На подобные теории сицилийцы реагировали с вполне оправданным негодованием.
По мнению молодого Палермского маркиза Антонио ди Рудини, которого в 1876 году называли «чудо-ребенком итальянской политики», следует отличать «порядочную мафию», основанную на мужестве, непокорности и стремлении не дать взять над собой верх, от «вредной мафии», выросшей на преступлениях и круговой поруке. В 1896 году Джузеппе Питре, один из крупнейших социологов, лингвистов, исследователей сицилийского фольклора, опубликовал статью, в которой утверждал, что слово «мафия» является синонимом «преувеличенного представления о значимости индивидуальной силы, нетерпимости к превосходству, самоуправству и деспотизму другого человека». Тогда же, в 1898 году социалист Каммарери Скурти, придерживающийся скрупулезной точности в своих исторических выводах, рассматривал всю жизнь Сицилии как сплошной «ад», пропитанный всевозможным насилием и своеволием власть имущих, в котором мафия, сама по себе не всегда воплощение преступности, обозначала для отдельного человека «необходимость преуспеяния в жизни».
Наряду с этими спорами, в которых проступала их идеологическая основа, в эти же годы берет свое начало и мифологизация образа жизни мафиози, хотя, как недавно доказал Титоне, «засада» — излюбленная тактика, к которой почти всегда прибегала мафия, — сама по себе была «подлостью и трусостью», то есть привычкой нападать врасплох на человека, лишенного возможности обороняться.
К сожалению, ожесточенные споры о «сицилийском характере» мафии, сопровождаемые бесконечными укорами и взаимными обвинениями, продолжаются и в наши дни, и это, как замечает Нандо Далла Кьеза, перевело вопрос о сицилийской мафии в плоскость моральной болезни и скрыло ее глубокое и вполне определенное политическое содержание.
Я думаю, что, помимо характерных черт, присущих «южному вопросу», возникшему на рубеже XIX–XX веков и исследовавшемуся многими политиками и социологами, начиная от Джустино Фортунато до Грамши и Дорсо, власть мафии, укоренившаяся на Сицилии во второй половине XIX века, имела свою отличительную особенность. В это время в Италии известны и другие районы (Апеннинские горы, большая часть провинции Венето, предгорья Альп под Бергамо, ущелья Пьемонта), где царила страшная нищета и самый настоящий голод, однако только на Сицилии отмечались постоянные волнения и восстания местного населения, выступавшего против почти всех правительственных мер. Даже те умышленные убийства, о которых говорилось выше, показывают, что на Сицилии к концу XIX и началу XX века деятельность государства не находила одобрения. Недаром в эти годы среди островитян ходили поговорки: «В римской верхушке одни потаскушки», «Правительство в столице хуже блудницы».
Вопрос о власти мафии этого периода должен рассматриваться в связи со следующими основными вопросами:
1. Как воспользовались плодами Рисорджименто победители и побежденные?
2. Какие формы новой власти образовались на острове, почему они возникли на Сицилии после ослабления, а затем и падения монархии Бурбонов?
3. Мафия с 1920 по 1943 год
В октябре 1922 года Муссолини отправился в «поход на Рим». В военном отношении силы фашистов были весьма незначительны, и правительственные войска без труда могли бы остановить их, но правящие группировки, начиная с масонов, первыми приступивших к финансированию Муссолини, думали использовать фашизм для решительного подавления движения трудящихся, поднявшегося в 1918 году после окончания первой мировой войны. Поэтому в 1921–1922 годах различные влиятельные круги открыто содействовали зарождению фашизма. Так, в июне 1922 года правительство сместило с поста префекта Болоньи Чезаре Примо Мори, сорвавшего с помощью армейских частей, находившихся в то время в распоряжении префектов, попытку местных фашистов захватить городской муниципалитет.
В Сицилии, как и на всем Юге Италии, за исключением Неаполя, где активно действовал Аурелио Падовани, фашизм до 1922 года не находил большого числа последователей и пользовался незначительным успехом, так что на выборах 1921 года ни один фашистский кандидат не сумел пройти в парламент от сицилийских избирательных округов.
Но и в Сицилии с 1918 по 1922 год произошли значительные изменения в среде правящего класса.
