в голове Вэнс написал родителям Белнапа, утверждая, что их заставила покончить с собой наша музыка: «Я считаю, что алкоголь и тяжелая металлическая музыка вроде Judas Priest ввели нас в своего рода транс». После чего Вэнс и его семья решили… подать на нас в суд.
Вэнс умер от передозировки метадоном, но родители парня были решительно настроены довести дело до суда. Изначально их сторона утверждала, что песня «Heroes End» («Умри как герой») побуждает к самоубийству, пока Джейн Эндрюс не отправила им текст, указав на то, что в песне говорится ровно наоборот: «Почему героем можно стать лишь после смерти?» Тогда семья решила действовать иначе.
Их адвокаты наняли звукооператоров, которые утверждали, что нашли на альбоме Stained Class «замаскированные послания». Они сообщили, что в нашей музыке содержится подсознательный посыл, призывающий любого, кто его слышит, покончить жизнь самоубийством.
Речь шла о перепетой нами песни Spooky Tooth «Better by You, Better than Me». Так называемые эксперты-фоноскописты выявили семь отдельных примеров, где во время припева я с хрипотцой говорю: «Сделай это!», что расценивалось как явный призыв к самоубийству!
Но и это еще не все. Возникли серьезные проблемы, так как нас обвинили в сокрытии на других треках с альбома так называемых «воспроизведенных задом наперед» посылов. Когда песни проиграли задом наперед, видимо, кому-то послышалось: «Попробуй суицид», «Воспой мне нечистую силу» [98] и «На хер Бога и всех вас». И это еще далеко не все.
Мы ушам не могли поверить, когда услышали, в чем нас обвиняют. Что за чушь собачья? Все настолько раздуто и преувеличено, что мы были сбиты с толку: за каким хреном нам это делать? Неужели кто-то мог воспринимать этот бред всерьез?
Ну, оказалось, что мог… и воспринимал. 16 июля 1990 года группу вызвали в суд округа Уошо в Рено. Семья Вэнса подала на нас и наш лейбл, CBS, иск в размере 6 миллионов долларов. Семью Белнапа устроила бы и сумма 1,6 миллиона.
Перед судебным слушанием мы сняли кооперативный дом на приличном расстоянии от Рено и засели там со своими адвокатами. Проводили с ними часы… дни… недели. Они хотели знать о Priest и Stained Class абсолютно все, чтобы на суде быть готовыми к любым нападкам и обвинениям в наш адрес.
Мы их во всем слушались, но отказывались верить в происходящее. Мы ни в коем случае не хотели приуменьшить значимость смерти двух подростков, которые столь внезапно закончили свое существование, но… Это был полнейший идиотизм.
В Британии ответчикам запрещается обсуждать свои судебные дела на публике перед судом… Но это была не Британия. Это была Америка, где все по-другому. В преддверии судебного слушания наша команда договорилась о том, чтобы мы появились в СМИ и озвучили свою точку зрения.
Я дал интервью на радио Говарду Стерну, хотя не был уверен, что это хорошая идея, поскольку Гордон – скандальный ведущий и любит шокировать. А поможет ли это нашему делу? Адвокаты убедили меня, что поможет, и все прошло хорошо. Говард считал, что все происходящее – бред сивой кобылы, и во время эфира разнес их в пух и прах.
Однако участие в ток-шоу Херальдо Риверы оказалось не таким успешным. Мы заранее узнали, что это засада: там должны были присутствовать родители обоих парней. И мы отказались. Ривера, республиканец, любящий всюду приплетать «сатанинское оскорбление», поставил в студии пустые стулья и назвал нас «ссыклом».
Казалось, будто мы участвуем в дурацком цирковом представлении, а само слушание только усилило это ощущение. Пока в первый день мы нервно поднимались по ступеням здания суда под щелчки камер и болтовню журналистов, местные металхэды, решив нас поддержать, скандировали: «Priest! Priest! Priest!» Они собирались у здания суда каждый день, и иногда мы успевали дать пару автографов и сфоткаться.
Как только мы попали внутрь, я увидел родителей Вэнса и Белнапа. Именно они заварили всю эту кашу, однако я не чувствовал ни капли гнева в их адрес. Их ввели в заблуждение, но они потеряли своих молодых сыновей. Их жизнь превратилась в ад. Мне очень хотелось просто подойти и обнять их.
Но вот по отношению к их адвокатам никакого сочувствия я не испытывал. Как только началось слушание, стало очевидно, что там, где британский суд трезво стремится докопаться до истины, американские судебные заседания, по сути, ничем не отличаются от шоу-бизнеса. И это стало понятно во время вступительного слова их ведущего адвоката.
«Ваша честь, дело в том, что эти бедные родители умоляют лишь о мести! – сказал он судье. – Они пришли сюда защищать свою веру! Они не хотят лететь на грустных крыльях судьбы…» [99]
Сидя в удобных костюмах с галстуками, мы с Гленном, Кеном и Яном уставились друг на друга, ошарашенные этим словесным поносом. Он прикалывается? Это что, шутка такая?
Суда присяжных не было. Дело слушал только судья – средних лет консервативный мормон по имени Джерри Карр Уайтхэд. Весь судебный процесс он сидел с невозмутимым лицом.
Судья Уайтхэд ошарашил нас еще до того, как завели дело. Иск по поводу песни Оззи «Suicide Solution» был отклонен, поскольку текст попадал под Первую поправку, гарантирующую свободу слова. Вот и мы надеялись на тот же исход.
Не свезло Судья вынес досудебное постановление, что, раз нас обвиняют в наличии «скрытого посыла» в песнях, в таком случае действие поправки не распространяется и судебный процесс продолжится. Наше дело осложнилось вдвойне… Из-за того, чего мы даже не совершали. Прекрасно.
Когда начался суд, адвокаты родителей привели целую гвардию «аудиоэкспертов», которые клялись, что в песнях альбома Stained Class они распознали пагубные злодеяния. Они включали кусочки наших треков задом наперед, по-видимому, для того, чтобы продемонстрировать скрытые в них зловещие послания.
Это была какая-то белиберда. То, что им послышалось во фразе «Воспой мне нечистую силу», больше напоминало «вапо ме читу сиу!». «White Hot, Red Heat» задом наперед уж точно никак не похожа на фразу: «На хер Бога и всех вас!», но, как написал журналист Village Voice, «будто скандирует зловещий дельфин».
Однако у адвоката родителей была совершенно другая линия защиты. Когда включили «Better by You, Better than Me», можно было лишь разобрать короткий, отрывистый гортанный хрип после главной строчки припева. Но, по словам защитника, если напрячься и прислушаться, оказывается, можно было услышать призыв: «Сделай это!»
Адвокаты истца крутили этот кусок до посинения. А я внимательно смотрел на судью Уайтхэда и в кои-то веки увидел вспышку одобрения на его каменном лице. «Твою мать! – подумал я. – Он им верит!» И даже если там что-то и было – а что значит «Сделай это»? Постриги газон? Выпей чашку чая? С
