Ознакомительная версия.
А потом мне попался другой кусок дерьма – Дон Кинг. Это был отвратительный и скользкий тип. Предполагалось, что это мой черный брат, а на самом деле это был дурной человек. Он собирался стать моим наставником, но все, что ему было нужно, – это деньги. Он был очень жаден. Я думал, что могу справиться с людьми типа Кинга, но он перехитрил меня. Мы с этим парнем были в совершенно разных весовых категориях.
Я познакомился с Доном через Джимми и Кейтона. Так что, в том, что я связался с Доном, была в основном их вина. Если вдуматься, то получается, что Джимми и те ребята позволили Дону понять, как слабы они были со мной. Они привлекли его к нашему бизнесу, и он увидел в нем прорехи. Без всякой похвальбы хочу сказать, что такое явление, как Тайсон, оказалось слишком масштабно для Джимми и Билла. Вероятно, оно было неподъемно даже для Каса. Они никогда не встречали ничего подобного. Во всей истории бокса еще никто не зарабатывал столько денег за такой короткий период времени, как я. Я не знаю, как он справлялся с этими проблемами. Я был похож на горячую, красивую сучку, которую все хотели поиметь. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Дон добрался до меня, но если бы не Дон, тогда это был бы Боб Арум[112] или кого-то другой.
После того как ушли Кас и Джим, меня перестали интересовать вышеупомянутые лица. Я решил так: «Кто даст за меня самую высокую цену, с тем я и пойду». Это стало для меня игрой. Каждый думал о себе, так что и я мог заботиться только о себе. Все мои друзья детства умирали или так или иначе уже умерли, поэтому я мог позволить себе немного повеселиться. Я не рассчитывал на долгую жизнь. Я был слишком раздражителен, и многое этому способствовало. А в момент раздражения я мог прихлопнуть кого-нибудь. Я жил в мире фантазии, путешествуя по разным странам, наслаждаясь прелестными чужестранками. Это не могло пройти для меня бесследно, оно начинало сказываться на мне.
Дон предоставил мне полную свободу действий. Он занимался бизнесом и за моей спиной заключал сделки, но я не был его продажной девкой. Он был весьма умен, внушая мне, что мы с ним вместе противостоим остальному миру. «Черный человек, белый человек, черный человек, белый человек»[113]. Он постоянно фонтанировал какой-то туфтой насчет того, что белые ублюдки – это нехорошие люди, что они готовы всех нас убить. Я уже сам начинал верить в это дерьмо и подыгрывать этой чепухе. Он засрал всю мою систему ценностей.
Любой, посмотрев на Дона с его шевелюрой, большим ртом и чудным цветистым слогом трущоб, сразу понимал, что это извращенный ублюдок. Но я тогда растерялся. Без шуток, если бы Кас был жив, он бы вместе с Кингом участвовал в организации моих мероприятий и моем продвижении. Кас ненавидел Боба Арума, соперника Кинга. Я не знаю, по каким причинам. Не думаю, что Арум был хуже Дона, однако Кас говорил мне: «Никто не может быть хуже, чем Арум».
Я подвергался острой критике за то, что стал сотрудничать с Доном. Как-то вечером я был со своим приятелем Брайаном Хэмиллом в «Колумбе». Там за столиком сидел Де Ниро, а мы стояли рядом. Брайан ругал меня за подписание контракта с Кингом.
– Зачем, мать твою, ты связываешься с Доном Кингом? – почти кричал он. Брайан делал это не ради Де Ниро, но Бобби мог слышать каждое слово.
– Знаешь ли ты, сколько черных боксеров он обокрал? Тебе должны быть известны все эти истории.
– Брайан, я получил так много денег, что мне насрать, – сказал я.
И мне тогда, действительно, было насрать. Я не знал, сколько еще будет продолжаться эта гонка. Я просто жил своей жизнью, день за днем. Но я точно знал, что мне нравится быть чемпионом, и я знал, что никто не мог делать эту работу лучше, чем я. Я мог уничтожить любого, кто мне противостоял. Если вы занимались тем же делом, что и я, и были в такой же весовой категории, то можете считать, что вы уже мертвы. Моя работа – это причинять людям боль. Джим и Билл пытались несколько затушевать это, но у Дона был свой собственный план. Поэтому, когда я начал тусоваться с Доном, бах, общественное мнение ко мне резко переменилось. Теперь я стал плохим парнем.
В октябре 1988 года Дон взял меня в Венесуэлу на ежегодный съезд Всемирной боксерской ассоциации. Затем мы поехали в Мексику на крещение сына Хулио Чавеса. Для меня эта поездка стала настоящим откровением. Мы совершили однодневную поездку к пирамидам, где ко мне подошел мальчишка, попрошайничая. Мои сопровождающие предупредили: «Майк, не давай денег!» Но как я мог отказать? Сто долларов для меня ничего не значили, а для этого малыша – очень многое. Поэтому я дал ему немного денег, и он был очень благодарен. Я подумал тогда: «Ух, это хороший парень!» – и подошел, чтобы потрепать его по волосам. Они были твердыми, как камень: похоже, их не мыли несколько лет. Такими волосами можно было запросто кого-нибудь порезать. Потом мы поехали в Кульякан, где я увидел новых попрошайничавших детишек. Я купил одежду для первого парнишки, и он привел еще троих своих приятелей, а затем за одеждой пришли еще двадцать его братишек. Мне этот малыш понравился: он приходил не сам по себе, а всегда приводил своих друзей и родственников, и каждый раз я покупал им какие-то вещи.
Это было, как в Бруклине, когда я покупал кроссовки для уличных детей. Эти мексиканские дети никогда не покидали Кульакан. Я одел их, и мы пообщались. У меня было столько денег, а одежда, которую я купил, была совсем дешевая! Было ясно, что я попал бы в ад, если бы не потратил эти деньги на детей. К моменту, когда я уезжал, меня сопровождала толпа из пятидесяти детей, которые были нормально одеты.
До отъезда в Мексику у меня в душе была глубокая обида: я не знал никого, кто был бы беднее меня. Я не мог представить себе, чтобы кто-то был еще беднее, чем был я. Но я был просто потрясен картиной бедности в Мексике. Я был по-настоящему зол на них, потому что они оказались беднее, чем был я, потому что я больше уже не мог жалеть себя. Одной из основных причин моего успеха было то, что я стыдился своей бедности. Стыд быть бедным причинял мне больше боли, чем что-либо в моей жизни.
Причиной многих моих проблем являлись мысли о том, что я заслуживаю всего этого дерьма, поскольку вырос в нищете. Кас всегда пытался заставить меня преодолеть эти мысли, отделить себя от этой навязчивой идеи, очистить свою голову. Но это было трудно. Эй, я заслужил этот автомобиль, этот дом, эту шлюху. Когда я стал иметь дело с Доном, я должен был иметь автомобили экстра-класса, и много. И я получил лучшие «Ламборгини» и пуленепробиваемый «Хаммер», владельцем которого был какой-то принц Саудовской Аравии. Я приехал в Бристоль на завод по производству «Роллс-Ройсов», и там для меня проектировали автомобиль по индивидуальному заказу.
Ознакомительная версия.
