Еще до наступления сумерек было известно, что из-за скверной погоды на аэродром нас не вызовут. Все начали дружно готовиться к встрече Нового года. Но вскоре поступила команда срочно прибыть на командный пункт. Хотя погода была действительно отвратительной, мы все же готовились к нанесению бомбоудара, даже разъехались по самолетам. Однако в конце концов сумбур прекратился и отбой последовал своевременно.
В 23.30 мы на автобусе уже подъезжали к нашему домику. Летчики и штурманы сразу собрались в столовой на праздничный ужин. В коротеньком выступлении комиссар полка Оганезов подвел итог нашим действиям за год и поднял первый тост за советский народ, за нашу родную партию, за товарища Сталина. Потом из хрипящего репродуктора послышался звон Кремлевских курантов. А ровно в полночь гвардии майор Челноков поздравил всех с Новым годом и провозгласил тост за нашу победу! Далее - музыка, танцы и короткий концерт самодеятельности. Праздник закончился в два часа ночи.
Так проводили мы старый год и встретили новый. Спать не хотелось, и мы вышли на улицу. Хмурое небо к утру прояснилось. Над Ленинградом всходило ослепительно яркое солнце. Заблестели сугробы. Сияли радостными улыбками истомленные лица редких прохожих. Они подходили к нам, жали руки, желали скорой победы...
"6 января. Погода стоит сухая, морозная, ясная. Делаем по два-три вылета в ночь. Бомбим аэродромы, железнодорожные станции и тыловые объекты фашистов. Несколько раз вылетали глушить вражеские батареи, стрелявшие по Ленинграду. Настроение бодрое, даже приподнятое. Наши войска бьют противника под Сталинградом, перемалывают в котле огромную вражескую группировку. Теперь нужно ждать активизации действий со стороны Ленинградского фронта. Видимо, скоро и мы должны разорвать блокаду.
По данным разведки, фашисты намерены усилить бомбардировку нашего города. Вчера экипаж старшего лейтенанта Летуновского пролетел над аэродромами Кресты, Коровье Село, Луга, Сольцы, Городецк, Лисин, Сумск. Везде обнаружено скопление фашистских бомбардировщиков. С сегодняшней ночи приступаем к блокаде этой авиационной группировки. Приказано всеми силами помешать врагу выполнить их коварный замысел..."
"9 января. Знаменательное противоборство. Фашисты блокируют Ленинград, стремятся бомбежками, артобстрелами уничтожить его защитников, сломить их волю и мужество. Мы же блокируем их авиацию, срываем бомбоудары, уничтожаем фашистские самолеты, склады боезапаса и топлива, оберегаем защитников Ленинграда..."
Блокада вражеских аэродромов проводится комбинированно. Опытные экипажи капитанов Косова, Чернова, старших лейтенантов Балебина, Стрелецкого, Самедова, Курячего, лейтенанта Разгонина в течение всей ночи патрулируют в районе заданного объекта, взрывами одиночных бомб выводят из строя летное поле, делают невозможным взлет самолетов. Одновременно остальным составом полка мы наносим удары по одной или двум группировкам вражеских бомбардировщиков, чтобы уничтожить их на стоянках.
Фашисты встречают наших ребят ураганным зенитным огнем, поднимают с соседних аэродромов ночные истребители. Вчера погибли летчик Червоноокий, штурман Дроффа, воздушные стрелки Кузовкин и Шевченко. Мы потеряли еще один смелый слетанный экипаж. Но остальные летчики выполнили задание успешно.
С Григорием Червонооким я познакомился задолго до войны, когда работал авиационным мотористом в школе полярных летчиков. Тогда он учился на последнем курсе и частенько летал на моем самолете. Скромный, немного замкнутый, Григорий с каким-то особым душевным трепетом вспоминал о родных, оставшихся на оккупированной территории. С какой радостью он подбежал ко мне в конце декабря, когда узнал, что наши войска, разгромив группировку Манштейна, вышли на Маныч.
- Началось на юге, Сашок! - крепко стиснул Григорий мне плечи. - Скоро увижу своих! Скоро освободят и мою Украину.
И вот не дождался..."
"10 января. Уехал от нас комиссар полка Григорий Захарович Оганезов. Его перевели с повышением. А на должность заместителя командира полка по политической части прибыл майор Бушихин.
Майор Бушихин - опытный летчик-бомбардировщик. В свой экипаж он отобрал наиболее подготовленных штурмана капитана Глядеева, стрелка-радиста старшего сержанта Ивана Рудакова и воздушного стрелка сержанта Виктора Алексеева нашего баяниста. Когда сегодня знакомился с нами, предупредил, улыбаясь:
- Завтра ночью работенка горячая намечается. Дело для всех найдется. Хочу вместе с вами слетать. Смотрите не подведите...
На аэродроме действительно к чему-то готовятся. С утра к самолетным стоянкам подвозят бомбы крупных калибров и укладывают их штабелями. Среди личного состава пронесся слушок о возможном прорыве блокады. Но мы уже столько времени ждем этот радостный день, что даже не верится. А все-таки, может быть, правда?.."
"12 января. Вот когда началось! Всю ночь бомбили фашистов в районе Синявино. Бросали бомбы весом до тысячи килограммов. Основными целями были вражеские позиции в районах деревни Марьино, городка имени Кирова и рабочих поселков под номерами 1, 2, 5. Фашисты когда-то назвали этот участок "фляшенхальс" - бутылочным горлом. Вот в это самое горло мы им кляп и вбивали. Казалось, что взрывы укрыли землю сплошным огневым ковром. Смотришь сверху - места живого не видно. Хорошо, что фашисты наше население оттуда убрали, и бомбили мы их, подлецов, без зазрения совести.
А утром следом за нами в воздух поднялись штурмовики. Тут же ударила артиллерия и ринулась в атаку пехота. В фашистское горло вцепились сразу два фронта, Ленинградский и Волховский. Солдаты и моряки бросились через Неву по ледяному насту, сразу за огненным валом ворвались в траншеи противника. Значит, все-таки началось!"
"15 января. Четвертую ночь подряд не вылезаем из самолетов. Железнодорожные станции Красногвардейск, Кингисепп, Луга, Волосово забиты вражескими эшелонами с войсками и техникой. Фашисты стараются протолкнуть их на Синявино, Мгу. А мы бомбим, вагоны горят, снаряды взрываются...
Зенитки бьют страшно. Вчера около станции Мга на самолете гвардии лейтенанта Александра Разгонина прямым попаданием снаряда разбило левый мотор и оторвало воздушный винт. Удержав машину на боевом курсе, Саша успешно отбомбился по скоплению эшелонов и благополучно привел самолет на свой аэродром.
Под Синявином наша пехота буквально вгрызается в фашистскую оборону. Враги чувствуют себя смертниками и дерутся отчаянно. Теперь они закупорены в "бутылочном горле". Пространство между передовыми частями Ленинградского и Волховского фронтов уже простреливается насквозь. До окончательного прорыва остались сотни метров и считанные часы".
