Думаю, вскоре "Большой книге" придется еще не раз потеснить своих любимых либералов, все время карабкающихся к призовым местам.
Если присмотреться внимательнее к истории этой главной вроде бы государственной премии, то мы увидим среди ее лауреатов таких писателей, как Людмила Улицкая, Дина Рубина, Михаил Шишкин, Александр Иличевский и другие. Случайно ли - сплошь одни либералы, ни Распутина, ни Проханова, ни Личутина, ни Полякова, будто и нет у нас никакой литературы, кроме либеральной?
Возможно, я неправ, но когда я уже пятый раз вижу Ксению Букшу с непременным младенцем на руках среди призеров разных премий за явно производственный роман "Завод "Свобода", мне это кажется не совсем правильным. Из премии в премию кочует и Светлана Алексиевич, даже на бурляевский "Золотой Витязь" умудрилась попасть со своим спектаклем. Чуть было и Нобеля не получила. Забудем про ее ярую антилукашенковскую позицию - если уж мы Макаревичу присуждаем победу над Прохановым и Путиным, то что уж говорить о каком-то Лукашенко? Но неплохая "нон-фикшн" либерального толка никак "не тянет" ни на Нобеля, ни на "Большую книгу". Хотя массовый читатель всегда на стороне понятной беллетристики, и Светлане Александровне на девятой её "Большой книге" достался приз читательских симпатий.
И это русское чудо, что в 2014 году "Большая книга" дозрела, наконец, до русской национальной литературы.
Что показательно - все лауреаты: и взявший первое место Захар Прилепин, и ставший вторым Владимир Сорокин, и получивший третью премию Владимир Шаров с романом "Возвращение в Египет", напряженно вглядываются в историю, стараясь разглядеть в нем черты будущей России.
Надеюсь, взгляд Захара Прилепина: "Мы - русские. С нами Бог", - окажется наиболее провидческим.
Михаил Кильдяшов
4 декабря 2014 1
Культура Общество
о хоре Сретенского монастыря
"Яко с нами Бог" - с этого молитвенного песнопения начинается каждая концертная программа мужского хора Сретенского монастыря. С этим молитвенным возгласом в привычный нотный стан вливается особая Божественная нота. И тогда в пении земном слышатся отголоски пения небесного, будто сонм ангелов дарит разнородным голосам нерасторжимую гармонию.
Хор, по традиции, состоящий из светских людей, исполняет молитвы и романсы, народные и фронтовые песни. Но все мирское, одухотворенное той самой заветной нотой обретает сакральное звучание. В давно знакомых и любимых мелодиях и словах распознаются новые смыслы, возникают символы, наполненные иным, предвечным, содержанием.
Так, в романсе "Гори, гори, моя звезда" разливается свет звезды Вифлеемской, на который шли волхвы к Спасителю рода человеческого. Эта звезда, указующая путь, сияет над каждым из нас, и в романсе звучит моление о том, чтобы "звезда не погасла", чтобы душа не погрузилась во тьму, не сбилась с тропы Божьей.
"Вечерний звон" становится не просто элегической думой, ностальгическим воспоминанием, а молитвенной исповедью, в которой хор воплощает великопостное сосредоточение, подобное тому, что воплотил Пушкин в "Каменноостровском цикле". Колокольный звон - это глас Божий, призывающий душу сбросить все тленное и скверное и припасть к живоносному источнику.
В песне "Прощай, любимый город" море предстает не просто могучей водной стихией: оно расстилается перед нами как житейское море, о котором святитель Игнатий Брянчанинов восклицал: "Какое в недрах моря хранится вдохновение! Какая чувствуется полнота в душе, когда глаза насладятся и насытятся созерцанием моря!". А голубой платок, мелькнувший за кормой Покровом Богородицы, благословляет нас, вечных скитальцев, на путь к "тихому пристанищу".
"Сопки Маньчжурии" возникают перед слушателями как русская Голгофа, на которой обрели вечный покой ратники за отечество, чье "кровью народной омытое знамя" "мы понесем вперед".
Хор Сретенского монастыря своим песнопением спаял воедино русское время и пространство. Фольклорное довременное начало пересеклось с Божественным надвременным, ведущим к чертогам небесным. Потому русский путь - это всегда путь восхождения, какая бы высота ни была впереди - Маковец, Мамаев курган или Памир.