Престарелый Наполеоне Колайанни и де Феличе Джуффрида, оба бывшие пламенные демократы, встали на сторону зарождавшегося в те годы национализма — движения, которое наложило свой отпечаток на фашизм, привнесло в него многое из своей идеологии, а затем и слилось с ним после 1922 года. Витторио Эмануэле Орландо, Нунцио Нази, Андреа Финоккьяро Априле, сын Камилло Финоккьяро Априле, деятеля Рисорджименто, князь Таска ди Куто́, фантастический политический персонаж, добившийся перед войной своего избрания в парламент по спискам социалистической партии, социал-демократ Аурелио Драго, депутат-католик Пекораро, Луиджо Стурцо из народной партии — все «старые, влиятельные деятели» Юга Италии почувствовали, что после войны мир изменился, возникли очевидные причины для глубоких политических перемен. С этим явлением связано возникновение целого ряда новых политических движений, резких поворотов в политической позиции отдельных лидеров, а также неизбежное предвыборное маневрирование и блокировки. В 1920 году аристократ Лучо Таска ди Бордонаро покинул Итальянскую народную партию и вместе с дворянином Пуччо ди Бениски создал аграрную партию, которая откровенно выступала в пользу помещиков и резко критиковала «вялость» и бездеятельность правительства Нитти в связи с захватом крестьянами земель на Сицилии. Среди самых ярых сторонников Лучо Таска выделялся мафиозо Калоджеро — «дядюшка Кало́» Виццини, который еще до войны не раз оказывался под судом по обвинению в убийствах и причастности к преступной организации, но каждый раз его оправдывали за недостаточностью улик. «Дядюшка Кало» Виццини, нагревший себе руки во время войны на поставках фуража и лошадей для итальянской армии, был дальновидным человеком. Его интересы не ограничивались одной лишь Сицилией, и еще до октября 1922 года он встречался в Милане с Муссолини, с которым, кажется, даже отобедал в семейном кругу. Виццини поддерживал близкие отношения с фашистами и, вероятно, финансировал их еще до «похода на Рим». До этого он укрывал в «своих» сицилийских деревнях фашистского главаря из Тосканы, которого разыскивала полиция по обвинению в убийстве. Впоследствии этот главарь станет заместителем министра в правительстве Муссолини, а «дон» Виццини будет его компаньоном во владении земельной собственностью в Тоскане и в других финансовых предприятиях.
Основная часть мафии довольно равнодушно взирала на политические перемены, происходящие по всей Италии. Сидящий в Риме «уважаемый депутат» мог по своему усмотрению перемещаться и парить по всему политическому небосклону, так как идеологические вопросы, которые решались в Риме, не интересовали мафию, а политической властью в Палермо и его окрестностях всегда ворочала «депутатская партия» с ее окружением, состоящим из мафиози.
Однако после октября 1922 года власть в Риме захватили фашисты, с которыми сразу же сомкнулись националисты. Этот поворот сразу оказал воздействие на всю страну, в том числе и на Сицилию. Наряду со старыми представителями влиятельных слоев, многие из которых уже начинали уходить из жизни, включились в политическую деятельность и примкнули к фашизму новые представители этого лагеря, приведя с собой «собственные партии» и, разумеется, своих ближайших сторонников — мафиози.
Фашистское руководство старалось привлечь на свою сторону влиятельных политических деятелей прошлого. Одним из последних пошел на это сближение Витторио Эмануэле Орландо, который хоть и признал фашистскую власть, но публично заявил, что и в этих условиях он будет продолжать свою прежнюю либерально-демократическую линию. Вплоть до 1925 года, то есть до подавления парламентской оппозиции после убийства Маттеотти, правительство Муссолини сознавало, что фашистское движение еще не пустило в стране глубоких корней, и поэтому было вынуждено бороться с различными группами «реальной власти», разбросанными по Италии. Муссолини лично не раз встречался со статс-секретарем Ватикана кардиналом Гаспари и в преддверии официального соглашения с католической церковью упразднил масонские ложи — каноническую Великую восточную итальянскую ложу с резиденцией в палаццо Джустиниани и ложу с Пьяцца дель Джезу, отколовшуюся 15 лет назад от Великой восточной и пользовавшуюся большим влиянием на Сицилии.
На самой Сицилии префект Палермо, следуя указаниям Муссолини, отдал 14 января 1924 года приказ своим заместителям и офицерам корпуса карабинеров письменно сообщать о политической ситуации в каждом населенном пункте, входящем в палермский избирательный округ. Эти донесения, опубликованные историком Джузеппе Карло Марино с многозначительными звездочками вместо собственных имен, свидетельствовали, что все городки управлялись или непосредственно мафиози, или «патронами», официально признанными мафией и пользовавшимися поддержкой таких знаменитых главарей, как Вито Кашо-Ферро, Фаринелла и др. Из донесений, странным образом не затрагивавших районов, находившихся под влиянием Витторио Эмануэле Орландо, следовало, что в большинстве городков прочные позиции захватила организация, состоящая из фашистов и мафиози и управлявшаяся фашистом Кукко, врачом-окулистом из Палермо. Эти донесения, составленные по приказу фашистского правительства полицией и карабинерами, отчетливо говорили о том, что мафия раскололась надвое. «Старая мафия», состоявшая из людей, уже достигших своих целей и не заинтересованных в переменах, способных смести их, старалась поддерживать постоянного традиционного кандидата, тогда как «новая мафия» — молодежь, которая старалась вытеснить стариков, — уже связала себя с фашистским режимом. В сложившейся ситуации Муссолини проявил решительность и приказал, чтобы на политических выборах 1924 года по всей Италии был представлен общий список кандидатов, в который должны были войти убежденные фашисты и остатки представителей старых правящих классов. Шестого апреля 1924 года в административном округе Палермо «общий список», включавший в себя все остатки старых влиятельных лиц, объединившихся с фашистами, получил около 476 тысяч голосов из 697 тысяч голосовавших и 38 депутатских мест из 38. Эти выборы, доказывал Джакомо Маттеотти, вскоре после своих разоблачений убитый фашистами, сопровождались в Сицилии, как и по всей Италии, махинациями, запугиванием и применением насилия против оппозиции.