в лицо. Некоторым разрезали животы и сажали туда живых кошек, отрубая жертвам при этом руки, чтобы они не могли их вытащить… и не было такой смерти, на которую бы ни обрекали их» [56].
Украинские националисты, впрочем, считают, что это была борьба за свободу.
Прекращены же погромы были после перехода гетманства под власть Московского царства. Отдельные инциденты имели место и позже, но уже не как системное явление и не как общая установка. Однако рецидивы «хмельнитчины» на Украине сохранились, и периодически темная стихия пробуждалась. Из погромов, зафиксированных в истории Российской империи, в которых западные критики видели пороки русского самодержавия, подавляющее большинство произошло на территориях будущей Украины и Молдавии.
Фактор малоросского духовенства
Малоросский сепаратизм XVIII века имел и религиозные основания. Формально Малороссия была православной. Однако среди малоросского духовенства латентно существовало два течения — латинское и протестантское. Одно опиралось на идеи, почерпнутые из литературы католической направленности, другое — протестантской. Следовательно, и перспектива реформ в религиозной и общественной жизни виделась в соответствии с этими двумя платформами. Собственной же платформы в развитии православного учения в малоросской духовной среде выработать не удалось. И такая ситуация была вполне объяснима для региона, только включенного в состав России. Наличие латинской и протестантской групп обнаруживалось и во властной элите [57].
Малоросское духовенство к концу XVII века считалось более образованным, чем великорусское, и для этой оценки имелись реальные основания. Центром подготовки кадров священнослужителей в Малороссии еще со времен ее нахождения в составе Речи Посполитой выступал Киево-Могилянский коллегиум. Но вместе с современными знаниями распространялась и антиправославная пропаганда.
Малоросских священников можно было бы назвать группой модернистов. Такая группа была объективно необходима Петру I для реализации курса реформ. В целом для реформ во все времена нужны кадры, не связанные с прежней традицией устроения. Для реформирования государственной и общественной жизни Петр I опирался на немцев так же, как для реформирования церковной — на малороссов. Опираться на немцев в религии он не мог, на греков, по-видимому, не хотел. Оставались наиболее европеизированные из православного духовенства малороссы.
Динамичный приток малоросского духовенства начался с 1686 года. Тогда было получено согласие от патриарха Константинопольского Дионисия IV на передачу Киевской митрополии в подчинение Московскому патриархату. Считается, что это решение определялось началом новой Русско-турецкой войны и возникавшими в связи с этим угрозами. Константинопольский патриарх, резиденция которого находилась в столице Османской империи, оказывался в двойственном положении, возглавляя паству враждебных Турции территорий. Передача Киевской митрополии Московскому патриархату снимала, как казалось, эти противоречия и облегчала коммуникации с епархиями [58].
Впрочем, переход в Московский патриархат и без Русско-турецкой войны являлся делом времени. Гетманщина уже более 30 лет входила в состав Московского царства, и то, что подчинение Киевской митрополии Константинополю находилось в противоречии с новыми реалиями. Основанием задержки являлась неурегулированность отношений с Польшей, по-прежнему претендовавшей на Киев. Но в 1686 году «Вечный мир» с Польшей был подписан, Россия за 146 тысяч рублей выкупала Киев, и формальные препятствия к передаче Киевской митрополии Московскому патриархату оказывались устранены. Пройдут годы, и в 2018 году решение Дионисия IV будет отменено константинопольским патриархом Варфоломеем. В конце же XVII — начале XVIII века присоединение Киевской митрополии выглядело в реальности как присоединение российской иерархии к иерархии малоросской. Все ключевые посты в объединенной церкви со временем заняли выходцы с Украины.
Киево-Могилянский коллегиум — центр внешнего влияния
Киево-Могилянский коллегиум позиционировался как православное учебное заведение. Однако проводимое в нем обучение на латинском языке и контент образовательной подготовки превращали его в очаг латинизма и униатства. Для Малороссии в период нахождения ее в составе Речи Посполитой роль Киево-Могилянского коллегиума имела амбивалентный характер. С одной стороны, он готовил кадры, которые были должны отстаивать интересы православия и православную идентичность. Причем делать это они могли на достаточно высоком по европейским меркам уровне (рис 5). Но, с другой стороны, сама православная среда оказывалась переформатирована под латинский контент [59].
При вхождении Киева в состав России первая сторона утратила свою актуальность, тогда как вторая, напротив, предельно усилилась. Именно Киево-Могилянский коллегиум стал основным каналом распространения латинского влияния. Латинство распространялось преимущественно под видом европейской учености. Помешать этому можно было двумя способами: либо посредством создания аналогичного православного центра, для чего отсутствовали должные кадры, либо посредством секуляризации образования — отделения его от религии. Именно по второму пути и пошел Петр I. Секуляризация образования объективно оказывалась мерой противодействия латинской пропаганде.
Иван Мазепа
Филипп Орлик
Рис. 5. Киево-Могилянский коллегизм в истории зарождения украинского сепаратизма
Обучение на латинском языке в коллегиуме еще можно было объяснить применительно ко времени нахождения Киева в составе Речи Посполитой. Но обучение на латыни, когда Киев уже входил в состав России, являлось прямым вызовом. Было очевидно, что обучаемые таким образом кадры готовятся не для потребностей России.
Исходно коллегиум создавался по иезуитским лекалам. Все до мелочей было организовано сообразно с моделью коллегиумов Ордена Иисуса. Среди дисциплин в план подготовки учеников входили и такие специфические, как, например, казуистическое богословие.
Иезуиты действительно готовили в то время лучших полемистов. Но дело не ограничивалось овладением методиками полемики. Имело место и проникновение в коллегиум иезуитов. Обычной практикой стало продолжение учебы в нем лиц, окончивших иезуитские школы. Также случалось, что воспитанники Киево-Могилянского коллегиума продолжали учебу в иезуитских образовательных учреждениях.
Неоднозначна с точки зрения защиты православия и деятельность самого основателя коллегиума в Киеве митрополита Киевского, Галицкого и всея Руси Петра Могилы. С одной стороны, ему, сыну валахского государя, удалось легализовать деятельность православной церкви в Малороссии. В 1632 году ему удалось добиться у польского короля Владислава IV, являвшегося некогда номинально царем в Москве, самостоятельного от униатов статуса православной иерархии. Но, с другой стороны, его модернизация представляла собой изменения самого православия под влиянием католиков и униатов [60].
Крайне критически деятельность Петра Могилы с точки зрения православия в «Путях русского богословия» оценивал Георгий Флоровский. «Могила и его сподвижники, — приходил он к заключению, — были откровенными и решительными западниками. Они стремились объединить русских и не русских за единой культурной работой, в единой психологии и культуре… Могила не был одинок в своих замыслах и затеях. У него было много друзей, — это было новое поколение, прошедшее западную школу, для которого именно Запад, а не восток был своим. И были поводы подозревать, что это западничество есть своеобразное униатство, скрытый романизм. Во всяком случае, представители этой западнической
