К 37 годам художник впервые пробует себя в театре – в ноябре 1900 г. состоялась премьера оперы А. Керещенко «Ледяной дом» – и сразу приходит признание, его приглашают оформлять постановки в Большом театре, а в 1902-м он переезжает в Петербург и становится главным художником-консультантом при дирекции императорских театров. В казённых театрах тогда один спектакль поактно оформляли разные художники, а бутафория и костюмы мигрировали из одной постановки в другую. Благодаря нововведениям Головина всё приобрело стилевое единство. Он создавал все элементы сценографии – мебель, реквизит, грим, костюмы и декорации. Применялись уже не дорогие ткани, а холст, которому ручной росписью и аппликациями художник собственноручно придавал фактуру ценных материалов. И первые семь лет работы в театре он сам писал декорации по своим эскизам.
Поначалу работал в русле декорационной эстетики Русской частной оперы Саввы Мамонтова, с которой сотрудничали Врубель, братья Васнецовы, Поленов, Коровин, но очень скоро Головин задаёт новые тенденции, при которых декорации учитывают и передают через изобразительный ряд драматизм действия, создают с помощью цветового и светового решений необходимый психологический накал. Театр в органичном единении драматургии и сценографии начинает выражать трагическое содержание эпохи, не только создаёт новую визуальность, но рассказывает о жизни современного человека. На выставке демонстрируется практически весь объём головинского оформительства: «Лебединое озеро» Чайковского, «Псковитянка» Римского-Корсакова, «Борис Годунов» Мусоргского, «Руслан и Людмила» Глинки, «Дон Жуан» Мольера, «Орфей и Эвридика» Глюка, «Дочь моря» Ибсена, «Кармен» Бизе, «Дон Кихот» Минкуса, «Безумный день, или Женитьба Фигаро» Бомарше во МХАТе…
Станковое искусство мастера представлено в разных жанрах – портрете, пейзаже, натюрморте. Пейзажи очень лиричны, в них слышны нотки импрессионистического звучания: кроткие берёзки шелестят в порывах свежего ветра, барочная путаница розового куста рассыпается спелыми бутонами, осенние цветовые пятна перекликаются друг с другом в лесу, словно эхо... Натюрморт как жанр наиболее ярко представлен фоном к многочисленным портретам, героями которых стали поэт М. Кузмин, художник Н. Рерих, скульптор Д. Стеллецкий, актёры К. Варламов и Ю. Юрьев, певец Д. Смирнов – в образе кавалера де Грие из оперы Ж. Массне «Манон», М. Кузнецова-Бенуа – в роли Кармен. Большая серия «Испанки», весьма популярная в те годы тема, у Головина подана экспрессивно – через колористическую резкость и «сложносочинённые» образы моделей. «Шаляпинский цикл» запечатлел знаменитого баса в лучших партиях: Борис Годунов, Фарлаф из «Руслана и Людмилы», Демон из оперы А. Рубинштейна, Мефистофель из «Фауста» Ш. Гуно, Олоферн из «Юдифи» А. Серова (на выставке представлен не весь цикл)…
Головин – мастер своеобразного театрализованного портрета, он писал своих героев на фоне рабочих или только изготовляемых декораций, в костюмах и с реквизитом из спектаклей. Такой своеобразный перенос придавал полотну характер вневременной и внепространственный. И, безусловно, здесь присутствует элемент игры самого художника как с преображением своих моделей, так и с этими философскими понятиями.
Главный акцент экспозиции – не только эскизы, но и созданные по ним и размещённые на сколоченных подмостках и манекенах подлинные сценические костюмы к знаменитому спектаклю Александринского театра «Маскарад», который был поставлен Всеволодом Мейерхольдом по лермонтовской драме в феврале 1917-го. Познакомились они в 1907-м в Драматическом театре В.Ф. Комиссаржевской, и следующие десять лет, вплоть до 1918 года, плодотворно сотрудничали в Мариинке и Александринке, создали около двух десятков постановок. Эти костюмы демонстрируются впервые, поскольку считались утраченными, и неожиданно, в процессе подготовки к данной выставке – за что ей отдельное спасибо! – их обнаружили в театре лишь в прошлом году. Костюмы прибыли в Москву из собрания Театрального музея и поражают своей красочностью, изысканной моделировкой форм, сочетающих в общем полотне спектакля различные эпохи и стили. В этом пёстром гротеске с персонажами комедии дель арте Мейерхольд выразил своё предчувствие близящейся катастрофы: отеллова страсть Арбенина к Нине, злосчастной жертве дешёвой интриги, показывает беспомощность интеллекта и культуры, подавляемых эмоциональным хаосом и вульгарностью…
Представленный здесь же хрестоматийный портрет В.Э. Мейерхольда, конечно же, неслучаен в своём костюмном решении – белоснежная размашистая блуза Пьеро, чёрный бархат бабочки и алая феска, напоминающая шутовской колпак. Он написан в период работы над «Маскарадом» и передаёт трагичный образ большого художника, знающего «многия скорби» и обречённого на диссонанс со своим временем...
