— Государственной думой. Думские политики полагали, что с помощью такого маневра им удастся сбить революционное пламя и наконец осуществить свой план — преобразовать самодержавную монархию в конституционную.
Все еще бытует мнение, что «глуповатый» Николай II чуть ли не безучастно отнесся к событиям, развернувшимся в Петрограде, и отказался от власти так же легко, как какой-нибудь офицер сдает свою часть, свой эскадрон другому офицеру. Это не соответствует фактам. Они, напротив, показывают, что Николай II довольно упорно боролся за власть, постепенно сдавая одну позицию за другой только под давлением обстоятельств, и отказался от власти лишь в тот момент, когда иного выхода практически уже не было. Но и тогда он пошел на это исключительно ради спасения монархии и династии.
Получив первые известия о событиях в Петрограде, Николай II распорядился направить в столицу карательные войска с фронта под командованием генерала Н. Иванова. О генерале говорили, что он — сын каторжанина, знающий «простонародье» и умеющий обращаться с ним. Это «обращение» Иванов продемонстрировал еще в первую революцию при подавлении восстания в Кронштадте.
Одновременно Николай Н выехал из Могилева в Царское Село — свою постоянную резиденцию, где находилась его семья. Однако добраться туда он не смог: революционная волна как бы катилась ему навстречу и со станции Малая Вишера два царских («литерных») поезда вынуждены были повернуть назад и двинулись в Псков, где находился штаб Северного фронта. Здесь Николай подвергся сильному давлению со стороны главнокомандующего фронтом генерала Н. Рузского, который, действуя в тесном контакте с начальником штаба Ставки генералом М. Алексеевым и главнокомандующими другими фронтами, убедил царя пойти навстречу требованиям думской оппозиции: «даровать» ответственное министерство.
Ивановские части, авангард которых уже достиг Царского Села, были остановлены приказом Николая II по причине несоответствия поставленной им ранее карательной задачи новой «комбинации», рассчитанной на политическое решение конфликта. Но когда обрадованный Рузский связался по аппарату Юза с Родзянко, чтобы сообщить ему о долгожданной уступке царя, он услышал слова, буквально потрясшие ого. Родзянко заявил, что эта уступка уже запоздала, что теперь «ребром» встал вопрос об отречении Николая II в пользу малолетнего наследника — цесаревича Алексея при регентстве брата Николая — великого князя Михаила Александровича.
Два посланца Думы, А. Гучков и В. Шульгин, уже направились с этим требованием в Псков.
По еще до их прибытия (днем 2 марта) начальник штаба Ставки генерал М. Алексеев, находившийся в постоянном контакте с М. Родзянко, решился принять и эту новую позицию думского Временного комитета и уже сформировавшегося к тому времени Временного правительства. Однако чтобы не брать всю инициативу и ответственность на себя, он, вероятно по совету Рузского, особой телеграммой запросил мнение всех «старших генералов» — главнокомандующих фронтами — относительно возможного отречения царя в пользу наследника Алексея. Телеграмма Алексеева фактически была составлена таким образом, чтобы подсказать положительный ответ. Так в общем и произошло.
В 3 часа дня 2 марта генерал Рузский со всеми телеграммами, полученными от Алексеева из Ставки, и в сопровождении двух генералов — С. Савича и Ю. Далилова — явился к царю. Николай согласился на отречение в пользу сына при регентстве Михаила Александровича. Это, как мы знаем, полностью соответствовало задачам миссии Гучкова и Шульгина. Но когда по приезде в Псков поздно вечером 2 марта они изложили Николаю свой вариант отречения (в пользу Алексея), он неожиданно для всех присутствующих заявил, что отрекается и за себя и за прямого наследника в пользу брата — Михаила Александровича.
Рис. 1. Текст отречения Николая II
Михаил потерял прямое право на престол еще в 1904 г., после рождения у Николая II сына Алексея. Затем он попал в «немилость», совершив грубый «мезальянс»: женился на дважды разведенной некоей Н. Вульферт. В России ему разрешено было жить только после начала войны, в 1914 г. Михаил командовал Туземной (так называемой Дикой) дивизией, «убыл» с фронта по болезни, был назначен генерал-инспектором кавалерии. Короче говоря, неожиданное решение Николая II нарушало права наследника, являлось потому незаконным и, по мнению некоторых историков, было рассчитано на то, чтобы запутать ситуацию, а в случае перемены обстановки аннулировать псковское отречение. Но доказать это трудно. Скорее можно предположить, что этот религиозно приверженный идее самодержавия человек предпочел совсем устраниться от власти, чем капитулировать перед сторонниками «парламентаризма», по его убеждению органически чуждого России и русскому народу. Впрочем, никакие законы вообще не предусматривали такого факта, как добровольное отречение российского царя. Николай II совершил акт, беспрецедентный в истории России.
Отречение Николая II имело большое значение в определении хода дальнейших событий. Особенно этот акт повлиял на позицию «верхов» армии. Формально оно освобождало генералитет и офицерство от присяги и фактически нейтрализовало возможные реставрационистские попытки в их среде. Потребовалось время, чтобы реакционная, монархически настроенная военщина оправилась от шока первых мартовских дней и начала искать пути для борьбы с революцией.
Ранним утром 3 марта Николай Романов покинул Псков и направился в Ставку. В дневнике он записал: «Кругом измена, и трусость, и обман». Несколько дней бывший царь находился в Ставке. Он рассчитывал вместе с женой и детьми уехать в Англию, по под давлением революционных масс и Петроградского Совета Временное правительство отказало ему в этом. 8 марта прибывшие из Петрограда правительственные комиссары возьмут его под арест и на другой день доставят в Царское Село, где уже арестованной находилась его семья. Они пробудут здесь до конца июля, когда по приказу Керенского их отправят в далекий Тобольск…
Между тем революционные события развивались с такой стремительностью, что и отречение царя в пользу Михаила оказалось «цветами запоздалыми». Когда днем 2 марта лидер кадетской партии П. Милюков на массовом митинге в Таврическом дворце заявил о предстоящем переходе власти к новому царю, в ответ раздались яростные крики: «Долой монархию! Долой Романовых!» Орган Петроградского Совета газета «Известия» писала: «Возврата к монархии быть не может!»
Ко времени отречения Николая II в Петрограде уже было сформировано Временное правительство. Его состав и программа во многом явились результатом переговоров и соглашения между думским Временным комитетом и эсеро-меньшевистским Исполкомом Петроградского Совета, который фактически передал свою власть буржуазным партиям. Определялось это теоретической выкладкой, согласно которой Россия переживает буржуазную революцию, ей предстоит еще долгий путь капиталистического развития и потому социалисты не могут взять на себя управление страной. По убеждениям меньшевистского и эсеровского руководства, на этом длительном этапе необходимо единение всех «живых», «творческих» сил, демократических элементов всех классов и групп (в том числе и буржуазии), ибо в противном случае (при наличии острых социальных
