Надо сказать, южане тоже понесли огромные потери. Победа стоила им больше 13 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. И может быть, еще хуже была потеря одного, всего лишь одного человека, которого оказалось трудно заменить. Генерал армии конфедератов, Томас Джексон, прозванный «Каменной стеной», погиб от случайной пули, выпущенной своими, – его обстреляли слишком бдительные часовые.
Конечно, все эти подробности выяснились гораздо позже. B мае 1863-го Линкольн знал только одно: федеральные войска снова потерпели жестокое поражение, и тяжкая ответственность снова легла на плечи президента. Eму начали объяснять, что план Хукера был хорош, и что охват позиций южан почти удался, и что все шло хорошо вплоть до того момента, когда пушечное ядро обрушило крышу в доме, где находилась ставка. Если бы ядро ударило в дом немного ниже, Хукер был бы убит. А так yпавшая балка всего лишь « вывела генерала из равновесия ». Ho ему требовалась полная концентрация, она оказалась нарушена, и вот тут-то он и отдал ошибочный приказ. Линкольн выслушал офицера, говорившего все это, и задал встречный вопрос:
« Вы хотите сказать, что если бы ядро ударило немного ниже, мы сейчас праздновали бы победу?»
Поразительно – даже в такой беде президент сохранил чувство юмора.
I
Генерал Грант признал, что зимняя кампания 1862–1863 годов на Миссисипи оказалась проигранной, а Грант не любил проигрывать. И он принял, что называется, чисто волевое решение « перенести начало лета вперед » и начать новую, летнюю кампанию 1863 года не летом, а в середине апреля, когда до 1 июня оставалось еще полтора месяца.
Этот « сдвиг календаря » южанами совершенно не ожидался. Командующий Армией Миссисипи, генерал Пембертон, в письме от 11 апреля 1863 года к Джозефу Джонстону извещал его, что федеральные войска отведены вверх по реке, в Мемфис, и никакой немедленной, непосредственной опасности сейчас не представляют. Джонстон командовал всеми силами КША на Западе, и письмо было написано с целью объяснить, почему Пембертон отослал из Виксбурга 8000 кавалерии в Теннесси, на помощь генералу Брэггу.
Газеты в Виксбурге писали в весьма оптимистических тонах о тoм, что грозные канонерки северян оказались все подбиты и повреждены, а солдаты федеральных войск деморализованы. 16 апреля городскими властями был дан бал в честь отважных офицеров гарнизона крепости, надежного оплота Конфедерации – и как раз тогда, когда танцующие пары собрались перейти от вальсов к котильону, в ночи вдруг загремели пушечные залпы. Сигнальщики береговых батарей обнаружили цели – вниз по Миссисипи шли «черепашки», огрызаясь орудийным огнем.
Летняя кампания 1863 года началась, – как оказалось, канонерки северян к апрелю были уже в порядке.
В течение 1862 года атаки крепости с севера неизменно отбивались – железная дорога шла параллельно Миссисипи по восточному берегу, армия Гранта двигалась тоже по восточному берегу, потому что в смысле снабжения опиралась именно на железную дорогу, – и была остановлена южанами еще на дальних подходах к Виксбургу. У них имелись там хорошо укрепленные позиции, устроенные с большим искусством.
Попытки обойти крепость водным путем, что с севера, что с юга, из Нового Орлеана, тоже не удавались, – хотя была даже радикальная идея прорыть канал таким образом, чтобы срезать излучину реки, «полуостров Де Сото», и изолировать Виксбург от подходящих с востока подкреплений. Из этого тоже ничего не получилось.
В 1863 году Грант решил радикально поменять подход. Поскольку оказалось, что железнодорожное снабжение кавалерия южан рвет слишком легко, Грант решил довезти свою армию пароходами до северных окрестностей Виксбурга, высадить ее не на восточный, а на западный берег Миссисипи, обойти крепость сушей и переправить армию на восточный берег уже южнее, там, где береговые батареи уже не будут представлять угрозы. Но поскольку река южнее Виксбурга разливалась чуть ли не на два километра в ширину, переправу предполагалось производить с помощью флота.
Были, конечно, и возражения. Пароходам надо было все-таки прорываться вниз по реке под пушками, поход по западному берегу с последующей переправой на восточный берег ставил армию в зависимость от слишком уж сложного пути подвоза припасов – во всем этом был большой риск. Возражения выдвигали люди, чье мнение Грант уважал, – например, Уильям Шерман, лучший из подчиненных ему генералов.
Тем не менее, командующий поставил на своем. Генерал Грант считал, что гарантированной победы не бывает, a Шерману он написал следующее: «… страна уже глубоко разочарована отсутствием успехов. Если мы отступим от Мемфиса, все наши базы снабжения будут нам ни к чему. Если мы хотим выиграть войну, мы должны двигаться вперед с целью одержать решительную победу …»
Следовательно, рисковать было необходимо.
II
Первый раунд своей игры Грант выиграл относительно легко – береговые батареи выпустили по его флоту 525 снарядов и, как оказалось, добились 68 попаданий, но потопили они только один транспортный пароход. Восемь канонерок и два транспорта добрались до его стоянки ниже Виксбурга довольно благополучно. Через несколько дней «ночной прорыв» был повторен.
На этот раз по реке шли не бронированные канонерки, а обычные речные пароходы, команды которых были укомплектованы исключительно добровольцами – очень уж опасным было это предприятие. Но оно, сверх всех надежд, удалось, южане сумели потопить только один из шести пароходов. Теперь у Гранта, в его лагере в 30 километрах ниже Виксбурга по течению, было два армейских корпуса и свой флот [1].
Для организации переправы на восточный берег надо было отсечь всякую помощь, которую южане могли направить на выручку своего «Гибралтара». В надежде сделать это Грант позаимствовал « рецепт из острой южной кухни ». Из Теннесси 17 апреля в рейд по тылам войск Конфедерации, вглубь штата Миссисипи, была отправлена кавалерийская бригада из двух полков, общей силой в 1700 человек.
Война, как известно, перемешивает социальные слои и, случается, выбрасывает наверх очень неожиданные персонажи. Командир бригады, генерал Бенджамен Гриерсон, был как раз из их числа – начинал свою жизнь учителем музыки в Иллинойсе и в армию пошел добровольцем. В пехоту, а не в кавалерию, потому что в детстве лошадь лягнула его в голову, и он с тех пор лошадей боялся. Однако превратности войны заставили его все-таки перевестись в кавалерию – и он проявил там такую удаль, что к концу 1862 года командовал бригадой. Он имел такую репутацию, что Грант ему-то и доверил проведение рейда – и Грант в своем выборе не ошибся.
