Он никогда не жил в таких стесненных обстоятельствах, как Достоевский. Толстой радовался, что ему платили самый большой гонорар за написанный им печатный лист. Не считал зазорным торговаться относительно цены своих произведений. Позже в нем произойдет переоценка ценностей, приведшая к отказу от гонораров за произведения, написанные после 1880 года. Заявление для печати прозвучит в 1891 г. К этому времени Софья Андреевна на широкую ногу поставит процесс издания произведений Толстого. У нее появятся помощники. На территории московской усадьбы «Хамовники» она откроет контору-издание. Произведения раскупались быстро. Россия знала и любила Толстого, все с нетерпением ждали новых его произведений.
И вдруг это заявление! И без того отношения между супругами напряженные — почти 14 лет конфронтации из-за новых религиозных и жизненных установок мужа, а здесь, когда в России голод, когда сам Толстой пишет, что нужны немалые деньги, чтобы содержать семью, он отдает сытым издателям право на безвозмездную перепечатку только что написанных им произведений. Но главное — он забыл, что есть семья, обязанность перед детьми, входящими в большую жизнь, а она требует немалых финансовых затрат. Такова была логика рассуждений С. А. Толстой. Житейски настроенному читателю трудно с этим не согласиться. Но доверчивый обыватель не вникает порой в суть заявления Льва Николаевича. Он не обездолил семью, а сделал Софью Андреевну правопреемницей издания произведений, написанных в период его художественного расцвета. Она печатала отдельными изданиями, выпускала собрания сочинения мужа, и в них входили произведения, которые уже при жизни писателя стали классикой, — «Севастопольские рассказы», Трилогия «Детство», «Отрочество», «Юность», «Казаки», «Война и мир», «Анна Каренина», «Азбука» и Книги для детского чтения и др.
Комната, в которой умер Л. Н. Толстой. Станция Лев Толстой (Астапово)
Вид на комнату, в которой умер Л. Н. Толстой, со стороны коридора. 2010. Фотография В. Б. Ремизова
Коммерческой торговле произведениями религиозного содержания, связанными со вторым этапом жизни человека и раскрывающими суть его второго — «духовного рождения», Толстой положил конец. Он изгнал торговцев из храма своих духовных поисков и открытий.
Мысль его была уже занята другим: разделом собственности между членами семьи с тем, чтобы самому не владеть собственностью, добровольно отрешившись от нее. И это тоже вскоре свершилось — в июле 1892 г. Семья в целом восприняла это с радостью. Возникла ясность в распределении собственности между членами семьи. Софья Андреевна вместе с Ванечкой стала полнокровной владелицей Ясной Поляны. Маша и Лев Николаевич от владения собственностью отказались. Толстой получал в год 2000 рублей за постановку своих пьес на сценах российских театров. Эти деньги он и раздавал простым людям, которые приходили к нему за помощью.
Он исповедовал принцип разумной достаточности во всем: в одежде, питании, трудовой деятельности, в сфере общения. К этому времени флер его величия был ему в тягость, и упреки Софьи Андреевны в его адрес относительно самолюбования и постоянного желания славы и хвалебных слов были в высшей степени несправедливы. Дорога Толстого вела к Хозяину, пославшему его в жизнь, и он пошел по ней, невзирая на многие трудности и препятствия. И чем далее он шел, чем более приближался к смерти телесной, тем мощнее была в нем потребность во внутреннем очищении и послушании Богу. Кстати замечу, что молитвы Толстого, произносимые им наедине с собой, часто в яснополянском парке «Клины» среди двухсотлетних лип, очень схожи по смыслу и направленности с молитвами оптинских старцев, как и в книгах собранных им афоризмов много совпадений с мыслями из «Добротолюбия».
М. И. Агафьин. Слепок с правой руки Л. Н. Толстого. С. Д. Меркуров. Посмертная маска Л. Н. Толстого. Фрагмент экспозиции в Музее памяти Л. Н. Толстого. 2010. Фотография В. Б. Ремизова
Софья Андреевна добросовестно выполняла свой долг перед мужем, детьми, внуками. Она искренне всех любила, за исключением, быть может, дочери Саши, которая от рождения была нежеланным ребенком. Софья Андреевна с успехом, с большой материальной прибылью для семьи вела издательские дела Толстого, до физического изнеможения доводила себя переписыванием рукописей мужа, но делала это не без удовольствия — первой, проявляя любопытство, прикасалась к слову Толстого, а к тому же и экономила деньги на переписчиках. Они, деньги, были, но их всегда как бы недоставало.
В ведении хозяйства ей не было равных. Она знала все: что, где и когда надо сажать, когда собирать и обрабатывать урожай, как выгодно продать его. В последние годы вместе с семьей с трех сторон Большого яснополянского дома посадила яблоневые сады, которые тоже должны были со временем приносить немалую прибыль. Как истинный специалист-ботаник, зарисовала с максимальной точностью грибы и полевые цветы Ясной Поляны, что сейчас при утрате значительной части флоры заповедника становится особенно ценным.
Когда Лев Николаевич вопреки воле царского правительства первым в России публично заявил о голоде и призвал к оказанию помощи голодающим народам Поволжья и центральных губерний, она возглавила финансовую комиссию по сборам и распределению средств для голодающих. Он провел два года в странствиях — и в зной и стужу — по России, создавая столовые для голодающих, и она порой помогала ему в этом. Это было бескорыстное, нравственное по намерениям и исполнению действо. В процессе общения с крестьянами были найдены новые формы организации сельского хозяйства на деревне, созданы десятки рабочих артелей. Толстых волновала не просто кормежка голодных, а поиск эффективного выхода из сложившейся трагической ситуации. Важно было, чтобы люди сами наилучшим образом научились устраивать свою жизнь.
Как Львица, она кинулась защищать мужа перед Церковью, когда того в 1901 г. Святейший Синод признал отпавшим от Православной Церкви. Собственно, шум вокруг этого события подняла Софья Андреевна. Ей казалось, что муж нуждается в такой поддержке. Но то, что должно было превратиться в беседу между Толстым и Церковью, приняло форму «отлучения», мирового скандала. Не без помощи Софьи Андреевны.
Как бы она ни относилась негативно к крестьянским детям, она всегда принимала живое участие в их судьбе, много помогала Льву Николаевичу как учитель, ведя разные предметы и занимаясь с ребятами порой с утра до вечера.
В дни болезни Лёвочки она всегда была с ним рядом. И он признавал, что лучше нее ему никто не смог бы помочь. Одно прикосновение ее руки успокаивало его и приносило надежду на выздоровление. Особенно это сказалось в Крыму, когда Лев Николаевич был тяжело болен и когда чудодейственная сила любви к нему Софьи Андреевны воскрешала его, возвращала с того света.
Известно и то, что на расстоянии друг от друга они не могли находиться долго. Сразу начинали тосковать,
