… С первого дня «оранжевой революции» у Тимошенко было две концепции, две философии, две стратегии и два лидера.
Тимошенко стала, по определению корреспондента немецкого журнала «Фокус», «железным ангелом Майдана». Другие журналисты называли ее «душой оранжевой революции», ее «музой». Из «газовой» она превратилась в «оранжевую принцессу». Никто, разумеется, не забыл написать про косу, то сравнивая ее с нимбом святой, то возводя ее генеалогию к крестьянскому украинскому стилю.
«Юлия Тимошенко была везде, — вспоминал корреспондент «Коммерсанта» Андрей Колесников. — То ли она на фоне «оранжевой революции», то ли революция — на ее фоне. Это были: оранжевый свитер с черной надписью «revolution» от плеча до запястья (мгновенно вошел в моду), оранжевые шарфики и платочки, платье с вызывающим оранжевым орнаментом… Вот бы кто-нибудь догадался замерить уровень адреналина в ее крови в те дни! У нее кровь тогда была оранжевого цвета».
Впрочем, Тимошенко вызывала не только восхищение журналистов и восторг день за днем влюблявшегося Майдана. Ее называли радикалкой, не способной на компромиссы. Экстремисткой, готовой рисковать и собой, и другими. При этом подобных эпитетов Тимошенко удостаивалась как от врагов из стана Кучмы, так и от многих соратников Ющенко.
Сама она мечтала о революции по грузинскому сценарию. «Грузинская революция продолжалась три недели. Думаю, украинская будет длиться не больше», — обещала она Майдану в один из первых дней. Сценарий подразумевался простой: сперва скинуть Кучму — Януковича, а уж потом затевать переговоры о послереволюционном устройстве страны. Но говорить с уже поверженной властью. Диктовать Кучме условия безоговорочной капитуляции. А не выторговывать у него победу за круглым столом.
Виктор Ющенко с его склонностью к компромиссам был другим полюсом «оранжевой революции». Раздираемый сомнениями. Усталый. Боящийся чужой крови больше собственного поражения. Так до конца и не оправившийся после болезни. Обожаемый Майданом и не умеющий говорить с ним так, как это умела Тимошенко. Ни разу в те дни не появившийся в палаточном городке у студентов, рисковавших ради его победы собственной жизнью. Но умный и дальновидный. Вроде бы шаг за шагом сдававший свои позиции на переговорах, в которые втянул его Кучма, однако точно знавший, что все эти мелкие поражения приведут его к победе. Бескровной и полноценной победе, которую признает весь мир.
Впрочем, говорить, что Тимошенко была только безоглядной экстремисткой, способной на все, а Ющенко — исключительно миротворцем, — тоже несправедливо. В обоих было понамешано и радикализма, и ответственности перед людьми, которых они вывели на улицу. Только вот пропорции существенно различались.
Что бы ни утверждали враги, рисковать жизнью людей, собравшихся на Майдане, среди которых была и ее дочь, Тимошенко не собиралась. Хотя неоднократно была на волосок от этого. С самого начала. Уже на второй день революции, во вторник 23 ноября.
В тот день Ющенко решился на самый революционный шаг за все 19 дней революции. В зале Верховной рады, в отсутствие большинства депутатов и вопреки Конституции страны, он поднялся на парламентскую трибуну и, положив руку на древнюю Библию, принял президентскую присягу. Властям на эту присягу было наплевать. Ющенко нуждался в поддержке, и в тот же день Тимошенко повела людей с Майдана на штурм здания кучмовской администрации. Демонстранты должны были расчистить дорогу «народному президенту» к его «новому рабочему месту». А в сущности, просто продемонстрировать силу. Доказать, что Майдан умеет не только петь и плясать, но еще и сражаться.
К вечеру здание на Банковой улице было окружено 150 тысячами демонстрантов. Перед входом стояли грузовики с песком и выстроилось несколько цепей спецподразделений милиции. Их первые ряды были прикрыты железными щитами. Дальше стояли автоматчики. Демонстранты забрались на грузовики и запрудили все пространство вокруг здания. Они скандировали «Милиция с народом!» и «Ющенко!». Тимошенко призывала охранников расступиться, обещая, что люди не будут ничего громить. Милиция не двигалась с места.
Потом появился Виктор Андреевич с букетом, подаренным ему после присяги.
По живому коридору Ющенко и Тимошенко прошли к первым рядам оцепления. Милиция не расступалась. Какие-то девушки выхватили из рук Ющенко цветы и принялись водружать их на милицейские щиты. Зависла долгая пауза, никто не знал, что же теперь делать.
А потом случилось чудо.
В одиночку — без демонстрантов и без «народного президента», за победу которого она сражалась, Юлии Тимошенко удалось пройти через оцепление к зданию. Точнее, пролететь. «Оранжевые» просто подняли ее на руки и посадили на щиты милиции. На этих щитах она и преодолела ограждения, а потом скрылась за спинами вооруженных людей. Там она вступила в переговоры с командирами спецподразделений.
Где был в то время Ющенко? Демонстранты и журналисты не заметили, в какой момент он ушел, и не поняли, куда. А главное: почему он вообще скрылся, оставив Тимошенко общаться с сотнями вооруженных спецназовцев? Как рассказывали позже его помощники, Ющенко направился в Раду. Зачем? На заседание какого-то комитета. Тимошенко никогда не включала этот эпизод в свой список предательств Ющенко. Хотя имела на это полное право.
Впрочем, и Ющенко мог бы поспорить с ней о правилах поведения. Она вела себя слишком безоглядно. В тот вечер (в последующие дни было ещё несколько подобных моментов) достаточно было лишь одного неверного слова, одного выстрела, сделанного милиционером, у которого сдали нервы, одного камня, брошенного демонстрантом, чтобы ситуация, напряженная до предела, взорвалась. Чтобы пролилась первая кровь. Чтобы веселый карнавальный оранжевый Майдан закончился кровавой бойней.
Можно привести в защиту Ющенко и другие доводы. В отличие от леди Ю, он баллотировался в президенты, был главным врагом для старой власти и, следовательно, основной мишенью для пули снайпера, бомбы под колесами автомобиля или гранаты, брошенной из толпы. Именно он подвергался ежесекундному риску, и это понимали все. В том числе и Юлия Тимошенко, которая готова была тогда жизнь отдать за своего президента.
Вскоре, целая и невредимая, она вышла из-за щитов милиции. Власти не решились ее арестовать, понимая, что в этом случае демонстранты разнесут все здание и их не остановят ни щиты, ни пули спецназа. Но и Тимошенко в ту ночь так и не отдала приказа штурмовать администрацию, хотя прекрасно знала: хватило бы одного ее слова. Захват администрации президента не имел смысла без Ющенко, дорогу которому должны были проложить революционеры. Но была и другая причина, еще более важная.
