и мы сидели в гримерке, как вдруг Дэйв закатил очередную истерику. Несколько раз оскорбил Гленна, которого считал виноватым в использовании драм-машины, и сказал, что его достала гастрольная жизнь. В конце тура Дэйв покинул группу.
Но пока гастроли продолжались, Дэйв накапливал негатив, вымещая гнев на барабанах, однако концерты по-прежнему проходили с успехом. А затем в августе мы добрались до Миннеаполиса.
С момента смерти Брэда прошло уже полтора года. За исключением какого-нибудь редкого секса на одну ночь или спонтанного петтинга, я был одинок и без постоянного партнера. Влачил одинокое существование, и тут вдруг меня осенило: а ведь я готов к новым отношениям!
На концерте в Миннеаполисе в Met Center я не мог не заметить хорошенького молодого парня, он тряс башкой и отрывался в первом ряду. Он меня зацепил, и весь концерт я ловил себя на мысли: «Хочу с ним познакомиться».
Перед выходом на бис я на эмоциях схватил одного из наших техников за воротник и попросил дать тому парню пропуск за кулисы и пригласить зависнуть после концерта. Я время от времени так делал, если мне приглянулся какой-нибудь подтянутый паренек в толпе. Некоторые ребята в Priest так себе женщин снимали, а я чем хуже?
Парень пришел за кулисы, и его переполняли эмоции. Звали его Джош, и он пришел на концерт вместе с братом Тедом. Джошу было чуть больше двадцати, и они с Тедом жили в квартире в небольшом городке в Южной Дакоте – Джош был огромным поклонником Priest и металхэдом.
Это было совершенно не похоже на знакомство с Брэдом, где атмосфера была наэлектризована, а через десять минут после знакомства мы уже вовсю наслаждались друг другом в сортире.
Но Джош казался милым парнем, и мы душевно пообщались и сделали несколько фоток. Когда он ушел, я взял номер его телефона.
«Позвоню ему, – решил я. – Чем черт не шутит? Может быть, мне улыбнется удача…»
На протяжении всего тура над нами висела темная туча. Мы знали, что тремя годами ранее два молодых парня застрелились, слушая наш альбом Stained Class. Услышав эту новость, мы ужаснулись и расстроились – как можно так бессмысленно растрачивать свою жизнь?
Теперь же менеджмент довел до нашего сведения, что родители этих подростков собираются подать на нас в суд, утверждая, что в смерти их сыновей виновата наша музыка. Мы сразу же вспомнили, как три года назад в суд вызывали Оззи, после того как один из его поклонников застрелился, слушая песню Оззи «Suicide Solution» («Самоубийство – решение проблемы»).
Дело Оззи отклонили, и мы решили, что вряд ли окажемся в суде – все это казалось чересчур нелепым и курьезным. Однако, как только в сентябре мы подъехали к спортивной арене Starplex в Далласе, Джим Сильвия провел с нами беседу.
«Когда выйдете из автобуса, шериф даст вам повестку в суд, – сказал наш гастрольный менеджер. – Ничего ему не говорите. Просто возьмите и все».
Так мы и сделали. В повестке было сказано, что мы должны предоставить доказательства, если дело дойдет до суда. Мы встревожились – но нам это казалось настолько преувеличенным и нереальным, что мы особо не беспокоились. Передали повестки своим юристам и забыли.
Находясь на гастролях, я несколько раз звонил Джошу и, когда тур завершился, поехал к нему в Северную Дакоту. Он жил в заштатном городишке, где работал в местном тренажерном зале, а родители у него строгие, но очень вежливые и милые.
Я начинал влюбляться в Джоша… Но несколько недель не было ни романа, ни интимных связей. Когда же мы наконец переспали, ему это казалось экспериментальным, поскольку он впервые был с мужчиной (хотя кувыркался не первый раз, так как был нападающим в школьной команде по американскому футболу).
Мы познакомились в удачное время. 1989-й стал для Priest очередным сложным годом, поэтому я решил не спешить и узнать Джоша лучше. Медленно, но верно я влюблялся. Он приезжал два или три раза и весной 1989-го переехал ко мне в Финикс.
По сравнению с американскими горками, которые были с Брэдом, жизнь с Джошем протекала спокойно и расслабленно, но я решил, что именно это мне и нужно. Мы правильно питались, принимали пищевые добавки, тягали железо (у меня даже кубики появились!), зависали дома и залипали в телик.
Я привез Джоша в Уолсолл, и он понравился всей моей семье. Мы с ним целыми днями смотрели «Веселую компанию» – он был одержим этим сериалом! Я не совсем врубался в юмор, да и кабак совсем был не похож на «Гадкого утенка» (а где же нитразепам и танцовщицы?), но я видел, как ему нравится, поэтому и сам кайфовал.
У Джоша были проблемы с костями рук, поэтому, когда мы сидели и смотрели, как Сэм, Карла и Вуди шутят в баре, я делал ему массаж. Все было очень по-домашнему – мне это немного напомнило моего самого первого парня, Джейсона из Ютри-Эстейт.
В конце 1989-го настало время снова запустить машину Judas Priest. Это уже вошло в привычку, мы собирались в Испании дома у Гленна, обдумывали идеи для альбома, получившего название Painkiller («Болеутоляющее»). Сперва надо было найти нового барабанщика.
Не хотелось устраивать шумиху по поводу прослушивания кучи барабанщиков, лелеющих надежду получить работу. К счастью, у меня было альтернативное предложение.
Дома в Финиксе ребята из Surgical Steel наконец сдались и развалились. Джефф Мартин переехал в Лос-Анджелес и сколотил крутую метал-банду Racer X. Их барабанщик был полным энтузиазма талантливым парнем, молодым фанатиком Judas Priest по имени Скотт Трэвис.
Называя его «фанатиком»… я не шучу. Когда в туре Fuel for Life мы выступали в Колизее Хэмптона в его родной Вирджинии, Скотт решил притащить на парковку барабанную установку и сыграть, когда будет подъезжать автобус. Надеялся, что мы его заметим и предложим работу!
В итоге он возле служебного входа договорился с одним из роуди, чтобы тот передал нам демозапись Скотта. Не думаю, что мы ее когда-нибудь слушали – у нас на тот момент уже был барабанщик! Но когда я сказал Скотту, что место освободилось, он был в восторге.
Я рассказал о нем парням, и мы купили ему билет на самолет в Испанию. Он никогда не выезжал за пределы США и, как только приехал в наш отдаленный уголок в Марбелье, первым делом спросил: «Где ближайший магазин продуктов? "Макдоналдс" где?» Ужаснувшись, что ничего из этого нет, он назвал это место Лагерем Смерти 1.
Как только Скотт сел за установку, всем стало понятно, что барабанщик он охренительный. Скотт знал все наши песни и идеально подходил группе. Правда… он был американцем.
Сейчас это звучит глупо, но тогда мы всерьез задумались.
