МУРовская бригада, насколько я помню, соображения Шарапова высмеяла:
«Все оглянулись на меня, мгновение в кабинете стояла недоуменная тишина, расколовшаяся затем оглушительным хохотом. Заходился тонким фальцетом Векшин, мягко похохатывал баритончиком Жеглов, лениво раздвигая обветренные губы, сбрасывал ломти солидного сержантского смеха Иван Пасюк, вытирал под толстыми стеклами очков выступившие от веселья слезы фотограф Гриша...»
А что собирались делать сами все эти умудренные розыскным опытом МУРовцы в случае, если бандит расшифрует Векшина? Жеглов никаких указаний Векшину на этот счет не дал, как не дал он этих указаний и остальной группе.
У него просто не было никаких других вариантов, кроме задуманной им провокации.
А вы сами не задумывались о том, зачем бригада Жеглова отправилась вместе с Векшиным на Цветной бульвар?
«В Колобовском переулке Векшин ушел вперед, а мы шли за ним метрах в ста, потом и мы растянулись; и, когда Вася занял скамейку на Цветном бульваре, третью слева от входа со стороны Центрального рынка, одиноко стоявшую в просвете между кустами, далеко видную со всех сторон, мы с Жегловым пристроились у закрытой москательной лавочки, за будкой чистильщика, заколоченной толстой доской».
Что именно собирался делать Жеглов за будкой чистильщика? Разговора он не слышал, внешность Есина не разглядел, наружного наблюдения за ним не пустил. Не мог Жеглов и помочь боевому товарищу, уберечь его от бандитской заточки. Даже после убийства Векшина Жеглов не дал никакой ориентировки на розыск, хотя лично видел, как убийца уехал на трамвае. Мы опять-таки не видим ни в момент, непосредственно следующий за убийством, ни по тексту романа никаких следов розыска убийцы: такое впечатление, что дело просто списали в архив!
А может так и было?
«Место преступления не фотографировали, не описывали, ничего не измеряли и протокола не составляли, а в моем представлении это были основные действия уголовного розыска, и потому, что ими сейчас пренебрегли, в меня снова вошло это ощущение войны, где не было места никаким формальностям и процедурам».
Ощущение-то войны Шарапову было знакомо очень хорошо. Давайте вспомним вместе с ним:
«- Володя, ты уверен - втроем справитесь? - спрашивал Савичев, заглядывая мне в лицо своими красными глазами. - Может быть, усилим группу захвата?
Левченко, стоявший за моим плечом, сказал:
- Больше людей - скорей заметят...
И Коробков одобрительно покивал...
Разделись догола, только шнурком подвязана к руке финка, и без всплеска, без шороха нырнули - сначала Левченко, потом Коробков. А я последним. И холод вошел в сердце нестерпимой болью, подчинив все непреодолимому желанию мгновенно рвануться назад, на берег, к своим!»
Шарапов воевал в разведке, и воевал именно таким образом: всегда на чужой территории, всегда вдали от своих тылов, все твои товарищи рядом с тобой, а любой посторонний это враг. Раненого вытащим, ну а убили, значит убили. Ходу! И вот, центре Москвы, внутри Садового кольца Шарапов вдруг ощутил себя в разведке, в тылу врага, и эта интуиция разведчика дорогого стоит!
Итак, московские сыщики вызвали из Ярославля Васю Векшина живым, а вернули туда его труп без всяких документов:
«Значитца так: ты, Пасюк, завтра с утра поедешь с телом Векшина в Ярославль, от нас всех проводишь его в последний путь, мать его постараешься успокоить. Хотя какое к чертям собачьим тут придумаешь успокоение!»
Тут надо сказать, что Вайнеры описывают все же не первые годы советской милиции, когда опера сами ходили на операции, сами оформляли приговоры, сами расстреливали и сами хоронили и бандитов, и павших товарищей! С какой стати оперативный сотрудник МУРа будет разъезжать с телом Векшина, у него что, работы нет в Москве?
Судя по всему, тело Векшина просто бросили где-нибудь на задворках вокзала в Ярославле, подарив местной транспортной милиции очередной «висяк». Вот там, в Ярославле, местная или транспортная милиция и составит протокол, с описями и фотографированием, в Ярославле заведут уголовное дело, которое повесят, скорее всего, на какого-нибудь уркагана-рецидивиста. Ещё лучше, если этого рецидивиста застрелят при попытке задержания, как Левченко. И концы в воду.
Вот потому и едет с телом Пасюк, который должен всё это как следует обставить: найти на привокзальной территории укромное место, выложить натуральным образом тело Векшина, подкинуть какие-нибудь улики, оставить следы преступника, ведущие в никуда.
Мы ещё поговорим об этом Пасюке, правой руке Жеглова, который, как и его начальник, не так прост, как кажется на первый взгляд. Здесь лишь отметим, что именно подобные фокусы Жеглова, работающего в Москве по правилам нелегальной разведки во вражеском тылу, сразу же огорошивают читателя, сразу же заставляют его искать иные объяснения и иные мотивы всех действующих в романе лиц.
Итак, мы разобрали набор странностей и несуразностей, допущенных бригадой Жеглова. Но и со стороны «Чёрной кошки» допущено нелепостей не меньше. До такой степени, что в совокупности с действиями МУРа, все обстоятельства этого дела полностью исключают его каноническое толкование, к которому привык читатель романа или зритель многосерийного телевизионного фильма. К слову сказать, сценарий «Места встречи...» во некоторых важных эпизодах противоречит роману — и мы ещё обсудим, почему.
Итак, на встречу с кем собрались идти бандиты?
«Сенька Тузик согласился передать бандитам, что фартовый человек ищет настоящих воров в законе, чтобы вместе сварганить миллионное дело. Для внедрения в банду был специально вызван оперативник из Ярославля: чтобы ни один человек даже случайно не мог опознать его в Москве. А сегодня утром позвонил Тузик и сказал, что фартового человека будут ждать в девять вечера на Цветном бульваре, третья скамейка слева от входа со стороны Центрального рынка».
Из этой цитаты можно сделать вывод о том, что Сенька отрекомендовал Васю Векшина, как человека, который способен и намерен сварганить миллионное дело. Так? Нет, не так.
«Твоя задача проста, ты человек маленький, лопушок, шестерка на побегушках. Тебя, мол, отрядили выяснить - есть ли с кем разговаривать? А про дело предстоящее при всем желании рассказать никому ничего не можешь - сам пока не в курсе...»
Очевидно, что рекомендуя Векшина в качестве шестерки на побегушках, которая ничего из себя не представляет, Тузик вряд ли мог выманить на встречу серьезных бандитов. Совершенно
