научиться играть по новым правилам. Точнее, им не дали времени научиться. Андропов производил смену элит на всех уровнях.
Пропагандисты на закрытых лекциях объясняли допущенной публике, что Андропов «наводит порядок», расправляется с «брежневской мафией», что воровство в особо крупных размерах — главная причина всеобщей бедности в СССР. Этими акциями КГБ нанес сокрушительный удар по «днепропетровскому клану». Те, кого новое начальство объявило коррупционерами, были изгнаны из Кремля и из политики.
Однако жизнь в СССР легче не стала: было очевидно, что главная беда не в коррупции, а в каких-то иных, системных сбоях коммунистического режима.
Дело довершил Горбачев. При нем эпоха Брежнева была объявлена «застойной», а курс прежнего руководства — ведущим в пропасть.
После распада Союза и обретения Украиной независимости показалось даже, что Днепропетровск навсегда утратил свою исключительность.
Однако все было не так просто.
Во-первых, не утратил своего огромного значения сам город, который по-прежнему оставался центром оборонной промышленности. Во-вторых, номенклатурная элита похожа на мифическую гидру, у которой взамен отрубленных быстро вырастают новые головы.
Случай Днепропетровска был в этом смысле классическим.
Чем был «клан» в советское время? Системой формальных и неформальных связей, которые завязывались на службе и развивались потом всю жизнь. На уровне идеологии для того, чтобы остаться на плаву, необходимы были верность партии, способность, не рассуждая, выполнять все ее приказы. На уровне профессиональном — умение, произнося к месту и не к месту однообразные, бессмысленные, но легкие для заучивания наизусть партийные лозунги, быть дельным работником. На уровне личном: постоянно демонстрировать верность вышестоящему товарищу. А тут есть незыблемые каноны и традиции, вплоть до умения пить водку в узком кругу, находить слова для тостов, к месту и смешно в понятиях данного круга шутить, дружить семьями, вовремя подносить ценные подарки. И, конечно, участие в совместных походах в баню. Именно в брежневские времена закулисье власти переместилось в русские парилки.
Карьерная лестница — это подвижная вертикаль, и если на вершине ее стоит генеральный секретарь, то самый незначительный клерк в днепропетровском клане может рассчитывать в будущем на самые заманчивые посты. Вышестоящее начальство среднего звена допускает ошибки, получает выговоры, болеет, умирает. Лестница медленно ползет вверх, как эскалатор в метро, и ты движешься вместе с ней. «Надо только выучиться ждать», — как пелось в одной популярной советской песне. «Надо быть спокойным и упрямым» и по возможности не ошибаться.
Конечно, андроповские чистки, а в особенности горбачевская перестройка и внезапный развал Советского Союза порастрясли все имперские кланы. Однако выстоять вместе все же было легче, чем поодиночке. В Украине, обретшей независимость, днепропетровцы довольно скоро оказались самой могущественной группой, делегирующей своих представителей в высшую власть.
Директор «Южмаша» Леонид Кучма сперва стал премьер-министром, затем — президентом. Губернатор Днепропетровской области Павел Лазаренко возглавил правительство. Близкий друг Кучмы еще по временам «Южмаша» Леонид Деркач встал у руля партии «Трудовая Украина». Человек из «третьего поколения» днепропетровцев Виктор Пинчук захватил львиную долю украинской промышленности: он производил трубы, перепродавал газ, обеспечивал поставки электроэнергии. Министр транспорта, затем также глава кабинета Валерий Пустовойтенко уехал в Киев с поста мэра Днепропетровска. Председателем Верховного суда Украины был назначен Виталий Бойко, в недалеком прошлом председатель районного суда Днепропетровска. На государственных должностях и в правлениях акционерных обществ этих людей были десятки, их подпирали сотни — в аппарате, в парламенте, в бизнесе.
В начале 90-х среди днепропетровцев появилось новое лицо. Единственная женщина — миниатюрная и хрупкая брюнетка Юлия Тимошенко, делающая карьеру в большом бизнесе со стремительностью баллистической ракеты, сработанной на «Южмаше».
В какой-то момент возникла даже иллюзия, будто вместе с днепропетровским кланом в Украину возвращается брежневская эпоха. Это, разумеется, было не так. Чтобы получить власть, президенту Кучме требовалась поддержка директорского корпуса советской закалки и его родного клана. Однако для того, чтобы эту власть сохранить, президент должен был рано или поздно встать над своим кланом. Только так он мог превратиться в «отца всех крестных отцов», стать авторитетным арбитром в их кровавых миллиардных разборках. Борьба вокруг Кучмы, за Кучму и против Кучмы была весьма жестокой. Не поделив деньги, влияние на президента, лакомые куски приватизируемой госсобствености, днепропетровцы в конце концов передрались между собой, каждый тянул одеяло на себя, и украинские журналисты писали о «днепропетровском разломе». Но в начале пути они были вместе. Днепропетровцы. Земляки. Клан.
Глава третья
Юность серого цвета
Детство Юлии Тимошенко прошло в самой обычной блочной пятиэтажке на проспекте Кирова. Такими пятиэтажками при Хрущеве в ударном темпе застроили всю страну.