Головин пришёл в театр состоявшимся, многосторонним, универсальным мастером, и театр, в свою очередь, давал сюжеты его живописным поискам. В этом тесном сплетении, воздействии и взаимопроникновении различных видов искусства рождалась цельность нового художественного мира. И на выставке чётко прослеживается последовательное воплощение Головиным актуального принципа синтеза искусств, что делает его одной из самых значительных фигур Серебряного века.
Выставка работает до 24 августа.
Теги: Александр Головин , выставка
Когда расцветёт «Вишнёвый сад»?
Новое здание театра
Несмотря ни на что, Москва строится и прирастает[?] Вот-вот в ней должна появиться ещё одна "золотая миля", на сей раз театральная, в районе Сретенки, где к уже имеющимся «Школе драматического искусства» и филиалу Маяковки добавятся наконец-то новое здание «Табакерки» и долгожданный театральный центр «Вишнёвый сад» Александра Вилькина.
Наверное, у коллектива, выбравшего для себя такое название, не могло быть лёгкой судьбы. За плечами восемнадцать лет жизни и работы без собственного стационара, бездомные скитания по чужим сценам. Но так же, как в самой чеховской пьесе, всегда хочется верить, что всё ещё будет… что вишнёвый сад обязательно возродится и зацветёт, так и вилькинский центр ещё немножко… ещё чуть-чуть… и его обновлённый вишнёвый сад наконец-то воссоединится со своим домом, специально для него выстроенным, а москвичи откроют для себя замечательный театр.
Много лет наблюдала их разрытый котлован, неясные очертания безликой стройки, но вот появились стены… Наконец ровные ряды таинственно мерцающих зеркальных окон, а на них - что это? – ветки вишнёвых деревьев, в углу – срубленные сучья, но ведь и на крыше вдруг вырос, как оказалось, специально из Японии – настоящий вишнёвый сад.
Не скрою, даже я, посторонний зритель, испытывала волнение, впервые открывая тяжёлую массивную дверь нового театра, когда вошла в мраморный вестибюль, пока ещё полутёмный, поднялась по винтовой лестнице на высоту всех четырёх этажей, прошлась по трём залам, готовящимся для встречи со зрителями.
Чудеса какие-то! Самый большой здесь зрительный зал на четыреста мест – трансформер, то есть с возможностью меняться, круг, который будет в центре зала, в бассейне… с водой, деревянные с причудливым рисунком стены фойе, перемежающиеся стенными же торшерами, и зеркала, зеркала, отражающие, расширяющие, размножающие мир… Нижний этаж, самый скромный внешне, предназначен для учеников, для студентов, которых примет Вилькин, профессор Щукинского училища.
Вообще, кажется, я уловила некую особенность нового помещения. Очень скромный, но и элегантный снаружи, он словно манит загадками и обещаниями, постепенно приоткрывает тайны, сокровища.
Конечно же, в любом театре самое главное – артисты и спектакли. Строителям, стенам их не заменить. Несмотря на бездомную кочевую жизнь, притом что, конечно же, давно вымечтанные масштабные спектакли «Борис Годунов» и шекспировскую «Двенадцатую ночь» Александр Михайлович Вилькин сможет осуществить, лишь когда будет готов его театр, они – дело будущего, но пятнадцати уже имеющихся у них спектаклей хватит на первых порах, чтобы вдохнуть жизнь в прекрасные стены.
Да, у жителей и хозяев «вишнёвого сада» накоплен свой собственный, ни на кого не похожий репертуар, хоть и состоящий из, в общем-то, знакомых названий, но всё дело – в их соседстве, в целях и направленности: конечно же, чеховский «Вишнёвый сад», им они будут открываться, а рядом – «Преступление и наказание», «Волки и овцы», «Тартюф», «Стеклянный зверинец»… Духовный, содержательный театр – здесь это принципиально важно, уже начиная с афиши.
В последнее время во многих театрах стало громко, шумно, эффектно, с обильной музыкой, усиливающими звук микрофонами, массовыми песнями и плясками, киноэкранами, цирком, шокирующими приёмами – театр в шоке! – даже в детских сказках. Немногие появляющиеся пьесы полны жестокости, болезненных фантазий, секса и наркотиков, редко – доброты и надежды. Это сейчас самый острый дефицит.
