Эту же цифру называл в своей военной программе Г.Явлинский.
И, наконец, о ней говорил и бывший премьер Е.Примаков.
Модель этой армии виделась им следующей.
Сохраняя большую составляющую стратегического ядерного комплекса (до 25% численности ВС), оставаться тем самым одной из ведущих ракетно-ядерных держав с одновременным понижением общевойсковой составляющей, "съедающей" обычно до 70% военного бюджета, до уровня региональной армии (10-15 стрелковых дивизий и 2000-2500 боевых самолетов), что соответствует уровню таких стран, как Польша (150 тысяч), Румыния (148 тысяч), Израиль (140 тысяч), Греция (145 тысяч), Великобритания (110 тысяч).
Тем самым армия должна была вместиться в прокрустово ложе нищего бюджета, оставаясь при этом скорее внешнеполитическим фактором глобальной политики, чем реальной силой.
Сами сухопутные войска еще к 1998 году должны были, по планам реформаторов, сократиться почти в четыре раза и ужаться до ста пятидесяти тысяч человек. Оправдание всему было найдено самое что ни на есть "железное". Дескать, большинство имеющихся полков, бригад и дивизий укомплектованы лишь на тридцать-сорок процентов, следовательно, надо "посмотреть правде в глаза" и подогнать организационно-штатные структуры под реалии российской действительности. Лучше иметь пять реальных дивизий, чем десять "половинных". Тогда-де и боевой подготовкой можно заняться, и службу по уставу организовать. На бумаге это звучало убедительно. Но наши реформаторы, как всегда, дальше бумаг не видели. В реальной же жизни в 1996-1998 годах их от Смоленска до Владивостока развернулась невиданная, со времен шеварднадзевско-горбачевских сокращений групп войск, армейская драма. Рушились округа, разгонялись армии, стирались с карт корпуса и дивизии, списывались "в никуда" десятки военных городков.
Бумажные генералы и асфальтные стратеги не учли главного, что сокращались и уничтожались не просто абстрактные цифры на оперативных картах, а реальные, создававшиеся десятилетиями многомиллиардные государствен- ные военные структуры. Причем уничтожались невосполнимо и невосстановимо. Что влачащая существование "кадрированная" дивизия была все равно боевой единицей, с отлаженной десятилетиями инфраструктурой военных городков, казарм, полигонов и учебных центров, на базе которой в любое время можно было за считанные недели развернуть полнокровное соединение. А после "сокращения" вся эта структура превращалась в ничто, в прах, в руины, которые уже невозможно возродить, вернуть к жизни. При этом уцелевшие части и гарнизоны ни в малейшей степени не компенсировали потерь. В лучшем случае их кое-как укомплектовывали до половинной численности по причине того, что разворачивать "запланированные" "полнокровные" части было просто негде. Десятилетиями внутренние округа рассматривались как второстепенные и мобилизационные. Их структура просто не предусматривала создание и размещение на их территории полнокровных частей и соединений, а была рассчитана на разворачивание и комплектацию резервов для передовых округов и групп войск. В итоге с реформаторского конвейера стали вываливаться чудовищные монстры. Дивизии без полигонов, казарм и парков техники с танками, гниющими под открытым небом, как, например, в богучарской танковой дивизии. Полки, годами не имеющие стрельбищ даже для стрелкового оружия, с палаточными городками, где под открытым небом до сих пор ютятся сотни офицерских семей. При этом было сокращено и уничтожено только на территории МВО больше ста военных городков, десятки стрельбищ, полигонов. Распроданы за копейки на дрова и дачи сотни казарм и учебных корпусов, парков для техники.
Уже через полгода этого настоящего "истребления" войск даже самим "реформаторам" из Министерства обороны стало ясно, что при принятии решения был допущен грубейший просчет. Но остановиться, признать это было уже невозможно. Страшно. Слишком уж все сотворенное тянуло на преступление.
Тихой сапой стали жать на тормоза. Директиву о сокращении Сухопутных войск до ста пятидесяти тысяч отозвали, остановившись на обтекаемой формулировке: "десять дивизий и шестнадцать бригад". Главкомат войск формально сохранили, но урезав на половину и лишив какой-либо самостоятельности, ввели управлением в структуру Генерального штаба, что последний раз было сделано, если не ошибаюсь, известным "реформатором" Павлом I… Должность главкома сократили, передав "вилкой" полномочия одному из заместителей начальника Генерального штаба.
