Детство Олега Видова, как и Савелия, выдалось нелегким. Мать — учительница — работала в Монголии. Тяжелые природные условия, перебои со снабжением. Будучи пятилетним ребенком, видел, как капитулировала японская Квантунская армия. Потом перебрался с матерью в Германию и, можно сказать, жил в двух мирах.
В Казахстане, вдалеке от центров культуры, его воспитывала тетушка. Там же он смотрел послевоенные трофейные американские фильмы, где, в отличие от социалистического реализма, увидел реальную жизнь людей, с добротой и ложью, смелостью трусостью, обывательщиной и романтикой. Его привлекали герои добрые и романтичные, и он мечтал сыграть их в кино, а начал с роли в кинокартине «Джентльмены удачи», где и познакомился с Савелием еще до съемочной площадки. Ну а первым фильмом, где был занят Олег Видов, являлся «Друг мой, Колька!». Только Савелий играл в нем роль, а Олег был занят в кинообслуге. Затем трудился слесарем-электриком на строительстве Останкинской телебашни. В 1961 году — счастливейшем в его жизни — Олег принят во ВГИК. На третьем курсе его пригласил сниматься в своем фильме режиссер Басов. Руководство ВГИКа было против, сказали: или учеба, или съемки. Олег не принижал для себя значение учебы, но решил, что съемки будут лучшим познанием киножизни, чем лекции в институте. В результате Олега выгнали из ВГИКа с треском, с проработкой на комсомольском собрании. Но его не сломили никакие угрозы, он считал, что пришел в кино сниматься, и наградой за целеустремленность послужило приглашение Эраста Гарина в фильм «Обыкновенное чудо» на роль медведя. Эраст Гарин оказался добрым покровителем Олега — и учил его играть, и поддерживал в жизненных перипетиях. Тут спохватились во ВГИКе, увидев, какого студента теряют, и взяли сразу на четвертый курс. В год окончания ВГИКа сыграл в «Сказке о царе Салтане». И был сразу замечен многими режиссерами. Но, видимо, соперники по ролям романтических героев посчитали, что юного артиста снимают слишком много. Предложений сниматься в России больше не было. Но неожиданно Олег потребовался для съемок кинематографистам Швеции и Дании. Госкино нужна была валюта, и его отпустили, точнее, продали за приличную сумму, установив ему оплату наподобие суточных. В Каннах фильм с его участием увидела знаменитая Ширли Маклайн и похвалила игру Олега. Ее оценка и приглашение из других стран укрепили его веру в себя, в выбранный путь артиста кино. А роль в фильме «Всадник без головы» вселила в него надежду на успех, где он сыграл одухотворенно и без дублера лихо скакал на коне. Вскоре на Олега Видова пришел в Госкино новый контракт из-за рубежа, но начальство, вероятно, посчитало, что это может привести к появлению в стране кинозвезды международного масштаба. «Играйте здесь!» — сказали ему, но ролей не предлагали. Находился в простое годами. Не понимал, почему не пускают играть за рубеж, когда не снимают на родине. Завидовал иностранным артистам, которые сами выбирают свою судьбу, а наши вынуждены играть в кинокартинах слабых и конъюнктурных, лишь бы сниматься. Не отпустили даже на роль Есенина, о которой он мечтал. Как спасение от уныния и разочарования пришла любовь. Женился на югославке, приятной и доброй девушке. Остался в Югославии, но по условиям советского гражданства должен был вернуться на родину через восемнадцать месяцев. За этим следили не столько в Югославии, сколько чекисты в СССР. На выезд дали семьдесят два часа. Друзья посоветовали ему перебраться через границу в Австрию. Ночь для перехода границы оказалась на редкость удачной. Где-то и кем-то другим была нарушена граница. Пограничников бросили на поиски перебежчика, и, кажется, он даже сильно пострадал. Остальные пограничники, оставшиеся на заставе, смотрели по телевизору футбол. Находясь в ажиотаже от интереснейшего матча, они не проверили у Олега документы и даже подняли шлагбаум, тут же снова бросившись к телевизору. В Голливуде судьба сложилась удачно, но не сразу. Одержимо учил английский язык. Только через полтора года среди шестидесяти конкурентов был отобран по кинопробе на большую роль разведчика из Союза. Играл ее на английском языке. Без акцента. И даже на чисто русского похож не был. Прошел, как говорят коллеги, чисто. Играл с Шварценеггером. Профессия киноактера в США во всех отношениях элитная, не говоря уже об оплате. Фильм «Дикая орхидея», где Олег играл одну из главных ролей, прошла в Штатах с огромным успехом. Партнеры по фильму Арнольд Шварценеггер и Микки Рурк относились к Олегу тепло, с участием, понимая, какой путь он прошел к своей роли, так как на своей шкуре испытали, сколь он труден и тяжел, особенно когда начинаешь с нуля. Американцы полюбили Олега Видова, а мы только через десять лет после его эмиграции начинаем понимать, какого большого актера потеряли.
В телеинтервью советскому телевидению Олег сказал, что часто в его зарубежной жизни были и бывают минуты отчаяния, сомнений, но не в избранной кинокарьере, а в правильности и точности сыгранной роли. Иногда томит душу тоска по родине. Тогда он подходит в своем доме к окну, выходящему в дремучий лес. Глядя на эти своеобразные причудливые джунгли местного значения, забываешь о черных моментах жизни, хочется писать стихи, читать классическую поэзию. Она много раз спасала и спасает его в черные моменты жизни. И еще помогают звонки Савелия Крамарова. Встречи с ним — всегда радость. Как бы ни складывалась его жизнь, он всегда найдет силы для улыбки другу. От него исходит тепло, надежда, как от родного человека, как от родины. Он для Видова — представитель родины, но честной, доброй, справедливой, цивилизованной во всех отношениях, о какой он мечтает.
Олег, знал, что Савелию труднее устроиться в Голливуде, чем ему. Для русского комика, говорящего по-английски с акцентом, роли в Голливуде единичны, возникают скорее случайно, чем закономерно.
До меня доходят слухи, что Савелий учит в синагоге молиться приезжих евреев. Он сокрушается, что они в большинстве оторваны от религии, не знают, что всеми нашими помыслами управляет Бог, который дает жизнь и ведет по истинному пути. Для него самого этот путь оказался труднейшим. Были нервные срывы. В минуту отчаяния звонит в Москву Марку Розовскому. Среди ночи. Три часа. Самый крепкий сон. Марк, уставший за день, с трудом поднимает трубку.
— Я слушаю.
— Здорово, Марк! — раздается звонкий голос Савелия и звучит громко и четко, как будто раздается из соседней комнаты. «Кто это?!» — испуганно поднимает голову жена.
— Савелий. Я слушаю, Савелий, что стряслось?
— Все в порядке! — кричит Савелий. — Я хотел узнать, какой у тебя номер джинсов? Или советский, или американский. Я сориентируюсь!