Хор проложил русские дороги с их "холодами и тревогами" через степь, в которой "умирал ямщик", и через русские райские сады, где благоухают "белой акации гроздья душистые". И верится, что акация своим пышным цветением, жарким дыханием отогрела ямщика.
Это нерасторжимое пространство русского моря, степи, сада опоясывает "река русского времени" - Волга-матушка, "Волга вольная", у которой "нету берегов". И в этом пространстве есть место всем, кто пришел к нам с миром: здесь молятся на грузинский распев, здесь хлопцы "распрягают коней".
А когда хор исполняет гимн России, кажется, что на могучие плечи этих сладкопевцев ложится державное небо, что на них опирается неумирающая Империя с ее победами, преодолениями, с ее золотым, светоносным наследием. И "Многая лета" в финале выступления - это многая лета нашей Родине, что была, есть и пребудет вовеки, яко с нами Бог!
: Empty data received from address
Empty data received from address [ http://zavtra.ru/content/view/made-in-china/ ].
Анастасия Белокурова
4 декабря 2014 0
Культура
о фильме "Василиса"
"Василиса" (Россия, 2014, режиссёр - Антон Сиверс, в ролях - Светлана Ходченкова, Дмитрий Соломыкин, Алексей Барабаш, Александр Голубев, Андрей Ильин, Игорь Черневич, Ирина Розанова, Илья Носков).
На экраны выходит очередной российский исторический фильм. Очередной парадокс и казус. Очередное доказательство бессилия отечественного кино. И на этот раз вектор патриотизма (как может нормальный человек научиться любить страну, глядя подобное, загадка) направлен на мифическую фигуру российской истории Василису Кожину, знаменитую участницу Отечественной войны 1812 года. Согласно свидетельствам тех лет, крестьянка Кожина, проживавшая в Смоленской губернии жена местного старосты, уничтожила ударом косы по голове одного из пленных французов. Рассказ об этом был напечатан в "Полном собрании анекдотов достопамятнейшей войны россиян с французами" и вызвал широкий общественный резонанс. Уже в советские времена, на волне романтизации крестьянства, был создан миф о том, что Василиса учинила у себя в области чуть ли не партизанское движение, возглавив отряд женщин и подростков, уничтожавших ненавистных французиков. На деле нет никаких доказательств столь радикальному выступлению женщины-крепостной против Наполеона и его армии. Но легенду уже было не остановить.
Согласно портрету художника Смирнова, написанному в 1813-м году, крестьянка Кожина предстает могучей русской женщиной с широким лицом и суровым взглядом. Но в фильме Антона Сиверса, героическую Василису изображает "тонкая и звонкая" Светлана Ходченкова. Понятно, что подобная изящная "фам" вынуждена не столько сражаться за Родину, сколько переживать глубокую любовную драму. Итак, волей сценария, зрителю предлагается перенестись в начало XIX века, где в одной из деревень Смоленской губернии живёт гордая крепостная Василиса. Героиня, свободно говорящая по-французски, мыслит столь же свободно. Она влюблена в красавца гусара Ивана Рязанова (Дмитрий Соломыкин), живущего по-соседству. Русский офицер также без ума от красавицы. Но Василиса не верит обещаниям жениться. Проста, но не наивна, женщина, приревновав гусара к дворянке, выходит замуж за нелюбимого местного старосту Максима Кожина (Игорь Черневич). Однако не это разлучает Ивана и Василису. В ворота стучится война, на Россию напали французы. Как истинный патриот и военный, Иван отправляется на передовую. Французы приходят в Смоленскую губернию и убивают старосту. Правление переходит в руки Василисе, которая, несмотря на вспыхнувшее к ней чувство вражеского офицера, поднимает население на священную войну с захватчиками.
В попытке вынести на щит современности новую патриотическую икону, Антон Сиверс делает реверанс в сущности "низкому" в данном контексте жанру. Приносит войну за отечество в жертву любви между мужчиной и женщиной. Женщина в данном ключе оказывается упрямой дурой, неспособной достойно завершить начатое, а мужчина - героем, исправляющим ошибки своей своенравной возлюбленной. А ведь изначально в сценарии речь шла о любви Василисы и француза, и, вероятно, мы могли бы насладиться историей в стиле культового произведения "Сорок первый". Но, увы, завлекательная идея канула в лету и вместо этого в свои права вступила стандартная сословная мелодрама.
