никогда не была плавильным котлом для различных народов и культур. В 1917 году угнетенная «полумонгольская» группа населения устроила восстание под предводительством большевиков. Многие представители советской власти имеют татарское происхождение. К победившим естественным образом примкнули семиты, которые столетиями жили в состоянии притесняемых. Последний император России должен был провести реформы, но он не умел действовать решительно. Большевики захватили власть, поскольку этого не сделал никто другой.
В статье Лев предлагает альтернативный нереализованный путь развития для России. В IX и X веках Русь была чем-то вроде колонии для северных стран. Увы, не в плане выбора религии, но по своим социальным учреждениям, законам и традициям. Чтобы продемонстрировать следы скандинавского влияния, Лев отваживается даже на экскурс в этимологию. Ny gård [14] превратился в Новгород, а små län [15] – в Смоленск. Петр Первый еще мог копировать шведские законы и политические учреждения, но более поздние правители России вели себя иначе. Последствия этого были видны в 1917-м. Означает ли Октябрьский переворот конец европеизации России? Вполне возможно.
В августе, через полгода наступает другая не вполне круглая памятная дата – 99-летие Толстого. На нью-йоркской радиостанции WEAF Лев выступает с пятнадцатиминутной речью «Мой отец и его влияние на Россию». Программа имеет успех у слушателей. Хотя Лев никогда прежде не сидел перед радиомикрофоном, говорит он спокойно и уверенно. Шестнадцатилетняя Дороти Деланд присылает в редакцию письмо. Она, точно приклеенная, сидела возле радиоприемника в изумлении от того, что слышит голос сына Толстого. Дороти хочет стать писательницей. И писать она будет о России.
В июле 1927 года Лев присутствует на американской премьере немого фильма Конрада Вине Die Macht der Finsternis («Власть тьмы», 1924). После показа Лев произносит короткую речь, в которой хвалит фильм и подтверждает, что в нем точно предано все, что Толстой хотел сказать в пьесе «Власть тьмы». Новых собственных киносценариев у Льва нет. Нет продвижений и на театральном фронте. Бродвейская Century Play Company через драматурга Ауранию Руверол отказывается от комедии, действие которой происходит в России до мировой войны. Постановка была бы коммерчески рискованной, сообщается Льву. И вряд ли найдутся заинтересованные продюсеры. Желающие заказать бюст тоже встречаются реже и реже. И Льву все чаще кажется, что Америка вообще не способна его понять и оценить. Разумеется, там есть умные и достойные люди, но широкие массы населения по духовности и интеллекту уступают горничным и лакеям старой России.
Летом и осенью Лев снова читает лекции, в частности в церкви на Манхэттене, Ротари-клубе в Нью-Джерси и Нью-Йоркском генеалогическом и биографическом обществе (The New York Genealogical and Biographical Society). Публика узнаёт «правду» о Толстом, его творчестве и семейной жизни в Ясной Поляне. Лев охотно выступает и в качестве эксперта по истории России и ее современности. Не колеблясь, он тестирует и собственную теорию о движении на восток, с помощью которого можно победить старение и смерть. В его представлении, можно чисто эмпирически доказать, что тот, кто будет двигаться по направлению вращения Земли, станет более развитым интеллектуально и физически. «Нонсенс!» – комментирует The New York American. Но стоит ли верить в то, что на астронома Камиля Фламмариона гипотеза Льва действительно производит впечатление? И что к ней со всей серьезностью относится Гарретт Сервисс, еще один известный астроном? Однако в Evening American Сервисс действительно со знанием дела излагает суть эксперимента, который хочет провести Лев. Ракета с человеком, котом и растениями на борту должна двигаться в направлении вращения Земли со скоростью 1000 миль в час, после чего врачи и ученые должны изучить эффекты.
Членам Русского общества при Колумбийском университете сообщается, что вино и пиво можно рекомендовать в качестве стимуляторов интеллекта. И что Лига мыслителей лучше Лиги наций. Мечта 1921 года о глобальной работе интеллектуальной элиты ради мира во всем мире по-прежнему жива.
Американский поклонник удивляет Льва неожиданным подарком – переведенной на английский книгой воспоминаний Горького о Толстом в 1923 году. Лев читает небольшой по объему текст с растущим восхищением. Он должен поделиться своими чувствами с Горьким, который в данным момент находится в Италии. Впрочем, есть одно но. В 1913 году в момент слабости Лев предложил Горькому дружбу, на что тот отреагировал наигрубейшим образом: «Вы знаете, Лев Львович, что я не люблю Вас, и мне очень неприятно было получить Ваше письмо. Если б я и нуждался в помощи – от Вас не принял бы ее». Сейчас, спустя четырнадцать лет, Лев просит перечеркнуть прошлое. После всех жизненный испытаний он стал другим человеком, стал лучше. Сейчас он работает «с любовью и пониманием» над новой книгой об отце и его мировоззрении. Толстой считал веру главной в жизни человека, и Лев не может с этим не согласиться. Если божественную любовь разжечь «во всемирный фейерверк», «в огонь постоянный и общий», то можно изменить жизнь, общество и личность.
Подобные же мысли он теперь обнаружил в книге Горького. Во всяком случае, это позволило Льву почувствовать сильную близость к Горькому. Его чрезвычайно обрадует, если коллега по писательскому цеху больше не будет испытывать по отношению к нему негативных чувств. Подпись: «Ваш прежний враг – новый друг Л. Толстой маленький». В виде бонуса Лев кладет в конверт рисунок с портретом отца.
Рука протянута, но Горький ее не принимает. На этот раз он обижает Льва молчанием. Неудивительно. Диктатура пролетариата Горькому гораздо ближе, чем христианская заповедь о любви к ближнему.
Уехавший в Финляндию Илья Репин, напротив, остается для Льва верным другом. В письме от сентября 1927 года Лев жалуется ему на бедственную тяжелую жизнь, сообщает, что «с обеими женами разведен и не совсем по моей вине». Помня, как близка была Дора Репину и его супруге Нордман-Северовой, он объясняет, что развелся с ней только для того, чтобы сын Марианны Сольской не стал незаконнорожденным. Но Сольская, подло оправдывается Лев, наполовину цыганка и ничего, кроме мучений, ему не принесла.
Теперь самым важным для Льва стала религия, говорится в письме. Однако его мудрый учитель отнюдь не Толстой, хотя Лев его горячо любит и особенно рекомендует его книгу «О жизни» (1886–1887). Большая ошибка Толстого заключается в непонимании того, что крайности приводят не к созиданию, а к разрушению. Лучшие проводники – китайские мыслители. Например, Конфуций, который понимал, что при соблюдении меры нравственны даже слабости и страсти. Этот афоризм сформулирован как будто специально для Льва.
Многое Лев пока не успел сделать, но он надеется, что время еще есть. Прежде всего ему хотелось бы добиться
