Партизанская война в тылу врага все больше приобретала четкие организационные формы. Центральный Комитет Компартии Белоруссии в 1942 году продолжал переправлять на оккупированную территорию партийный актив для укрепления подполья и партизанских отрядов. Их действия координировала и направляла с марта 1942 года Северо-Западная оперативная группа ЦК КП(б)Б, разместившаяся в деревне Шейно Калининской области. Группу возглавлял секретарь ЦК Г. Б. Эйдинов. Впоследствии, 30 мая, был создан Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, начальником которого стал первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии П. К. Пономаренко. Все эти меры, принимаемые партией и правительством, свидетельствовали о том, какое важное значение придавалось всенародной борьбе с гитлеровскими захватчиками по ту сторону фронта.
Навсегда осталась в памяти встреча с выдающимся партизанским командиром Дмитрием Николаевичем Медведевым. Он воевал в Брянской области, условия там несколько отличались от обстановки в Белоруссии, но все же послушать его рассказы было для меня весьма интересно. Дмитрий Николаевич, с которым я был знаком не первый год, узнав, что через несколько дней мой отряд уходит на задание, от души порадовался за меня и моих товарищей.
- Двигай, Станислав! - сказал Медведев.- Бить фашистов в их тылу - дело непростое, враг хитер, изощрен и чрезвычайно жесток. Посложней наших прежних противников. Но зато какое удовлетворение испытываешь, какая помощь Красной Армии!
Много ценного поведал мне старый чекист о войне в тылу противника, поделился первым накопленным опытом, дал советы, в частности относительно завязывания контактов с местными жителями.
Особенность партизанского движения заключается в том, что с врагом сражаются не одиночки, не обособленные группы вооруженных людей, а все сознательное население. В этом-то и коренятся громадная мощь, неистребимость, живучесть наших отрядов. Нет для них непреодолимых преград, неразрешимых проблем, несокрушимых крепостей.
После встречи с Д. Н. Медведевым мое нетерпение еще более возросло.
Последний разговор с начальником управления происходил в присутствии двух армейских генералов.
- Майор Градов,- представил меня Григорьев.
Ваупшасова уже не существовало даже для ответственных работников разведки Генерального штаба, наших боевых друзей и постоянных товарищей по работе. Таковы правила.
Незнакомые генералы с любопытством смотрели на меня, как бы прикидывая: "Ну-ну, поглядим, на что способен ваш Денис Давыдов с такой пушкой на боку". А я был утомлен до крайности и, пока между тремя генералами шла беседа о замысле и общих задачах операции, задремал в уютном кожаном кресле. Но когда речь зашла о конкретных деталях предстоящего рейда, встрепенулся и услышал реплику армейского генерала, обращенную ко мне:
- Если доведешь половину отряда до Минска, будешь Герой.
- Отчего же так мало? - запротестовал я.
- Учтите дальность похода - восемьсот километров как-никак. Затем климатические условия, зима нынче весьма суровая, вот уже март на дворе, а морозы трескучие, просто небывалые, и прогноз неважный. Значит, обморожений отряду не избежать. И самое главное - передвигаться будете по территории, занятой противником, в стычках понесете немалые потери.
Я горячо возразил:
- С потерей половины личного состава не согласен, и Героя за это получать не хочу. Рассчитываю довести отряд с минимальными жертвами.
Генералы развеселились.
- Настроение у майора боевое,- сказали они.- Однако без потерь не обойтись. Будьте готовы к самому худшему.
Конечно, я понимал, что рейд в глубокий тыл фашистов - не воскресная прогулка по Бульварному кольцу. Тем не менее весь мой предшествующий опыт, тщательный отбор людей и скрупулезная подготовка спецотряда, умелая разработка маршрута давали надежду на благополучный исход задуманного. Я сказал генералам, что мы будем сторониться крупных населенных пунктов, оживленных магистралей, станем обходить вражеские гарнизоны и постараемся избегать вооруженных столкновений. Постоянные контакты с населением помогут нам выбирать наиболее безопасный путь. А когда дойдем до места базирования Логойского района Минской области, тогда уж развернем настоящие боевые действия. Здесь начальник управления меня перебил:
- Как можно меньше партизанщины! Имею в виду ее негативную сторону. Ваш отряд должен стать одним из организующих центров народной войны, вносящим в партизанское движение коммунистическую сознательность, воинскую четкость и железную дисциплину. Употребите все силы и средства, чтобы покончить с остатками стихийности среди партизан. Всю работу проводить рука об руку с партийным подпольем, согласовывать с ним все ваши операции - разведывательные, диверсионные, боевые, организационные, пропагандистские.
Далее он напомнил, что после установления связи с подпольщиками и партизанами мой отряд должен заняться созданием новых подпольных и партизанских групп в Минске и прилегающих к нему районах, на узловых железнодорожных станциях, непрерывно вести разведку, сообщать в Центр о дислокации, численности, вооружении и передвижениях гитлеровских войск. Григорий кивнул в сторону армейцев и сказал:
- Товарищи генштабисты будут признательны за все разведданные. Это им хлеб насущный, они на их основе войну планируют.
Армейские генералы утвердительно промолчали.
Я попросил два дня на отдых, потому что все люди отряда порядком измотались, а путь впереди лежал неблизкий. Просьба моя была удовлетворена, и все трое со мной тепло попрощались.
- До встречи после победы!
Товарищ Григорий проводил меня задумчивым взглядом. Скольких он вот так напутствовал на серьезнейшие операции и скольких уже потерял в этой жесточайшей из войн.
Следующие два дня я отсыпался и завершал хозяйственные дела. На исходе вторых суток мы с комиссаром Морозкиным сдали наш номер в гостинице "Москва", взяли оружие, вещевые мешки и поехали за Белорусский вокзал, в расположение отряда.
Бойцы уже были на ногах, в полной готовности, нетерпеливые и возбужденные. Отряд разместился в двух грузовиках и направился на Красную площадь. У кремлевских стен мы остановились, вышли из машин, покурили, помолчали каждый о своем и все об одном, общем. Речей и митинга не было, все было ясно, понятно и определенно. Вновь погрузились и взяли курс на Калининскую область.
Через несколько часов прибыли в город Торопец. Здесь было шумно и дымно: вражеская авиация бомбила городские кварталы. Мы встали на лыжи и пошли на запад, к линии фронта. Все меньше оставалось перед нами свободной советской земли, все ближе надвигалась тревожная неизвестность.