При этом концепция "ядерного сдерживания", на которую, как на панацею, молится маршал Сергеев, постепенно перестает быть эффективной, несмотря на слепую привержен- ность ей аналитиков и стратегов из МО РФ.
Наличие химического оружия у Гитлера, химического и ядерного у Хусейна не остановило войны и не спасло от поражения в них. Втягивание России через цепь региональных конфликтов в многонедельную воздушную войну на "изматывание" с НАТО и США едва ли позволит нам применить ядерный потенциал, так как потери в подобной войне будут прежде всего качественные. И основной целью этой войны является разрушение стратегической инфраструк- туры государства, его политического и боевого управления, энергетической и транспортной инфраструктуры, систем связи, аэродромов, портов, космических систем. Без бомбардировок и разрушений густозаселенных районов, что могло бы послужить оправданием для перерастания обычной войны в ракетно-ядерную. Иными словами, оставшаяся без электричества, связи, дорог, парализованная Россия, но не понесшая при этом массовых жертв среди мирного населения, не будет готова решиться перенести еще и ядерную войну только для того, чтобы причинить противнику подобный урон. И предпочтет условия более-менее выгодной капитуляции...
Именно таков сегодня план ведения войны против России, а значит, демонтаж ПВО, проведенный за последние годы, ничем иным как государственным преступлением назвать нельзя. Сегодня боевые возможности ПВО снизились по сравнению с 1991 годом в семь раз.
Военные эксперты, связанные с ар
мией ненаучными изысканиями, а реальной практикой, все это время доказывали, что подобная "реформа" фактически уничтожает армию как таковую.
Государство, протянувшееся на 11 000 километров, имеющее только государственную границу, протяженностью 22 000 километров, просто физически неспособно защитить свои границы 10 стрелковыми дивизиями. При этом Россия в отличие от СССР больше не имеет "буферных" союзнических государств, которые бы прикрывали ее территорию и давали время для отмобилизации в случае возникновения военной опасности. Более того, почти по всему периметру Россия граничит с соседями, имеющими серьезные территориальные претензии или являвшимися потенциальным противником. На Западе -- это блок НАТО, на Востоке — мусульманский фундаментализм, на Дальнем Востоке — Китай и Япония. Обеспечить в этих условиях эффективную оборону своей территории 10 дивизиями просто нереально.
Только чеченская война потребовала на определенном этапе стягивания сюда более
80 000 человек — то есть каждого четвертого солдата и офицера Сухопутных войск и почти 30% авиации Сухопутных войск. С учетом того, что боевые подразделения составляют около 40% от штатной численности частей и соединений, а также то, что не менее 25% личного состава является молодыми солдатами и проходят обучение в Чечне, фактически были стянуты почти все боеспособные части.
Сегодня, при численности Сухопутных войск в 340 тысяч человек, реальное боеспособное ядро составляет порядка 90-100 тысяч солдат и офицеров.
Вероятные региональные угрозы требовали от России иметь как минимум три мощные группировки войск на Западном, Восточном и Дальневосточном направлении численностью в 100 — 150 тысяч человек каждая. При условии высокой мобильности этих войск российский Генеральный штаб мог бы успевать эффективно блокировать эти угрозы и концентрировать свои силы в конкретном регионе.
Кроме этого, военные эксперты указывали на то, что не снятая до сих пор угроза глобальной войны с блоком НАТО требует от России готовности в случае возникновения военной угрозы развернуть свои Вооруженные Силы до стратегического уровня в 2-2,5 миллиона военнослужащих.
Все эти выкладки и определили минимальную численность наших Вооруженных Сил в 1 миллион 200 тысяч солдат и офицеров. Ниже этого порога начинался необратимый процесс полной деградации и развала всей системы обороны страны.
В итоге это смог понять даже Ельцин, который фактически отменил уже принятое им под давлением либералов решение о сокращении армии и определил минимальный порог Российских Вооруженных Сил в 1 миллион 200 тысяч.
