будто братья: широченные, мордатые, со шрамовыми татуировками.
Табло над дверью показывало станции: жилье земных и космических метеорологов, научно-исследовательские поселки, ремонтные мастерские для низкоорбитальных аппаратов. Службы космической безопасности, орбитальный отдел Интерпола. Потом будет Крона - на геостационарной орбите они действительно широко простирали свои ветви. Удивительно, сколько дел нашлось там у человечества, как только упала стоимость доставки грузов. А еще выше - Противовес, телескопы и лунно-марсианская верфь. Когда-то скандинавы придумали ясень Иггдрасиль, по стволу которого путешествовали между мирами. Объективно Дерево больше походило на циклопический хвощ каменноугольного периода: ствол с мутовками листьев в узлах, шишка на верхушке и метелка чуть ниже. Странно, что Лифт не назвали Иггдрасилем. Наверняка кто-то предлагал, но прижилось просто Дерево, Грейт-Три, Мти-Кубва.
Инженер Миллер целыми днями сидел, обвесившись со всех сторон чертежами и схемами, и Никиту это вполне устраивало. Он загрузил тренажер, включил мозги и принялся "летать" - лишние тренировки еще никому не мешали. Прерывался только на то, чтобы поесть самому и покормить тритонов. Дорога на работу занимала почти пять дней. Было бы даже меньше, если бы не визит к биологам.
Миллер заметил тритонов только на второй день. Выпучил глаза и поджал губы, глядя, как хвостатые земноводные заглатывают червячков, но ничего не сказал и опять занялся своей документацией.
ZeroGravityLab находилась прямо под главным модулем, он же Грейт-Три-Виллидж или Крона. Искусственное тяготение в Кроне создавали центробежной силой, но биологам нужно было именно отсутствие гравитации, их рабочие помещения не вращались. Никита в конце пути добросовестно проделал упражнения на координацию, повисел вниз головой. Кто надеется, что его затошнит, будет разочарован, однако не рассчитать движения и зависнуть было бы обидно.
Рюкзак и баул он взял с собой: между лабораториями и Кроной ходил обычный лифт. В коридоре вытащил контейнер с тритонами. Животинки были в порядке. Нулевая гравитация застала их врасплох, они висели неподвижно, растопырив лапки, и лишь время от времени трепыхались, пытаясь плыть. Дизайн у них ящеричный, но в мордочках что-то неуловимо лягушачье. Как звали того малого из "Дживса и Вустера", который жалел, что у людей все сложнее, чем у тритонов? Не помню.
Осторожно Никита двинулся в путь - липучки на подошвах бахил еле слышно потрескивали. По потолку текли транспортные ленты с петлями, чтобы держаться, одна лента по часовой стрелке вокруг Ствола, другая против. На транспортере было быстрее, но Никита опасался, что не сумеет запрыгнуть и спрыгнуть как надо.
Из-за двери сектора 014А доносилось кудахтанье. А вроде птиц у них не было, куры только у японцев... Дверь открылась, и он понял свою ошибку. Кудахтал Степан.
Ну то есть он так смеялся. В воздухе перед ним рывками вращалось что-то небольшое, черно-белое, рядом реяла камера, а Степан, услышав дзеньканье двери, помахал назад рукой: мол, не мешайте. Юли нигде не видно.
Сектора у биологов действительно были секторами - кольцо, окружающее Ствол, разрезали на куски радиальные переборки. А расстояние до потолка позволяло работать в буквальном смысле друг у друга на головах, так что узкая и высокая комната формой напоминала вертикально стоящую книгу. Книгу о животных, растениях и прочей биологии. Больше всего Никите здесь нравились даже не стеллажи с цветами, а плоские подсвеченные аквариумы с микроскопическими водорослями, ярко-зеленые, как оперение попугая.
Из черно-белой штуки торчал хвост. Два хвоста. Разглядев их, Никита сообразил, что это две мыши, черная и белая. Дерутся? А, нет...
Наконец Степан водворил мышей в клетку, защелкнул дверцу и обернулся.
- О, привет. Прямо с поверхности?
- Прямо. Эксперимент прошел успешно?
- Да какой там эксперимент. - Степан подманил камеру, поднял экранчик и снова издал кудахтающий звук. С этим его гладким зачесом назад и лохматыми бакенбардами он сам был похож на какую-то лисицу или куницу. - Это будет такой резкий ролик для нашего блога. Секс, пушистые зверушки, невесомость, все триггеры. Назову его "Инь и Янь" и пущу индийскую музыку. Жду миллионы просмотров.
- Инь-Ян - это Китай.
- Что?.. Да без разницы. Смешно будет. - Степан переступил с ноги на ногу и спросил: - А ты что скажешь?
- Я к Юле. Тритонов ей привез.
- А-а, хорошо. Давай.
Что непонятного в словосочетании "я к Юле"? Или он специально?
- Мне сказали - ей отдать.
- Долго ж тебе ждать придется. Она пошла транскриптомы читать.
- Я подожду.
- Как угодно. - Степан ковбойским движением вытянул пистолет из кобуры, выстрелил липучкой в стену, качнулся на пятках, отрывая подошвы, надавил кнопку рулетки и перелетел к терминалу, притянутый тросом. Получилось у него лихо, надо признать. Да и вообще, конечно, он не был дураком, глупых и никчемных тут не держали.
- Никита, добрый день! - Из-за стеллажей выплыл Илья Миронович, огромный, добродушный, как белый летающий слон. - Кого на этот раз поймал?
- Тритонов, - сдержанно ответил Никита. Интересно, они когда-нибудь забудут?
День, когда он познакомился с биологами из 014А, начинался обыкновенно. Вылетел на дежурство, поменял аккумуляторы безвременно усопшему французу, отвез пластину для солнечной батареи евросоюзовскому исследователю, сделал профилактику полицейскому спутнику и лег на возвратный курс. И вдруг увидел впереди человеческую фигурку.
Человек в открытом космосе. Стандартный скафандр для наружных работ. Аварийный маячок молчит, похоже, что и связь не работает, или он без сознания. Движение медленное, то есть медленное - относительно Кроны и спутников на геостационарной орбите. Человек плыл к нему, лениво вращаясь, руки согнуты в локтях, ноги расставлены. Поперек туловища алая полоса - будто из распылителя с краской. Сердце колотилось у Никиты в горле, когда он подхватывал тело манипуляторами. Он еще успел заметить, что к щитку шлема прилипло изнутри что-то беловатое. Отдав штурвал AI, схватил медицинский чемодан и кинулся к приемной камере.
Человек лежал лицом вверх. К щитку был приклеен листок бумаги: размашистая надпись "2106.03.12 #1/3 GOOD LUCK, DUDE!" - и эмблема ZGLab, марсианское яблоко, оплетенное двойной спиралью. Что за черт? Никита отсоединил шлем. Мертвенно-бледное бесполое лицо невозмутимо смотрело на него глазами из янтарного пластика.
Потом все, от Главного и коллег до бортового компьютера, ставили ему на вид, что в утренней хронике совершенно ясно, отдельной строкой, говорилось об очередной затее биологов - экспериментах по воздействию космической радиации на человеческие культивируемые клетки, помещенные в манекен и в скафандр. Кажется, он даже прочел эту строчку и спросонья удивился, зачем ему это показывают. Упустил главное - что проклятущие манекены почему-то будут дрейфовать в Поясе, а не болтаться, скажем, на тросах
