повторно для строительства дорог, ведущих туда, куда хочет человек. Это означает отказ от иллюзии, что людей можно понимать просто как представителей их цивилизации, нации или семьи.
Уже недостаточно иметь такие корни, которыми довольствовались прежде. Знать, кем были наши предки и чем они гордились, уже недостаточно для людей, считающих себя отличными от своих родителей, уникальными, с собственными мнениями, недовольных традициями, основанными на насилии. Людям, которые хотят быть свободными, нужно копать гораздо шире и глубже, чтобы понять свои личные эмоции и стремления. Корни не дают автоматически ни выбора друзей, ни партнера, ни работы, не помогают бороться с гневом, одиночеством и другими недостатками. Чтобы понять, в каком направлении человек хочет двигаться, ему необходимо приобрести воспоминания в новой форме, которые указывают в будущее и имеют прямое отношение к нынешним заботам.
Мнения людей о том, что они могут сделать в своей жизни, формировались под влиянием того, что они видели в окружающей природе. Представления о том, как возникла и функционирует Вселенная, ограничивали их воображение, когда они думали о том, сколько свободы есть у них лично. Хороший тому пример – их представления о корнях. В современной ботанике корни – это не просто укрепленные в земле каналы, через которые всасывается питание: они также производят гормоны. Если люди хотят сравнить себя с растениями на основании того, что известно о растениях сегодня, им не следует считать, что корни не дают ничего, кроме стабильности: они могли бы сказать, что корни создают и настроение. Все воспоминания о прошлом омываются ностальгией, гордыней, иллюзиями и страстями всех сортов, а часто и тонут в них. И правда, мало кто способен находить решения своих проблем в корнях. Прошлое больше не говорит ясным голосом; кажется, никто больше не согласен с тем, что звучит на уроках истории. Старомодные корни могли кормить человечество только до тех пор, пока другое мнение рассматривалось как сорняк, выкорчевывалось или вытравлялось. В мире, который считает, что каждый человек имеет право расцветать в определенных рамках по-своему, необходим новый взгляд.
До XVIII века то, как функционируют растения, было загадкой. Затем постепенно выяснилось, что именно листья, а не корни, ответственны за важнейший биофизический процесс в мире, снабжают растение большей частью пищи и энергии и позволяют ему лучше приспосабливаться, выживать в холодной и засушливой местности. Двести пятьдесят тысяч разнообразных видов листьев – альтернативный способ борьбы с сюрпризами окружающей среды. До сей поры фотосинтез (слово датируется 1893 годом) – единственный процесс, при котором живое вещество производится из неживых элементов. Только нынешнее поколение, глядя в электронные микроскопы (1965 г.), в состоянии наблюдать, как поры листьев открываются для дневного света каждое утро, каким бы мрачным ни был вчерашний день.
Сказать, что людям нужны корни, так же странно, как сказать, что им нужна листва. Но поколению, которое ценит адаптивность не меньше традиций, которое ищет энергию, творчество и открытость ума, должна нравиться идея впитывать свет солнца, с какой бы стороны оно ни светило. Воздух становится слаще, когда корни порождают листья, а те делают возможным существование других форм жизни. Применительно к людям это означает, что важно не только то, откуда они пришли, но и то, куда идут, насколько они любопытны, какое у них воображение и как они используют его днем и ночью.
Майя уже свободна в одном отношении: она свободна от иллюзии, что у нее нет иллюзий. Однако в своем желании быть посредником – с подобным стремлением мы еще не раз столкнемся в этой книге, поскольку оно свойственно многим моим персонажам, – не является ли она жертвой другой иллюзии, когда воображает, что можно установить более тесную связь между мириадами звезд, из которых состоит человечество и которые в настоящее время едва терпят друг друга? Чтобы преодолеть отчаяние из-за неспособности человечества когда-либо прийти к соглашению, требуются новые способы мышления и, в частности, новые образы. Начать можно с идей об одиночестве, к которым я сейчас и перехожу.
