А.П. Господин посол, у меня были тесные отношения с вашим предшественником. Мы с ним обсуждали как религиозно-политическую тематику, так и личную, частную, связанную с жизнью, судьбой, с поведением каждого из нас. Не могли бы теперь и вы мне сказать, что заботит лично вас в вашей новой роли в Москве больше всего?
Г.Ш. На самом деле меня ничто особо не тревожит. Я чувствую, что представляю государство с твердой волей, готовое строго выполнять обязательства перед другими. Конечно, значительное внимание привлекает все, что касается американского нажима на российские ответственные лица с целью сворачивания сотрудничества с Ираном. Я полагаю, что Россия выдержит давление и не прервет наше сотрудничество. В этой ситуации для России есть возможность продемонстрировать свою независимость.
А.П. Год назад я ездил на Ижорский завод под Санкт-Петербургом, где выполнялся ваш заказ, строился огромный реактор для Бушера. Он был уже почти готов для транспортировки. Я подошел к стальной конструкции, положил на нее руку и мысленно послал привет иранскому народу. Знаю, что этот реактор уже достиг Бушера, смонтирован там, и надеюсь, что скоро будет вырабатывать электроэнергию.
Россия конструктивно сотрудничает с Ираном. А что собираются делать у вас американцы? Может быть, их тактика будет такая, которую они применяли в Советском Союзе? Как известно, Советский Союз был сломан с помощью пятой колонны. Я недавно читал американские газеты, там было написано, что в Иране увеличивается число диссидентов, противников исламского правления. По-видимому, есть какие-то элементы, которые не согласны с правительством.
Г.Ш. В любой стране есть группа людей, не признающих тех, кто управляет государством. Иран не исключение. И эта пятая колонна как раз самый хороший инструмент, на который возлагает надежду Америка. То, о чем вы говорите, это возможно.
А.П. Не хотелось, чтобы это случилось.
Г.Ш. Естественно, нам надо быть более осторожными.
А.П. На мой взгляд, ислам и американская идеология несовместимы. На ваш взгляд, возможен диалог между Ираном и Америкой?
Г.Ш. Я полагаю, необходимо пытаться вести диалог между цивилизациями. Для того, чтобы люди могли мирно жить, не надо трогать друг друга. Мы именно так и поступаем. Но хотят ли этого американцы? Они потеряли крупный капитал и не могут нам этого простить. Усиливают конфронтацию. Грозят нападением. Мы готовы к сопротивлению, хотя против войны. Мы за диалог в рамках мирового сообщества. Будем стараться через ООН, через другие международные организации доказать свою правоту.
Эрнест Султанов
10 июня 2003 0
24(499)
Date: 10-06-2003
Author: Эрнест Султанов
БИТВА ЗА ТРОФЕИ
Есть два результата военной победы Соединенных Штатов над режимом Саддама Хусейна: тактический и стратегический.
С одной стороны, президент Буш может праздновать триумф. Франко-германо-российская Антанта фактически признала свое внешнеполитическое поражение. В самих Соединенных Штатах республиканцы значительно опережают демократов. И даже непопулярная налоговая реформа не может поколебать рейтинг президента, который, по всем прогнозам, побеждает на предстоящих через два года выборах. С другой стороны, после падения Багдада ситуация в Ираке и в регионе в целом значительно усложнилась. Ведь режим Саддама Хусейна, при всех имеющихся с точки зрения Соединенных Штатов недостатках, выполнял две важные функции. Во-первых, сдерживал клановые, племенные и конфессиональные противоречия внутри страны. И, во-вторых, играл ключевую роль для поддержания баланса сил в регионе. Так что теперь, по мнению саудовского министра иностранных дел Сауда Аль Фейсала, Вашингтону придется иметь дело не с одной, а с гораздо большим числом проблем.
Парадоксально, но значительная часть военных трофеев достанется вовсе не Вашингтону, а Тегерану. Причем это уже во второй раз, когда режим аятолл набирает очки на драке американцев с Саддамом. В первый раз благодаря гибкой позиции во время кувейтского кризиса Тегерану удалось, с одной стороны, наладить отношения со странами Залива, а с другой, получить определенные уступки от Хусейна. В частности, Иран стал монопольно контролировать ключевой с точки зрения транспортировки нефти к побережью Персидского залива канал Шатт-Аль-Араб.
