так ничем не отличаются от известного романа в стихах:
Увы! на жизненных браздах
Мгновенной жатвой поколенья,
По тайной воле провиденья,
Восходят, зреют и падут;
Другие им вослед идут…
Но дальше-то что? В чём суть, кроме нехитрой мысли, что всё имеет свой конец и своё начало? Введение новой терминологии? Противостояние вульгарному социологизму? При этом сейчас «учение Гумилёва», по крайней мере у многих его последователей, превращается в аналог учения Карла Маркса — совокупность очень интересных данных, довольно рисковые обобщения в смеси с очевидными обобщениями — и дальше шаманические взмахи руками.
«Шаманические» — это отнюдь не обидное слово, а именно тот элемент веры, о котором говорилось выше. Или элемент поэзии.
Показательна история с Тимофеевым-Ресовским: они довольно плотно общались в 1967–1968 годах, когда собирались писать вместе статью, говорят, Гумилёв всё время, когда летом жил в Москве, ездил в Обнинск к Тимофееву-Ресовскому — на субботу-воскресенье. Видимо теория уже была сформулирована, а у Тимофеева Гумилёв искал как бы научного объяснения пассионарности как мутации, проходящей "весьма быстро и необратимо под воздействием неизвестного пока излучения в оптической части спектра". Когда ему таких подпорок не дали, общение быстро развалилось. (Тут ведь вот в чём дело — при подобных обобщениях можно придумать класс, включающий в себя малахит, ёлку и крокодила, и выводить некоторые закономерности его жизни. И правда, и конкретный кусок малахита когда-то создан и когда-то разрушится, и крокодил был рождён, а потом сдохнет, да и у ёлки есть свой цикл. Но я бы не назвал такое объединение продуктивным). А Причём новое сектантство "космических гумилёвцев" это не собственно даже Православие, не язычество — это особый конструкт — там насыпано космизма, там в углу стоит Штайнер, посредине комнаты машет хоботом Ганеша, какие-то отеческие гробы повсюду расставлены, а теперь ещё Русская Государственность довольно странного извода.
Да и хуй бы с ним, с этим делом, но мне это всё время не за поэзию отеческих гробов вкупе с индийскими слонами выдают, а за науку. К поэзии отношусь с пониманием, а к этой странной ереси ноосферного космизма — нет. Поэтому, как я услышу над ухом «ноосфера», так, думаю, упыри пришли. Впрочем, нет, иногда оказывается, что это пришли пьяницы-фантасты, и я иногда добрею. Беру водки там, груздей и иду в лесок со скатёркой.
Фантастам можно писать всякое — они ведь не притворяются учёными.
Если подытожить, то с Гумилёвым всё куда интереснее — он идеальный повод к обсуждению сразу нескольких проблем, и не только практически-исторических. Например:
— Где грань лихости и остроумия в разговоре на какую-нибудь гуманитарную тему? Вот у писателя нет этих ограничений — знай себе, придумывай метафоры. А к Гумилёву претензии в основном, что он — раззудись плечо, размахнись рука — начал сыпать историями и датами. Он был человек чрезвычайно, чрезвычайно эрудированный, но при таком подходе обречённый на глупости. А всякие упрёки он избывал остроумием, что к науке прямого отношения не имеет.
— Что нам, бедным крестьянам делать? Куда нам бедным неспециалистам податься? Не беседовать с профессионалами, а если беседовать, то поддакивать? Потому как реальной особенностью современной науки (в том числе и истории) стало то, что она специализирована. И ответ профессионала: "Прежде чем беседовать о (к примеру) хазарах — прочтите академика В., академика Р. И ещё монографию Клюгге… Она, правда, у нас не переводилась, но была депонирована во ВНИИТИ в 1978 году" — так вот, этот ответ означает либо: "Я недостаточно компетентен, отстаньте от меня и не позорьте", либо "Я не могу сформулировать ответ понятным для кого-то, кроме узкого круга единомышленников образом". Что хорошо для академической дискуссии, вовсе не работает в частном обмере мнениями. [21]
И мы, честные обыватели, прекрасно понимаем, что никакого мифического Клюгге мы читать не будем — потому что у нас много дел, да и жизни ползать по всем архивам не хватит. И что тогда делать? Забыть проблему или поверить кому-то из спорщиков на слово?
— Ответственны ли мы (они) за последователей? Понятно, что нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся, с другой стороны — Великий Инквизитор, Вагнер-Гитлер и прочая безумная каша.
Всё это вопросы трудные, но полезные. А в случае с Гумилёвым, можно сказать одно — это поэт и учёный, и уж что-что, а наличие большую поэтической метафоры вовсе не оскорбительно.
Извините, если кого обидел.
29 августа 2007
Газеты не безразмерны, и редкая статья занимает несколько страниц. Эта рецензия заняла целую полосу "Книжного обозрения", и то пришлось её сократить вдвое. Оттого вот она здесь и спасибо therese_phil за посредничество.
Топонимическая вампука
©Ян Рачинский
Топонимический словарь. — М: ОГИ, 2007. — 608 с. 3000 экз. ISBN 5-94282-432-0
Вострышев М.И. Москва. Большая иллюстрированная энциклопедия. Москвоведение от А до Я. — М.: Эксмо, Алгоритм; Харьков: Око, 2006. - 736 с.: ил. 4000 экз. ISBN 5-699-18029-X
В конце 2006 года вышла в свет книга «Имена московских улиц» как говорится в аннотации — «новейший справочник о происхождении названий московских улиц, в котором учтены последние достижения в области исследования московской топонимики».
При ближайшем рассмотрении обнаруживается, что книга мало чем отличается от труда тех же авторов, изданного тремя годами ранее под другим заглавием (Улицы Москвы: Старые и новые названия: Топонимический словарь-справочник. — М., Издательский центр «Наука, техника, образование», 2003), разве что исправлена часть многочисленных орфографических ошибок и нелепых описок. Основные недостатки сохранены, если не усугублены.
Одна из самых катастрофических «особенностей» справочника — его структура, прежде всего — порядок размещения словарных статей.
«В сложных названиях сохранен обычный порядок слов: Маршала Жукова, ул., Малая Андроньевская, ул., Сергея Макеева, ул. Исключение сделано для номерных названий, где обратный порядок представляется более удобным: Парковая 1-я, ул., Парковая 2-я, ул. и т. д.»
В этом «новаторстве» явно отсутствует система. Если уж авторы почему-то хотят, чтобы рядом оказывались все Большие (Академическая, Андроньевская, Бронная и т. д.) улицы, то почему же не собрать рядом все 1-е? Они-то чем хуже?
Впрочем, и так Кисловские переулки читателю приходится искать по всей книге, а там, где они должны были бы быть (в нормальном справочнике), — честно стоят 4 отсылки: к Большому, Малому, Нижнему и Среднему Кисловским, на 4 буквы.
Такой порядок статей приводит к дублированию информации без всякой необходимости, а в некоторых случаях возникают расхождения. Поскольку перекрестные ссылки авторы толком не проверяли,
