мелко-буржуазной газете появился пасквиль о разоренных любовниках Зои Монроз „Красавица слишком дорого нам стоит!" — восклицала газета. Затем влиятельный радикальный орган, ни к селу ни к городу, по поводу этого пасквиля загремел о мелких буржуа, посылающих в парламент лавочников и винных торговцев с кругозором не шире их квартала. „Пусть Зоя Монроз разорила дюжину иностранцев, — восклицала газета, — их деньги вращаются в Париже, они увеличивают энергию жизни. Для нас Зоя Монроз лишь символ здоровых жизненных отношений, символ вечного движения, где один падает, другой поднимается". Портреты и биографии Зои Монроз сообщались во всех газетах: „Её покойный отец служил в императорской опере в С.-Петербурге. Восьми лет очаровательная малютка Зоя была отдана в балетную школу. Перед самой войной она её окончила и дебютировала в балете с успехом, которого не запомнит Северная столица. Но вот — война, и Зоя Монроз с юным сердцем, переполненным милосердия, бросается на фронт, одетая в серое платьице с красным крестом на груди. Её встречают в самых опасных местах, спокойно наклоняющуюся над раненым солдатом среди урагана вражеских снарядов. Она ранена (что, однако, не нанесло ущерба её телу юной грации), её везут в Петербург, и там она знакомится с капитаном французской армии. Революция. Россия предает союзников. Душа Зои Монроз потрясена Брестским миром. Вместе со своим другом, французским капитаном, она бежит на юг и там верхом на коне, с винтовкой в руках, как разгневанная грация, борется с большевиками.
Ее друг умирает от сыпного тифа. Французские моряки увозят её на миноносце в Марсель. И вот она в Париже. Она бросается к ногам президента, прося дать ей возможность стать французской подданной. Она танцует в пользу несчастных жителей разрушенной Шампаньи. Она — на всех благотворительных вечерах. Она — как ослепительная звезда, упавшая на тротуары Парижа".
В общих чертах биография была правдива».
Тут надо оговориться: в двадцатые годы прошлого века самостоятельная женщина смотрелась несколько иначе, чем сейчас. Это особый типаж, и для него не обязательно было танцевать малоодетой, как Мата Хари. И даже не обязательно было заниматься литературой, как Эльза Коган, вышедшая замуж за французского лейтенанта, покинувшая Россию, а потом превратившаяся во французскую писательницу Эльзу Триоле. Или проходить мимо спецслужб, как мимо струй дождя, как знаменитая Мария Будберг. Она прожила, кстати, 82 года — и за это время была Закревской, Бенкендорф и Будберг. Чекисты арестовали её в постели английского дипломата, готовившего заговор, затем она стала любовницей Горького и Уэллса.
Достаточно было принимать решения самостоятельно. А русским эмигрантам приходилось это делать быстро и часто действительно самостоятельно. «Красивая женщина из России, где теперь ад, а красавица с нами — это вообще стереотип двадцатых». Париж быстро узнал русских манекенщиц с дворянскими родословными. Но быть манекенщицей — успех временный, век их недолог, это лишь ступенька перед замужеством.
Итак, что рассказывает нам Алексей Толстой? Он рассказывает нам книгу «Как заполучить миллионера», только делает это на полутора страницах, и куда менее скучно, чем современные куртизанки. Вот так: «В Париже Зоя быстро осмотрелась и пошла по линии: всегда вперед, всегда с боями, всегда к самому трудному и ценному. Она действительно разорила дюжину скоробогачей, тех самых коротеньких молодчиков с волосатыми пальцами в перстнях и с воспаленными щеками. Зоя была дорогая женщина, и они погибли. Очень скоро она поняла, что скоробогатые молодчики не дадут ей большого шика в Париже. Тогда она взяла себе в любовники модного журналиста, изменила ему с парламентским деятелем от крупной промышленности и поняла, что самое шикарное в двадцатых годах двадцатого века — это химия.
Она завела секретаря, который ежедневно делал ей доклады об успехах химической промышленности и давал нужную информацию. Таким образом она узнала о предполагающейся поездке в Европу короля химии Роллинга.
Она сейчас же выехала в Нью-Йорк. Там, на месте, купила, с душой и телом, репортера большой газеты, — и в прессе появились заметки о приезде в Нью-Йорк самой умной, самой красивой в Европе женщины, которая соединяет профессию балерины с увлечением самой модной наукой — химией и даже, вместо банальных бриллиантов, носит ожерелье из хрустальных шариков, наполненных светящимся газом. Эти шарики подействовали на воображение американцев.
Когда Роллинг сел на пароход, отходящий во Францию, — на верхней палубе, на площадке для тенниса, между широколистной пальмой, шумящей от морского ветра, и деревом цветущего миндаля, сидела в плетеном кресле Зоя Монроз.
Роллинг знал, что это самая модная женщина в Европе, кроме того, она действительно ему понравилась. Он предложил ей быть его любовницей. Зоя Монроз поставила условием подписать контракт с неустойкой в миллион долларов.
О новой связи Роллинга и о необыкновенном контракте дано было радио из открытого океана. Эйфелева башня приняла эту сенсацию, и на следующий день Париж заговорил о Зое Монроз и о химическом короле.
Роллинг не ошибся в выборе любовницы. Ещё на пароходе Зоя сказала ему:
— Милый друг, было бы глупо с моей стороны совать нос в ваши дела. Но вы скоро увидите, что как секретарь я еще более удобна, чем как любовница. Женская дребедень меня мало занимает. Я честолюбива. Вы большой человек: я верю в вас. Вы должны победить. Не забудьте, — я пережила революцию, у меня был сыпняк, я дралась, как солдат, и проделала верхом на коне тысячу километров. Это незабываемо. Моя душа выжжена ненавистью» [46]. Дальше происходит вот что — они сходятся, подписав контракт с неустойкой в один миллион долларов. Но Зоя Монроз хочет быть не любовницей, а личным секретарём (в разных изданиях романа эта история рассказывается по-разному). Она окружает его нужными людьми, она работает с журналистами и депутатами, и наконец, миллионер признаёт её победу. Роллинг назначает её секретарём с окладом двадцать семь долларов в неделю. К этому прилагаются автомобили, меха и яхта.
Капитан яхты, которая только номинально принадлежит ей, сразу же влюбляется в Зою — это образ зеркальный известному «Я, словно бабочка к огню, стремилась так неодолимо, в любовь, в волшебную страну, Где назовут меня любимой» [47]. Кулаками и капитанской властью он будет стоять на стороне своей госпожи, ради которой предаст и богача, что является формальным хозяином всего этого великолепия.
Только вот умная содержанка встречает такого же беспринципного авантюриста Петра Петровича Гарина.
Именно Гарин считывает её подлинную историю, полную унижения и страха.
Она говорит: «Я многого не могу простить людям». Ганин напоминает ей: «Например, коротеньких молодчиков с волосатыми пальцами?» — «Да. Зачем вы вспоминаете об этом?». И тут он добивает Зою Монроз,
