— естественно.
Тут, конечно, мы стали спорить яростнее как всегда делают русские люди в тех вопросах, в которых они не являются специалистами, но хотели бы ими быть. Мы принялись переводить свитки в килобайты и оценивать мощь античной культуры и пресловутый оставшийся от неё один процент. Очень присутствовавших грела сама мысль сопоставления наших жизней с великим символом Александрийской библиотеки.
И это подводит нас к одной интересной мысли. Было время, когда человек мог прочитать практически все книги Ойкумены, особенно, если считать, что глиняные таблички в одних местах ещё скрыты песком, а письмена в других — скрыты лианами, ну а существование Китая сомнительно.
Потом было время, когда можно было прочитать книги по своей широкой специальности — и, к примеру, медик, мог освоить все книги по медицине. Наконец, от амбициозных задач осталась идея почитать все публикации по узкой специальности — какой-нибудь сейсмологии. Но время и на этом поставило крест.
А возвращаясь к художественной литературе и её перепроизводству, нужно сказать, что нормальный человек просто физически не может прочитать корпус выходящих каждый год книг.
Тут вступают в действие другие факторы: реклама, сарафанное радио, репутация автора, и всё равно, объектов слишком много даже для бездельника-гуманитария, а не честного врача или сейсмолога.
И тут приходит время референтов.
В отечественной системе государственной службы даже есть классный чин «референт государственной гражданской службы Российской Федерации (субъекта Российской Федерации) 1, 2 или 3-го класса». Но про этих референтов мне известно мало, а вот в области литературы, кино и живописи, происходит интересная замена.
Не то, чтобы референт советует тебе, что читать (такие вопросы часты в Сети, но происходит качественный переход). Читатель просто доверяется референту. Как раз в Сети победил принцип нечтения, который в своё время сформулировал экскаваторщик Васильцов.
Только в пятидесятые годы в основе принципа лежали политические причины, а теперь совершенно физиологичные. Всех не перебреешь.
Нет, никто не заставляет после нечтения требовать высылки творца, или отправки его на принудительные работы. Честный обыватель уже давно пользуется референтами в области естественных наук. Они рассказывают ему об устройстве Вселенной и эволюции.
Но с гуманитарными науками, а также искусством — сложнее. Подразумевается, что честный обыватель сам должен вынести суждение. Но это стало затруднительно, и вот он обращается к помощи посредников. Мне очень нравилась история, рассказанная одним галеристом. Он говорил, что старший товарищ, что учил его ремеслу, считал, что настоящий галерист начинается в тот момент, когда спокойным и правильным тоном произносит фразу: «Эта картина стоит один миллион долларов». И этот человек был совершенно прав.
Огромное количество обывателей находятся в странном агрегатном состоянии, напоминающем переохлаждённую воду — есть такой известный физический фокус. Щёлкнешь пальцем по бутыле, и её содержимое мгновенно превратится в лёд.
Так и критики с галеристами — по их щелчку создаётся искусство. Речь даже не о цветных пятнах, а о, казалось бы, данных нам в непосредственном восприятии стихах и прозе. Во время её перепроизводства легко отбросить откровенно смешные и графоманские образцы, но перед нами вал литературы «среднего рода» размером в сотни Александрийских библиотек. Они написаны гладко, авторы там не опускаются до знаменитого «подъезжая к станции с меня слетела шляпа», но непонятно, хорошая эта книга или нет.
Тут и появляется модератор со своим веским мнением, а за его спинами маячат галерист и завсегдатай кинофестивалей. От них никуда не деться.
Так устроен современный мир.
Тут одно спасение — выбрать себе референтов доброжелательных, бескорыстных и с чувством юмора. Кажется, это вполне возможно.
18.02.2019
Народная копеечка (о проверке любви деньгами)
Чертокуцкий очень помнил, что выиграл много, но руками не взял ничего и, вставши из-за стола, долго стоял в положении человека, у которого нет в кармане носового платка.
Николай Гоголь. «Коляска»
Этой зимой я наблюдал два параллельно развивающихся действия. Это был сбор денег на проекты, которые вышли по-разному успешными, потом претерпели денежные трудности и теперь просили денег для возрождения из финансового пепла.
Одно предприятие слыло знаменитым, а другое — известным в куда более узких кругах (именно это имеется в виду под словами «по-разному успешные»). Успешными-то были оба, только аудитория у них разная. Первое — особый феномен, созданный ещё в девяностые: конгломерат толстых литературных журналов «Журнальный зал». Он возник ещё в 1996, переменил несколько площадок, а с 2001 года жил на сайте «Русского журнала». Что это по сути? Это была социальная сеть «литературных толстяков», их фейсбук, правда, без комментариев. На сайте «Журнального зала» висели практически полные варианты их номеров (за исключением «Иностранной литературы» — там были существенные сложности с электронными правами на иностранных авторов, как я понимаю), и всякий читатель мог бесплатно сунуть нос не только в «Новый мир», или «Октябрь», но и в какой-то провинциальный журнал. Лет десять назад я наблюдал какие-то жаркие драмы из-за включения (или не включения) тех или иных изданий в этот конгломерат, потому что само существование там было престижно. Да и то — если тебя не находит поисковая машина в Сети, то ты как бы не существуешь. Это верно и для журнала, и для отдельно стоящего писателя.
Некоторые отдельно стоящие писатели долго жили без собственных сайтов, но мало кто — без аккаунтов в социальных сетях. Почему литературные журналы с долгой и славной бумажной историей не заводили себе полновесных сайтов (Не все, конечно. К примеру, у «Нового мира» я таких сайтов помню чуть ли не три), — удивительная загадка. Так или иначе, «литературные толстяки» держались за электронную публикацию в «Журнальном зале», потому что вместе всё как-то заметнее и веселее. И вдруг система засбоила (в этом месте все, с кем я беседовал, начинали говорить что-то невнятное, потому что, когда просто не стало денег, ситуацию объясняют несколько иначе). И вот для возобновления работы «Журнального зала» прибегли к (тут должно было быть модное слово «краудфандинг», но оно мне не очень нравится) сбору пожертвований. И их начали собирать 16 декабря прошлого года, оценив размер помощи в 560.000 рублей.
Параллельно этому происходила похожая история с журналом «Мир Фантастики». Я этот журнал хорошо знал, они как-то напечатали мой рассказ (с очень хорошими иллюстрациями — что для меня редкость), и ещё время от времени упоминали в статьях. Но «Мир Фантастики» был не собственно литературным журналом, хотя в нём печатали прозу и всякое фантастическое литературоведение. Там встречались чрезвычайно дельные статьи про кино