Глава 4. Как некоторые люди приобрели иммунитет к одиночеству
Налоговый инспектор знает, что пугает людей. А что пугает инспектора? Принадлежность к тому, что она называет «деспотичной ветвью власти, которую никто не ценит и не любит», не такая уж проблема. Она просто старается не рассказывать, чем занимается. В противном случае люди начинают просить ее помочь им с финансовыми вопросами, «особенно врачи, которые хотят как можно больше заработать и как можно меньше заплатить».
В начале своей карьеры Колетт была напугана. Ее родители были бедны, они не могли позволить себе дать ей высшее образование. Налоговая служба, не находя новобранцев из-за «плохой репутации», предлагала стипендии. Перспектива позволить заманить себя против собственной воли в эти мрачные коридоры пугала почти так же сильно, как попасть в женский монастырь. «Я поняла, что произошло. Я оказалась заперта в клетке. Это был худший период в моей жизни. Я поняла, что передо мной закрываются большие перспективы». Колетт страстно желала путешествовать и изучать языки, теперь же ей пришлось отбросить все мечты о приключениях. Сегодня она говорит, что предпочла бы заниматься совершенно другой работой. Каким был бы ее идеал, если бы она была свободна в своем выборе? Она делает долгую паузу. Потом говорит, что никогда не думала об этом. После почти двадцати лет сбора налогов она абсолютный реалист. Страх жить в мире цифр исчез.
Вместо этого все мечты превратились в растение, которое нужно аккуратно подстригать, чтобы оно не разрослось: честолюбивые люди, настаивает она, никогда не бывают удовлетворены. Ее воспитывали нечестолюбивой. Ее дед, масон, осуществил свои планы, просто выжив благодаря эмиграции с Сицилии во Францию. Ее отец считал, что ему достаточно мелкой государственной службы, жены и детей. Когда Колетт осмелилась стать финансово независимой женщиной, ее бунт показал, что она гораздо честолюбивее, чем ее родители считали разумным. Они и не предполагали, что девушкам нужна свобода. Очень часто, задаваясь вопросом, могла бы она добиться большего, она говорит себе: «Ты никто». Но затем отвечает: «Чтобы быть кем-то, нужно начинать очень рано. Дочь бедных родителей не может позволить себе выбиться в люди».
Быть налоговым инспектором уже не страшно, потому что она научилась находить в коридорах интересные уголки. Степень магистра юриспруденции и диплом по трудовому праву открыли и двери, и окна. Шесть лет она была самым грозным из всех налоговиков, следователем-инспектором, выискивающим блох в счетах налогоплательщиков. Но этот опыт был тошнотворным. Каким бы увлекательным ни было расследование, ей было жаль своих жертв. Невыносимым было «порой жестокое» противостояние с частными налоговыми консультантами, следившими за отчетностью малого бизнеса, где она неоднократно замечала нечестность по отношению и к государству, и к своим клиентам. Несчастные бизнесмены оказывались в фокусе внимания налоговых органов из-за того, что доверялись мошенникам. Ей надоели жадность, обман и паника попавшихся в ловушку, и она все больше гордилась тем, что служит обществу. Деньги не были для нее главным. Меньше всего ей хотелось поддаться заманчивым предложениям заняться частной практикой.
Еще один страх возник, когда она расследовала дело крупной кондитерской во втором округе Парижа. Хозяин был очень болен. В его счетах было много ошибок. Она подошла к своему начальнику и сказала: «Мы должны прекратить проверку, иначе мы его убьем. Он все равно умрет через несколько месяцев. Давайте приостановим расследование». Ее начальник обратился за инструкциями к своему начальству, которое, будучи далеким от жизни простых людей, не прониклось состраданием. Кондитеру было направлено требование о выплате налогов на огромную сумму. Оно вернулось с пометкой «умер». И Колетт ушла с должности следователя по налоговым махинациям.
Она никогда не боялась ошибиться в своих приоритетах, например, между общественной и личной жизнью. Ее следующее назначение дало ей более сильное ощущение того, что она приносит пользу стране: она помогала местным советам управлять их финансовыми
