как фальсификат Соборное деяние разоблачил Александр Дьякон, а потом в «Поморских ответах» и братья Денисовы. «Поморские ответы» были направлены непосредственно царю. Братья в своем анализе использовали методику палеографического анализа текста. Убежденные в своем ученом превосходстве выпускники Киево-Могилянского коллегиума ничего подобного не могли ожидать. Вмешался царь, повелением которого распространение найденной в Киеве рукописи запрещалось. Петр I выступает в данном случае стороной, стремившейся выйти из конфликта, но малоросское духовенство, оказавшееся во главе церковного управления, и такие фигуры, как архиепископ Питирим, имевший обстоятельства личной вражды с раскольниками, продолжали провоцировать конфликт [82].
Показательно, что новая атака на старообрядцев началась сразу же после того, как в 1716 году было отменено действие антираскольничьих «Двенадцати статей» царевны Софьи. Положение старообрядцев становилось легальным, хотя они и обкладывались двойным налогом. Однако после публикации фальшивки Соборного деяния в 1719 году старообрядчество вновь оказалось криминализировано. «Поморские ответы» и последовавшее затем изъятие киевской рукописи опять восстанавливает старообрядцев в легальном статусе.
Однако в 1722 году Святейший Синод издает закон «О распоряжениях по обращению раскольников к православной церкве», предписывающий: перекрещивать старообрядцев, запретить обучению детей раскольническим учениям и обрядам, считать двуперстников раскольниками. Указывалось, что свидетельства раскольников, приравниваемых к еретикам, в судах как церковных, так и гражданских не следовало принимать. Фактически указ подразумевал насильственный перевод старообрядцев в официальную церковь. Однако его реализация сдерживалась властями, и насильственных обращений не проводилось.
Можно фиксировать, таким образом, странные колебания государственной политики петровского времени в отношении раскола. На основании фиксации этих колебаний следует предположить наличие, как бы сказали сегодня, «двух башен» в выстраивании политической линии. Одной из таких «башен» выступал царь, другой — малоросская группировка в церкви во главе со Стефаном Яворским, ярым противником раскола. Царь старался смягчить противоречия, снять или минимизировать конфликт, казавшийся ему нерациональным. Малоросская партия, напротив, раздувала конфронтацию, призывала к радикальному наступлению на раскольников-еретиков, так как это позволяло закрепить их собственное положение в церковной иерархии. Вместе с тем у старообрядцев формировалась иллюзия, что источником их бед выступает именно царь. Можно сказать, что недовольство канализировалось в сторону царя искусственно и антицарские настроения разогревались целевым образом.
Мазепинец Филипп Орлик — зарождение мифа
В рамках современного украинского национального мифа, задающего украиноцентризм мирового исторического процесса, принято говорить о первенстве украинцев во всех сферах мировой культуры. Заявляется, в частности, и о том, что Украина дала миру первую в истории Конституции, созданную на 80 лет ранее Французской конституции. В качестве ее позиционируются «Договоры и постановления о вольностях» Филиппа Орлика от 5 апреля 1710 года [83].
В действительности же созданный Орликом после смерти Ивана Мазепы документ не мог быть позиционирован первой Конституцией ни в качестве его первенства, ни в качестве его конституционного характера. Документов, подобных этому, когда имела место некая договоренность с группой элиты (в данном случае с гетманской старшиной), было в мировой истории предостаточно.
Правовых последствий документ не нес ввиду того, что Орлик реальной властью не обладал и легитимных прав на предъявление законов не имел. Не было и самостоятельного государства, которому была бы адресована Конституция. Сам же Орлик являлся де-факто не более чем изменником Российского государства. Даже старшина Войска Запорожского, к которой он обращается в договоре, в большинстве не поддерживала ни его, ни в целом мазепинской линии.
Но документ действительно интересен с точки зрения генезиса украинского национализма. В нем еще до «Истории Русов или Малой России», которую Ульянов определял Библией украинского национализма, был представлен включенный туда в дальнейшем националистический исторический миф. В этом отношении зарождение украинской националистической идеологии надо хронологически сдвигать на более раннее время, чем было принято датировать, — с конца XVIII века на его начало.
Договор Орлика открывается словами о существовании «храброго древнего казацкого народа». Одновременно при этом использовались две линии обоснования его генезиса: этническая и рыцарская. Этническая линия состояла в выведении этого народа от хазар. Между казаками и «козарами» автор ставил знак равенства. О казаках говорится в документе применительно к взаимоотношениям Древней Руси с Византией. Под «каганом» или «князем казацким», за которого император Восточной империи выдал свою дочь (в действительности, как известно, сестру), подразумевался, по-видимому, князь Владимир, которого до сочинения Орлика никто никоіда в качестве «казацкого князя» не идентифицировал. Рыцарская линия заключалась в представлении казаков как рыцарей, что предполагало, соответственно, и особые аристократические привилегии.
Далее казацкое государство пало в наказание Богом за грехи под ударами оружия поляков. Королями, сокрушившими его, почему-то назывались Болеслав Храбрый и Стефан Батория, интервал властвования между которыми составлял полстолетия. Но для мифологического сознания такое допустимо.
Восстановил казацкое государство и вольности в версии Орлика Богдан Хмельницкий — «ревностный защитник святого православия, прав Отчизны и вольностей военных древних». Сделать ему это удалось — внимание — при содействии Швеции и Крымского ханства! Но Богдан совершил ошибку, добровольно перейдя под руку царя Московского, надеясь на единоверие Москвы и исходя из обещания сохранения казацких привилегий и вольностей. Однако после смерти Хмельницкого Московское царство свои обещания нарушило. И вот тогда-то Иван Мазепа при помощи шведского короля Карла XII развернул борьбу за попранное казацкое право. Можно сказать, что уже у Орлика сложился концепт двух сил национального: героев-казаков и приходящего им на помощь в борьбе с Москвой Запада [84].
«История Русое или Малой России»
Катехизисом украинского сепаратизма называл Николай Ульянов историческое сочинение конца XVIII — начала XIX века «История Русов или Малой России». Авторство сочинения до сих вызывает споры. Ульянов придерживался традиционного взгляда о причастности к его созданию архиепископа Могилевского, Мстиславского и Оршанского Георгия (в миру — Григория Конисского) и его ученика писателя и историка Григория Полетики [85]. Сочинение стало концентратом всех мифов, слухов, легенд, анекдотов о героических свершениях казачества, о его древних шляхетских правах и вольностях (рис. 7). «История Русов» имела огромную популярность в XIX веке в качестве базового пособия по прошлому Малороссии и отчасти России. С ней работали А. С. Пушкин (при создании поэмы «Полтава») и Н.В. Гоголь (при создании «Тараса Бульбы»). В значительной мере на канве «Истории Русов» основывал свои изыскания Н.И. Костомаров, не сомневавшийся в репрезентативности источника. Ряд сюжетов из «Истории Русов» использовал в своих стихах Тарас Шевченко.
Рис. 7. Генезис казацкого мифа
«История Русов», безусловно, сыграла важнейшую роль в формировании самосознания части малоросского дворянства как особой общности с особыми правами. Основания этих прав два: этнические и рыцарские — принадлежность к древним народам, вершившим историю
