В сентябре 1950 года один из высокопоставленных подчиненных Боша Тулио Паниагуа был убит — застрелен в собственном кабинете. Паниагуа взял отпуск от министерской работы, чтобы сотрудничать с главой кубинского сената Мигуэлем Суаресом Фернандесом, своим политическим покровителем. Хотя не нашлось никаких свидетельств того, что убийство было связано с должностью Паниагуа в министерстве финансов, эта трагедия стала для Боша лишним доказательством того, как опасно иметь на Кубе политических врагов. Когда впоследствии журнал «Картелес» сообщил, что Бош надеется стать следующим президентом Кубы, Бош примчался в редакцию и потребовал напечатать опровержение. «Я не хочу быть президентом, — заявил он. — Я хочу совсем другого — вернуться в [провинцию] Ориенте и заняться своей фирмой. Я сыт всем этим по горло!»
В августе в возрасте восьмидесяти восьми лет скончался Энрике Шуг. В последние месяцы он был совершенно беспомощен после перенесенного инсульта, однако его смерть все равно стала поворотным пунктом в истории «Бакарди». Шуг родился в год основания компании — в 1862 году — и начал работать в «Бакарди» еще при жизни дона Факундо, когда тот еще номинально управлял делами на предприятии. Энрике Шуг помогал Эмилио и Факундо-младшему управлять компанией в трудные годы войны и на рубеже веков и практически в одиночку вывел ее в современный мир. Он стал связующим звеном между маленьким семейным предприятием и гигантской корпорацией, в которую оно превратилось впоследствии; без его деловой интуиции компания не добилась бы такого процветания. Santiagueros знали Шуга как человека, который спас многих кубинцев французского происхождения во время осады города в 1898 году, и как патриарха, чья щедрость и внимание поддерживали город в течение десятилетий. Его похороны стали событием огромного значения и напоминали проводы в последний путь его свояка Эмилио двадцатью годами раньше. Представители церковной, общественной, военной, политической элиты Сантьяго шли за гробом длинной процессией до главной площади рядом с целыми грузовиками цветов и венков. Сотни работников «Бакарди» получили выходной и присоединились к процессии. Возглавляли ее сыновья дона Энрике Виктор и Хорхе и его зять Пепин Бош, который присутствовал и как преемник Шуга на посту главы фирмы, и как представитель президента Прио и его кабинета министров.
Семь месяцев спустя, вскоре после того, как совет директоров «Бакарди» официально избрал его новым президентом компании, Бош подал в отставку с поста министра финансов. Он исполнял эти обязанности год и два месяца и за это время сумел превратить дефицит бюджета в профицит в пятнадцать миллионов долларов.
Оправданием для отставки стало слабое здоровье, хотя журнал «Тайм» отметил, что «Бош понимал, что приближается президентская кампания 1952 года и на министерство будет оказано давление, чтобы финансировать ее за счет казны, как было — в большей или меньшей степени — в 1948 году». Журнал процитировал гаванского журналиста, который отозвался на уход Боша следующим пассажем: «Бош заступил за должность, полный глубочайшего презрения к политикам, и теперь они провожают его широкими улыбками, притаившись у дверей министерства, чтобы разграбить казну, которую он так бдительно охранял».
В течение года после того, как Бош покинул Гавану и вернулся в «Бакарди», Кубу потрясла череда катастроф, от которых она не оправилась до сих пор. Эдди Чибас, который все громче обличал коррупцию и правительство Прио, предпринял последнюю попытку завладеть вниманием кубинцев и 5 августа 1951 года выступил по радио со скандальной речью. «Долой ворюг из правительства! — кричал он в микрофон. — Граждане Кубы, пробудитесь! Это мой последний призыв!» После этого он выстрелил себе в живот.
Десять дней спустя он умер. Его преемником во главе ортодоксальной партии стал Роберто Аграмонте, который был фаворитом президентской гонки в июне 1952 года, так как заручился поддержкой сильного сегмента кубинских левых сил, в том числе активиста-юриста Фиделя Кастро, который и сам стремился попасть в кресло конгрессмена по мандату ортодоксов. Auténticos, которые пытались избавиться от устоявшейся репутации коррупционеров, выдвинули старого друга Пепина Боша Карлоса Эвию, который уже был президентом в 1934 году — в течение семидесяти двух часов. Эвия оставался близким другом Боша и в то время, когда его номинировали, руководил новой пивоварней «Бакарди» в Которро неподалеку от Кубы. Третьим кандидатом на пост президента — с наименьшими шансами на успех — был Фульхенсио Батиста, который в 1948 году вернулся в политику в качестве сенатора.
Понимая, что рискует проиграть выборы, Батиста за три месяца до голосования организовал государственный переворот и при поддержке кубинской армии свергнул Прио. Демократия на Кубе кончилась.
Глава двенадцатая
Ча-ча-ча
В 1952 год Куба вступила на подъеме благодаря буму сахарной промышленности и возобновлению туризма. Иностранцы прибывали на остров, чтобы ловить марлиня, играть на скачках, нежиться на пляжах и развлекаться в великолепных ночных клубах вроде «Сан-Суси» и «Тропиканы». В «Тропикане» была новая сцена под названием «Аркос де Кристаль» — пространство, обнесенное стеклянными сценами, с настоящими пальмами и отверстиями в крыше для их ветвей. Рядом с клубом было кабаре под открытым небом «Бахо лас Эстреллас», где гости обедали и танцевали румбу прямо под звездами под зажигательные мелодии лучших кубинских оркестров. Здесь частенько устраивали представления с негритянскими шоу барабанщиков-batá и танцовщицами в откровенных нарядах, украшенных перьями. Кубинцы уверяли, что их табак и ром — лучшие в мире, их женщины — самые красивые, их музыка — самая чувственная — и, в отличие от туристов-иностранцев, наслаждались всем этим круглый год. Компания «Ром «Бакарди»» отразила господствующие настроения рекламным слоганом конца 1940 годов: «¡Qué Suerte Tuene el Cubano!» — «Везет же кубинцам!»[13].
Переворот Фульхенсио Батисты в начале марта застал страну врасплох. Около двух часов ночи Батиста подъехал к главным воротам Генерального штаба кубинской армии на базе «Колумбия» в автомобиле, за рулем которого сидел офицер в форме. Подкупленный часовой пропустил их внутрь, и несколько минут спустя Батиста поднял главнокомандующего с постели и арестовал его. Вскоре в столице было введено военное положение. Утром кубинцы проснулись под звуки военных маршей, доносившиеся из радиоприемников, и в изумлении обнаружили, что Карлос Прио смещен с поста президента, ими снова правит Батиста, а никаких выборов в июне не будет.
