может, еще при моей жизни уничтожатся без остатка. Истребляется старина, исчезает — у меня на глазах! — тосковал Чорехи, метался и не мог найти, чем помочь.
— На что тебе эти заплесневелые иконы? — спросила его однажды в обществе какая-то молодая княгиня.
Лучше бы и не спрашивала — таким гневным взглядом испепелил ее Чорехи!
Помню, в том же обществе он говорил с воодушевлением, внезапно взбодрившись:
— Что за благодатная земля наша Грузия! Мед и молоко струит она. Щедрая наша природа сыплет нам в полу пригоршнями золото и серебро. Да, изобильная страна… Но почему мы сами, грузины, так обойдены судьбой?
Чорехи был также немало озабочен экономическим положением нашей страны. Во время своих путешествий по горам и ущельям он разыскивал не только памятники старины, но и полезные ископаемые. Дома у него хранились бережно увязанные в мешочки образцы: золотоносный песок, блестящие цветные камешки из речного русла, обломки горных пород и разнообразные минералы. Он был уверен, что в окрестных горах таятся богатые рудные залежи, на которые он возлагал большие надежды.
Одна находка произвела на Чорехи особенное впечатление. Как-то он видел вещий сон и наутро нашел на том самом месте, которое пригрезилось ему, близ нашей деревни, в развалинах древнего города Уджармы, около нижней крепостной башни, камень необычного вида.
Мне самому доводилось слышать в народе, будто владетель Уджармы Вахтанг Горгасал любил играть маленьким золотым шаром или мячом, который обычно носил в руке.
Вот за эту-то игрушку древнего героя и принял Чорехи найденный им камень — в самом деле гладкий и круглый, как мяч, и притом блестящий, с золотым отливом. Он был твердо убежден, что стал обладателем золотого шара, которым играл Вахтанг Горгасал. И так как по смыслу виденного им сна находка эта была добрым знаком, Чорехи, в ознаменование своих великих надежд, сделал из него какой-то национальный символ, предмет поклонения. Он молился круглому камню, преклонял перед ним колени, целовал его и прижимал к груди. На исступленного прорицателя, на одержимого походил в такие минуты Чорехи.
Он весь преобразился с тех пор, как нашел этот блестящий, как бы вспыхивающий молниями камень. В золотистом мерцании талисмана ему чудилось грозное сверкание молний бога свободы. Ни один властитель на свете никогда не обладал такой бесценной казной, какою владел в своем воображении мечтатель Чорехи!
— Есть ли еще где-нибудь, в чьих-нибудь руках такое сокровище, всего мира украшение? — говорил он про себя, счастливый, умиротворенный…
Благодарение богу — теперь родина спасена! Скоро, скоро придет избавление! Душа его пела и ликовала.
Все это было, конечно, созданием его пылкой мечты, но ему самому казалось непреложной действительностью. Он был глубоко убежден, что этот маленький камень — ниспосланное ему свыше доброе предзнаменование.
Наконец он позвал к себе священника открылся ему под строжайшей тайной, с клятвами на Евангелии, и даже показал чудесную находку, хотя и не позволил коснуться рукой своей святыни… Взяв с Зираха обет молчания, Чорехи упросил его спрятать священный камень в алтаре, под престолом, и хранить там, в тайне от властей, для потомства. Лишь раз в году, в пасхальную ночь, после крестного хода, дозволялось отныне самому Чорехи лицезрение своего талисмана.
Камень Горгасала завладел сердцем Чорехи — стал его утехой, утолением его печалей.
Потом им овладела новая причуда: разыскать могилу прародителя Грузии Картлоса и золотую голову его статуи.
— Не языческий кумир, идола Армази, повергла гроза по молитве святой Нины, а священную статую Картлоса! Голова этой статуи была отлита из чистого золота и блистала, как солнце. Во время бури, вызванной святой Ниной, голова скатилась в овраг, затерялась среди балок и лощин, размытых потоками в откосах крутобокой горы Армази. Там она и погребена доныне, там ее и надо искать, чтобы воздвигнуть статую Картлоса на вершине горы, на том месте, где она стояла когда-то.
Его слушали, улыбаясь: сказками душу тешит!
А Чорехи был верен своей мечте и неотступно следовал за нею, покуда не изумил нас новой крутой переменой. Внезапно он пал духом, — какое-то новое горе пригнуло его плечи к земле; но разве он поверял кому-нибудь свое горе?
Еще недавно он был весел, полон твердой веры — а теперь это был пришибленный, сломленный человек.
Словно над его головой пронеслась буря!
Что с ним сталось? Что-то в нем умерло, но как, отчего этот казалось бы негасимый жар превратился в остывшую золу? Что за море печали затопило душу Чорехи? Никто не мог сказать. Судили, рядили, плели и расплетали, были догадки, намеки, были и улыбки, и насмешки, но никто не мог отгадать загадку. Никто!
Что же случилось? Лишь гораздо позднее обнаружился ключ к этой тайне — когда совершенно случайно нам довелось услышать возбужденные речи Чорехи, обращенные к священнику. Было это после обедни, под вековой липой в церковном дворе. Пылая негодованием, набросился Чорехи на Зираха. Глаза его метали искры.
— Украдена святыня! Пропал камень Горгасала! И кто же украл его? Коварный поп, чтобы выслужиться перед властями! Стяжатель, продажная душа! Собрал хранившиеся в нашем древнем храме со стародавних времен сокровища — утварь, рукописи, книги, навалил на арбу и доставил в Тбилиси экзарху, митрополиту из Петербурга! А заодно и камень Горгасала, что хранился в алтаре, скрытый в престоле!
— Народное сокровище! Из Индии привезенное!
— Перед народом ты будешь держать ответ, нечестивец! Ты ограбил весь грузинский народ! Очернил ты свое имя, опозорил!
— Погибло бесценное сокровище, камень Горгасала! Изумительный камень, знак надежды, полный огня, струивший свет и тепло! Разве какие-нибудь алмазы сравнятся с ним? Он был драгоценнее червонного золота, этот благословенный камень, освященный касанием руки Вахтанга Горгасала!
И Чорехи вручил его священнику, чтобы тот хранил его до великого дня «искупления родины»!
И вот…
Возмущенный, потрясенный, обличал Чорехи отца Зираха гневными словами:
— Куда ты дел камень — великую святыню, твердыню и надежду отчизны нашей? Ты понимаешь, что ты сделал? Отсек корень от могучего древа нашего и вручил чужаку, отдал по доброй воле во вражеские руки!
А поп глядел на него с недоумением.
— Что тебя так уязвило? — спрашивал он, ничего не понимая.
— Неужели непонятно тебе значение камня Горгасала? Или ты даже не знаешь, кто был Вахтанг Горгасал? Нечестивец, вероотступник! Человек суеты, погрязший во грехе! Сын скверны и зла, враг отчизны, разрушитель и расточитель Грузии! Грех на тебе, тяжкий грех, — и Чорехи чуть ли не посыпал голову пеплом…
Отец Зирах смотрел на него, онемев от изумления. Да и где ему было переспорить Чорехи, найти достойное встречное слово? Он, впрочем, и не боялся гнева чудака, а только досадовал, что вынужден терять время,
