провести всесторонний анализ.
Ивашутин отказался дать допуск в архив. Калинин, как и в прошлый раз, попросил разрешения обратиться к начальнику Генерального штаба. Руководитель военной разведки не возражал. Докладная Калинина ушла в Генштаб. Ответ был получен через несколько дней. «На усмотрение П. Ивашутина», — гласила виза.
А вскоре после этого Валерий Петрович получил направление в госпиталь, на военно-врачебную комиссию в связи с увольнением в запас по возрасту. Ему было 54 года.
Сняв погоны, капитан 1-го ранга в запасе Калинин остался работать там же, в Госкомитете по науке и технике. Предложили должность советника. Он согласился.
Казалось бы, все складывалось благополучно. Его избрали секретарем партийной организации, которая насчитывала более 100 человек, вошел в партком, получил повышение в должности — стал заместителем начальника отдела и возглавил работу по научно-производственной кооперации с западными фирмами.
Новая должность значительно расширила доступ к ранее закрытой информации: постановлениям правительства, документам Госкомитета по науке и технике, Госплана. Получил он доступ и в библиотеку зарубежной литературы ГТНК, где можно было регулярно читать иностранные газеты и журналы.
В 1986 году Калинина наградили медалью «За трудовое отличие». В представлении говорилось, что он «проявил себя опытным специалистом и умелым организатором по планированию и осуществлению научно-технического сотрудничества с зарубежными странами».
«Работа в ГКНТ, — считает Калинин, — давала возможность другими глазами взглянуть на состояние отечественной экономики. Пустые полки продовольственных магазинов, нехватка товаров первой необходимости, всеобщий дефицит говорили о том, что страна переживает глубокий экономический и политический кризис».
Он продумал и разработал ряд предложений как по политическим, так и по экономическим вопросам. Для большего веса подготовленный документ назвал «Обращением к гражданам Советского Союза», а подписал: «Движение за социалистическое возрождение». Хотя, разумеется, никакого движения не существовало.
Это обращение направил в редакции некоторых газет и журналов. Уже вовсю развернулась хваленая горбачевская перестройка и гласность, но никто не согласился опубликовать его обращение.
Последней надеждой стал Егор Яковлев и его «Московские новости». Но он Калинина не принял, а сотрудник редакции обещал передать «Обращение…» главному редактору. Передал ли, трудно сказать, но оно не увидело свет.
После отказов отечественных СМИ оставалось одно — опубликовать его на Западе. И Валерий Петрович передал «Обращение…» сотрудникам одной из иностранных фирм. На Западе к нему отнеслись иначе, громко назвали «манифестом» и опубликовали в английской «Гардин». В своем редакционном комментарии эта влиятельная британская газета написала, что «манифест» поступил из высших официальных кругов в Москве и был составлен группой влиятельных официальных лиц, имеющих доступ к западным источникам и закрытой советской статистике. Не исключается, указывала редакция, что передача этого документа на Запад является намеренной провокацией, придуманной антиреформаторскими группами в Советском Союзе, которые добиваются дискредитации стратегии реформ Горбачева.
«Манифест» перепечатали другие издания как в Европе, так и в США, он передавался по радио с соответствующими комментариями.
Вскоре после обнародования «Манифеста» на Западе Валерий Петрович Калинин был задержан сотрудниками Комитета госбезопасности. Ему предъявили обвинение в антисоветской деятельности, исключили из партии и уволили с работы.
Следствие шло несколько месяцев, Калинин находился под подпиской о невыезде. В январе 1987 года оно было прекращено. Калинин подал заявление в парторганизацию о восстановлении в КПСС.
Заявление рассматривалось на заседании бюро Московского городского комитета КПСС. Валерий Петрович пытался объясниться, но секретарь горкома Карабасов грубо оборвал его и заорал, что он не собирается выслушивать антисоветскую пропаганду.
В восстановлении в партии ему отказали, а секретарь горкома все тыкал в Калинина пальцем и, обращаясь к представителю КГБ, кричал: «Почему не посадили?»
Когда он вышел из зала, где заседала партийная комиссия, то на противоположной стороне коридора увидел дверь. На табличке было написано: «Первый секретарь МГК КПСС Ельцин Борис Николаевич».
Подумал сначала, может, зайти, попытаться пробиться, рассказать обо всем, но сдержался. Вдруг мелькнула мысль: «Если секретарь не посадил, то Первый — посадит». И от греха подальше поспешил покинуть здание МГК.
Теперь он был свободен от партии и от работы. Лето провел в деревне, а осенью пошел искать работу. Устроился на швейное производственное объединение «Вымпел» на должность инструктора по противопожарной безопасности. Оклад 105 рублей. Начальник — бывалый сержант конвойной службы.
Начался очередной этап в жизни бывшего разведчика Валерия Петровича Калинина.
На «Вымпеле» он пройдет путь от инструктора-«противопожарника» до заместителя генерального директора по внешнеэкономическим связям. Сумеет организовать сбыт женских пальто сначала в ФРГ, потом в США. «Вымпел» продаст до полумиллиона таких пальто. Хотя до этого предприятие не занималось экспортом своей продукции за рубеж.
Так что и на новом, сугубо гражданском поприще нашел себя военный разведчик, капитан 1-го ранга в отставке Валерий Петрович Калинин.
«Я вам пишу из-под Герата…»
Ташкентский разведцентр располагался вдалеке от штаба округа. Разведке не нужен лишний догляд. Это старое, как мир, правило. И потому разведчики занимали неприметное здание, из окон которого был виден местный аэропорт.
В тот декабрьский день подполковник Евгений Пешков работал не разгибая спины. Заканчивался год, и как обычно, последние предновогодние недели, были загружены до предела.
Вечером он вышел на улицу перекурить, со смаком затянулся сигаретой и бросил взгляд на летное поле аэродрома. Там всегда было много самолетов: садились, выруливали, взлетали… Все-таки Ташкент — стольный град Узбекистана. Тут же квартировал и штаб Туркестанского военного округа. Потому летали здесь всегда много. Но сейчас на аэродроме творилось что-то невероятное. Пешков служил в Ташкенте уже пять лет, но подобное видел впервые. Самолеты Ан-12, Ан-22 «толпились» у ВПП и стартовали в небо друг за другом.
— Что там происходит? — оглянулся он на стоящего рядом офицера.
— Так наши войска в Афганистан вводят…
— Значит, все-таки началось, — пробормотал про себя Пешков.
Он курил, слушал рев взлетающих самолетов, а в голове почему-то засела совершенно непонятно откуда взявшаяся мысль: эта чаша меня не минует. Еще ровным счетом ничего не было известно, и только-только взлетели первые самолеты с десантниками на борту, а Евгений Алексеевич нутром чуял — пора собираться в дорогу. Туда, как скажут потом, «за речку».
Так и случилось. Интуиция его не обманула. Вскоре пришел приказ на формирование нового 279-го разведывательного пункта для 40-й общевойсковой армии. Его начальником был назначен полковник Шамиль Халиков, а оперативное направление, где и «варилась» основная кухня агентурной разведки, приказали возглавить Евгению Пешкову.
Разведпункт предстояло разворачивать в Ашхабаде.
Халиков и Пешков прилетели туда в январе 1980-го. Зима в тот год в Средней Азии была на редкость суровой. Обычно январская температура не падала ниже семи градусов. А если выпадал снег, то он приносил массу хлопот. Правда, вскоре температура повышалась, и жизнь входила в обычное русло. Ближе к марту все ждали весну.
Однако ничего подобного не случилось ныне. Прошли обильные снегопады, лютовали
