чего они взяли, что это значит: «Убей себя»?! Это же немыслимый бред.
На протяжении всего слушания их юристы играли на публику, причем актеры из них были хреновые. Их главный адвокат объяснил судье, что, несмотря на то что мы были одеты соответствующим образом, на самом деле мы так не одеваемся.
«На сцене они выступают в коже, цепях и наручниках и размахивают хлыстами!» – сказал он, как будто это доказывало наши сатанинские намерения. И когда озадаченный судья внимательно посмотрел на нас, сердце мое еще раз екнуло. Что невозмутимое консервативное правосудие США может знать о металлических группах и том, как они одеваются?
Женщина-адвокат назвала всю нашу карьеру массовым гипнозом. «Они мастерски создают иллюзию и образы, – зловеще сказала она. – Они на этом миллионы зарабатывают; показывают все не так, как есть на самом деле».
Охренеть! НЕПЛОХО нас сейчас разложили!
В отличие от надуманных домыслов и предположений адвокатов истца, наша версия защиты звучала как нечто адекватное. Даже наши звукоинженеры указали на то, что так называемые призывы «Сделай это!» были не более чем аудиодефектами.
Это было сочетание случайных звуков, записанных на 24-канальный магнитофон, состоявшее из трех элементов: моего дыхания во время пения; необычного гитарного звучания и барабанного удара. Это был звуковой дефект; чистое совпадение. Ну, для меня-то это было чертовски очевидно – но поверит ли судья?
Наши адвокаты должным образом сосредоточились на происхождении двух этих бедолаг, покончивших жизнь самоубийством. В семьях обоих мальчиков присутствовали и издевательства, и домашнее насилие, и оба вылетели из старшей школы. Пили и употребляли наркотики и даже привлекались к уголовной ответственности.
Пока наш юрист рассказывал хронику их «печальной и несчастной жизни», меня посетила ужасная мысль: эти неблагополучные мальчишки влачили жалкое существование, а их любимая группа Judas Priest, возможно, значила для них невероятно много. И от этого трагедия показалась мне еще более ужасной.
А это действительно была трагедия, и я искренне им сочувствовал, как и родителям, но нашей вины в этом не было. Если мыслить логически, наше слушание казалось мне очевидным и простым… Но я понятия не имел, чем все закончится. Казалось, ситуация крайне непредсказуемая.
Родители мальчиков были опустошены, их юристы хитрили и юлили и четко излагали свои мысли, а каменное лицо судьи Уайтхэда было совершенно беспристрастным. Было ощущение, что мы боремся не только за жизнь своей группы, но и за весь хеви-метал – за музыку.
Если бы мы проиграли, последствия были бы колоссальными. И я был настроен пессимистично. Каждый день, когда мы выходили из здания суда, CNN и операторы других новостных каналов и репортеры освещали эти события. Призывали мы своих фанатов покончить собой? Помещали ли в альбомы подсознательный посыл?
«Если бы мы собирались поместить в свои альбомы подсознательный посыл, – вздохнул я, разговаривая с одним из журналистов, – мы бы не стали говорить: "Убей себя!". Мы бы сказали: "Покупай больше пластинок"». Такой черный юмор помогал не лишиться рассудка.
Мы знали, что одному из участников Priest необходимо будет дать показания, и на встрече с нашими адвокатами мы решили, что это буду я. У меня с этим не было проблем. Я же певец, автор текстов, умею вертеть словами. К тому же мне хотелось встать, рассказать правду и положить всему этому конец.
Наконец меня позвали на кафедру допроса. Идя по залу, я услышал воодушевленный комментарий, звучавший чуть громче, чем задумывалось. Гленн с акцентом брумми сказал:
«Давай! Вздерни их, Роб!»
Я был уверен в своих показаниях, однако знал, что придется ответить на каверзные вопросы. Адвокат семей вызвал молодую ассистентку, которая пыталась доказать, что сам по себе хеви-метал – это оскорбительная и деструктивная музыка для впечатлительных молодых людей. Я полностью опроверг ее аргумент.
Priest несет лишь положительный посыл, объяснил я. Если в наших песнях есть борьба добра и зла, добро всегда побеждает. А если и есть мрачный посыл, мы превращаем его во что-то яркое. Это была правда… И всегда так было. Наш юрист попросил меня исполнить припев «Better by You, Better than Me», чтобы продемонстрировать свой стиль пения и выдыхание воздуха, которое могли по ошибке принять за фразу «Сделай это!». Я спел прямо там, на кафедре для дачи показаний, точно так же, как пою в студии. Это был драматичный и, думаю, убедительный момент.
А еще у меня был припрятан козырь. Все утро я торчал в местной звукозаписывающей студии и слушал задом наперед другие треки с альбома Stained Class, стараясь найти бредовые абракадабры, которые называли «подсознательным посылом». Я раскопал золотую жилу.
На кассетном магнитофоне, который я принес в суд, я включил задом наперед песню «Invader». И в тексте есть строчка: «Они не лишат нас любви».
«Я думаю, ваша честь, – сказал я, обращаясь к судье Уайтхэду, – вы увидите, если послушать это задом наперед, можно услышать: "Сатри, ма, у мя стул сломался!"». Я включил, и зазвучала эта нелепая фраза, гораздо четче, чем все, что до этого якобы слышал суд.
Но на этом я не остановился. Затем я вежливо указал на то, что в песне «Exciter», прокрученной задом наперед, можно услышать еще более бессмысленную фразу: «Я – я – я попросил ее мятный леденец! Я – я – я попросил мне его купить!» Я включил, и были отчетливо слышны эти слова. В зале даже раздался смех.
«Включите любые песни задом наперед, будь то Judas Priest или Фрэнк Синатра, и услышите этот посыл, – сказал я судье. – Просто так слышит человек». Я смотрел на него, и складывалось впечатление, что я наконец-то до него достучался. Искренне на это надеялся.
На этом слушание закончилось. Нам оставалось лишь ждать совещания суда и письменного вердикта. И когда мы в последний раз выходили из здания суда, один из наших фэнов, которого я видел почти каждый день, подбежал ко мне.
Он вручил мне огромный национальный флаг США, полностью исписанный приятными пожеланиями от многих фанатов, собравшихся перед зданием суда. «Нам очень жаль, что наша страна с вами так обошлась!» – сказал он. Это было невероятно мило. У меня до сих пор хранится этот флаг дома в Финиксе.
И когда суд закончился, я не хотел зависать в Рено и ждать вердикта судьи. Я исчез в Пуэрта-Вальярта в Мексике, где провел несколько дней на чудесной вилле с бассейном – плавал с местным атлетом, которого подцепил в городе. Ну, мне было одиноко!
Когда мне с вердиктом позвонила Джейн Эндрюс, я был в Мексике. Судья Уайтхэд принял решение в нашу пользу. Он сказал, что в припеве песни «Better by You, Better than Me» слышит фразу, похожую на «Сделай это!», но это лишь «случайное
