могла и теперь не знала, что же она будет отвечать, если ее вызовут. В ожидании этой страшной минуты она готова была спрятаться под парту, и, лишь когда кончался опрос и учитель переходил к объяснению нового, Лиза приходила в себя и начинала слушать, полуоткрыв рот.
Казалось, учитель снимал с окружающего невидимый покров, и мир с каждым уроком становился яснее и понятнее. В нем все меньше оставалось места для страшного и таинственного, что вошло в их головы из разных сказок и рассказов нянь и бабушек.
Все это было похоже на один случай из детства. До шести лет Лиза боялась часов и не понимала, как это они показывают время. Откуда стрелки знают, что сейчас восемь, а не десять, и кто их передвигает. Очевидно, там внутри сидит какое-то маленькое существо, карлик или эльф, он-то и двигает стрелки. Опасаясь этого существа, Лиза боялась прикасаться к часам и не оставалась одна в столовой, где на стене висели большие круглые ходики.
Но вот однажды Лизин папа открыл ножичком заднюю стенку своих карманных часов, которые он заводил ключиком, и показал детям колесики и пружину, объяснил, для чего он заводит часы и как действует механизм. Лиза поняла далеко не все, но зато убедилась, что никакого карлика внутри нет, а часы заводят люди, и хорошенькие зубчатые колесики передвигают стрелки.
С тех пор девочка перестала бояться часов, брала их в руки, подносила к уху, слушала, как они тикают и с удовольствием думала, что знает их тайну.
Так и теперь, после уроков Константина Эдуардовича, Лиза и все остальные девочки чувствовали себя счастливыми оттого, что узнали еще одну тайну.
Они знали теперь, под действием какой силы падает на землю яблоко и почему на Луне оно будет легче, отчего замерзает вода, как делаются снежинки, и многое, многое другое. А самое главное — они начали сознавать, что миром правят законы природы, и если эти законы знать, то на свете все можно понять и объяснить.
И постепенно Лизе стало ясно, что вовсе не нужно зубрить в учебнике заданные страницы. Просто нужно хорошо слушать то, что рассказывает учитель. Ведь то, что хорошо поймешь, никогда потом не забудешь.
И вместе с тем в голове Лизы возник один очень трудный вопрос: Константин Эдуардович говорит им про законы природы, а как же бог? Им всегда твердили — и дома и здесь, — что главнее бога ничего на свете нет. Это бог управляет вселенной, и без его воли даже волос не упадет с головы человека. Но Константин Эдуардович почему-то никогда не говорит про бога, как будто его совсем нет. Почему так?
Не одна Лиза задавала себе такой вопрос. По вечерам в спальне общежития девочки потихоньку разговаривали о том, что их волнует, и часто в этих беседах возникал вопрос: есть ли бог?
Они чувствовали, что это трудный вопрос и задавать его не полагается, потому что нельзя сомневаться в существовании бога — это большой грех, но и не зная ответа, не будучи уверенными в какой-либо главной и окончательной правде, они не находили покоя и чувствовали себя несчастными…
Это было уже весной. Константин Эдуардович объяснял на уроке, что от нагревания тела расширяются, потому что маленькие частицы, из которых они состоят — молекулы, — стремятся раздвинуться и уйти друг от друга. Вот почему, если воздушный шар подогреть, то из него уйдет часть воздуха, шар станет легче, и окружающий его холодный воздух поднимет шар вверх по уже известному девочкам закону Архимеда. Чтобы доказать это, Константин Эдуардович принес резиновый шар и стал подогревать его на спиртовке. Шар надулся легким горячим воздухом, взлетел и поплыл под потолком. Девочки вскочили с мест и завизжали от радости, а тихая Лиза даже захлопала в ладоши. Шар плыл по комнате и опускался все ниже и ниже потому, что, как объяснил Константин Эдуардович, воздух в нем остывал.
Вдруг дверь класса открылась. Это Мария Дмитриевна услышала из коридора шум в классе и прибежала узнать, в чем дело. Шар бесшумно пролетел мимо ее лица, и слышно было, как он шлепнулся на пол коридора. Мария Дмитриевна взвизгнула и помчалась обратно. Ей показалось, что это летучая мышь или еще какое-то чудовище, и она бежала, не помня себя от страха. Можно представить, что она рассказывала потом в учительской про все, что видела и… не видела!
В этот вечер девочки долго не могли уснуть. Разговор шел про летающий шар. Все хорошо поняли, отчего он летает. Его поднял закон Архимеда. Но какие законы управляют крыльями ангелов и почему никто не может видеть их полет?
— Машут крыльями, как птицы, вот и все! — сказала одна из девочек.
— Да! Попробуй, привяжи к себе крылья и помаши, что получится? Обязательно упадешь и разобьешься.
— Но ведь ангелы святые…
В голове у Лизы все перемешалось. Во сне она видела то ангелов, которые летали по классу, то шары, наполненные горячим воздухом, то Марию Дмитриевну, которая хватала ангелов за крылья, а шары за веревочки и кричала своим визгливым голосом:
— Не смейте летать! Это неприлично!
На следующее утро на уроке закона божьего все плохо слушали рассказ батюшки. (Так девочки должны были звать церковного попа, который вел у них уроки закона божьего.) Его слова казались такими же глупыми, как сказки про бабу-ягу, в которую уже никто из них не верил.
Вечером разговоры продолжались.
— Девочки, давайте спросим у Константина Эдуардовича, есть бог и ангелы или их нет. Он же все знает.
— Он не скажет.
— Почему?
— Против бога говорить нельзя.
— А если его нет!
— Все равно нельзя.
— Но почему?!
— Вот странная! Как ты не понимаешь, нельзя, и все! Грех!
И тогда Лиза решила задать этот вопрос потихоньку, чтобы никто не слышал. На следующем уроке физики она вертелась как на иголках и плохо слушала, а когда прозвенел звонок и все побежали из класса, она быстрыми шагами подошла к учительской кафедре и, покраснев от смущения, не глядя на учителя, тихо спросила:
— Скажите, Константин Эдуардович, есть ли ад и рай? — Тут она запнулась и стояла молча, теребя в руках свой фартук.
Константин Эдуардович внимательно посмотрел на смутившуюся девочку, потом оглянулся. Марии Дмитриевны поблизости не было. Она стояла у дверей и делала выговор двум ученицам за слишком громкий смех.
— Ада нет, — ответил он быстро, — и рая нет, но он будет в смысле более совершенной и счастливой жизни для людей на земле.
К столу направилась Мария Дмитриевна. Ее очень