Теперь же иранцы без единого выстрела смогли не только ликвидировать власть баасистов, но и имеют возможность посадить в Багдаде собственных людей. В этом плане показательно, что если режим Саддама традиционно опирался на суннитское меньшинство, то духовные и политические лидеры шиитского большинства ориентировались в большей степени на Тегеран. К тому же, шиитское духовенство, несмотря на репрессии, сохраняло достаточную автономность от государства. А контакты между Кумом и Эль-Наджафом не прекращались даже во время военного конфликта между Багдадом и Тегераном.
В Иране же размещалась штаб-квартира Высшего совета революции в Ираке, а также базы его боевого крыла — корпуса Бадр. Так что сразу после падения баасистов отряды Бадра перешли границу и атаковали позиции враждебного Тегерану движения моджахеддинель Хальк близ городов Аль-Халис, Джалула, Аль-Мукдадия. Кроме того, используя шиитское духовенство и свои военизированные формирования (только в мирное время они насчитывали более 10 тысяч человек) Высший совет постепенно заполняет вакуум власти в стране.
В перспективе же в Ираке может оказаться два конкурирующих между собой центра. С одной стороны, оккупационный режим, приправленный лояльными курдско-арабскими элементами, а с другой, местные власти, подчиняющиеся исключительно Высшему совету. Исходя же из опыта Палестины и Южного Ливана, далеко не факт, что оккупационные войска смогут преодолеть двоевластие в свою пользу.
Причем американцы сами себя загнали в ловушку. Единственной силой в стране, которая могла бы противостоять Высшему совету революции в Ираке, является партия БААС. Однако саддамовская партия признана Вашингтоном вне закона. Что же касается других организаций, например, Иракского национального конгресса Ахмеда Чалаби, то они не представляют реальной силы внутри Ирака. Именно по этой причине Госдеп Соединенных Штатов еще год назад принял решение прекратить их финансирование. Таким образом, действительными союзниками Соединенных Штатов могут считаться только курды. Однако и здесь возникает ряд проблем. Во-первых, Демократическая партия Курдистана и Патриотический союз Курдистана находятся не только в политическом, но и в кровно-племенном конфликте между собой. Во-вторых, обе партии, готовясь к неизбежной конфронтации, лоббируют поддержку близлежащих государств. Например, ДИК поддерживает контакты с Анкарой, а ПСК с Тегераном и Дамаском. Есть также основания полагать, что курды (и прежде всего ПСК) недовольны американцами, фактически выпроводившими их из Киркука и Мосула. Так что, по мнению экспертов, обеспечить перманентную оккупацию Ирака Соединенные Штаты будут не в состоянии. Тем более, что это грозит перерастанием конфликта с режимом в бесконечную партизанскую войну. В войну, в которой у шиитских (а потенциально и курдских) повстанцев, помимо поддержки населения и духовенства, будет и еще один козырь в виде иранского тыла. При этом у Соединенных Штатов просто не хватит сил, чтобы одновременно оккупировать страну и контролировать сложную 1400-километровую границу между Ираком и Ираном. И это, даже не учитывая вероятную помощь повстанцам со стороны Сирии.
Втягивание же в партизанскую войну (не говоря уже о широкомасштабной войне с Сирией и Ираном) само по себе может иметь для нынешней администрации катастрофические последствия. Во-первых, жертвы среди американских военнослужащих (тем более, если они превысят текущие цифры) могут резко ударить по президентскому рейтингу. Во-вторых, это приведет к еще большему обострению отношений между исламским миром и Соединенными Штатами. И, кроме того, вызовет очередной всплеск антиамериканизма в Европе. Причем в этом случае неизбежно усиление позиций ключевых оппонентов Вашингтона в рамках ЕС и НАТО. Тем более, что Берлин и Париж являются одновременно и основными экономическими партнерами Тегерана. Так, Германия лидирует по экспорту товаров в Иран, а французская TotalFinaElf с середины 90-х заключила ряд выгодных контрактов на разработку нефте-газовых месторождений на территории Ирана (Сирии, Южный Таре, Дуруд). В-третьих, в случае активизации партизанской войны в Ираке под удар будут поставлены не только нефтяные концессии Вашингтона, но и стабильность поставок сырья из региона в целом. То есть фактически может начаться новая "танкерная война", только в гораздо больших объемах, чем во времена конфликта между Ираком и Ираном. А это энергетические спонсоры президента накануне предстоящих выборов могут и не простить.
