обидел.
11 ноября 2007
Есть такая штука — внимательное чтение. Сейчас я попробую прочитать одно стихотворение Маяковского. Так вот (лесенку мне лень делать тегами, это у меня плохо получается):
СКАЗКА
О ПЕТЕ,
ТОЛСТОМ РЕБЕНКЕ,
И О СИМЕ, КОТОРЫЙ ТОНКИЙ
Беловой автограф с поправками в записной книжке 1925 г., № 31 (БММ); журн. «Огонек», М. 1925, № 16, 12 апреля (строки 1—47); отдельное издание; Сочинения, т. 4.
«Сказка о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий»— первая из детских книжек поэта.
В предисловии к сборнику «Вещи этого года», датированном 25 июля 1923 г., Маяковский в числе произведений, над которыми ведется работа, упоминает: «Сейчас пишу «О Сене и Пете» (детское)».
В марте 1925 г. Маяковский сдал «Сказку о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий» в изд-во «Московский рабочий».
В конце марта 1925 г. читал это произведение на заседании ко¬миссии по созданию новой книги при отделе детской литературы Госиздата. Ряд пожеланий и критических замечаний, высказанных участниками обсуждения, были им учтены. В Библиотеке-Музее Маяковского хранится записная книжка с текстом, по которому он тогда читал «Сказку…», с пометками и рядом поправок, внесенных в результате обсуждения.
В мае 1925 г. «Сказка о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий» вышла в свет отдельным изданием с рис. худ. Н. Купреянова.
Жили были Сима с Петей.
Сима с Петей были дети.
Пете 5, А Симе 7 —
и 12 вместе всем.
1
Петин папа был преважным:
в доме жил пятиэтажном
и, как важный господин,
в целом доме жил один.
Очень толстый, очень лысый,
злее самой злющей крысы.
В лавке сластью торговал,
даром сласти не давал.
Сам себе под вечер в дом
сто пакетов нес с трудом,
а за папой, друг за другом,
сто корзин несет прислуга.
Ест он, с Петею деля,
мармелад и кренделя.
Съест и ручкой маме машет:
— Положи еще, мамаша!
— Петя взял варенье в вазе,
прямо в вазу мордой лазит.
Грязен он, по-моему,
как ведро с помоями.
Ест он целый день, и глядь —
Пете некогда гулять.
С час поковыряв в носу,
спит в двенадцатом часу.
Дрянь и Петя и родители:
общий вид их отвратителен.
Ясно даже и ежу —
этот Петя был буржуй.
2
Сима тоже жил с отцом,
залихватским кузнецом.
Папа — сильный, на заводе
с молотками дружбу водит.
Он в любую из минут
подымает пальцем пуд.
Папа явится под вечер,
поздоровавшись для встречи,
скажет маме: — Ну-ка, щи
нам с товарищем тащи!
— Кашу съев да щи с краюшкой,
пьют чаи цветастой кружкой.
У рабочих денег нету.
Симе в редкость есть конфету.
Но зато она и слаще,
чем для Пети целый ящик.
Чай попив, во весь опор
Сима с папой мчат во двор.
Симин папа всех умнее,
всё на свете он умеет,
Колесо нашел и рад,
сделал Симе самокат.
Сима тоже деловит:
у него серьезный вид.
Хоть ручонки и тонки,
трудится вперегонки.
Из мешка, на радость всем,
Сима сам смастачил шлем.
Красную надев звезду,
Сима всех сумел бы вздуть!
Да не хочет — не дерется!
Друг ребячьего народца.
Сима чистый, чище мыла.
Мылся сам, и мама мыла.
Да, забыл сказать — можете отписываться. Пока это стихотворение не прочитаю, не уймусь.
Извините, если кого обидел.
13 ноября 2007
Продолжим наши игры. А именно — игры зверей. Тут три мотива: история Щена, казни египетские и путешествие по Москве сначала туда, а потом обратно.
3
Петя, выйдя на балкончик,
жадно лопал сладкий пончик:
словно дождик по трубе,
льет варенье по губе.
Четверней лохматых ног
шел мохнатенький щенок.
Сел. Глаза на Петю вскинул:
— Дай мне, Петя, половину!
При моем щенячьем росте
не угрызть мне толстой кости.
Я сильнее прочих блюд
эти пончики люблю.
Да никак не купишь их:
заработков никаких. —
Но у Пети грозный вид.
Отвернуться норовит.
Не упросишь этой злюни.
Щен сидит, глотает слюни,
Невтерпеж, поднялся — скок,
впился в пончиковый бок.
Петя, посинев от злости,
отшвырнул щенка за хвостик.
Нос и четверо колен
об земь в кровь расквасил щен.
Омочив слезами садик,
сел щенок на битый задик.
*С этим щеном вот какая история (лень своими словами переписывать, а цитата у меня давно была выписана). Бенгт Янгфельдт пишет Книжка Л. Ю. Брик Щен вышла в 1942 г., во время эвакуации, в городе Молотов (Пермь), тиражом в 15. 000 экземпляров. С тех пор она нигде не была переиздана, несмотря на то, что представляет явный интерес для биографии Маяковского и принадлежит к лучшим вещам, написанным Л. Ю. Брик о поэте. (В книжке описывается лето 1919 г., проведенное Маяковским и Бриками вместе в Пушкине. Как ни странно, этот отдых в Пушкине не зафиксирован ни в одной из хроник В. А. Катаняна, и Л. Ю. Брик сама датирует его 1920-м годом [стр. 2]. Но осенью и зимой 1920-21 гг. Маяковский и Брики жили не в описываемом в книжке Полуэктовом переулке, а в Водопьяном. Неправильность датировки подтверждается и воспоминаниями Р. О. Якобсона: "Лето девятнадцатого года я провел в Пушкине вместе с Маяковским и Бриками". Летом 1920 г. Якобсон находился уже в Праге).
"Щен" — имя собаки, найденной Маяковским "под забором" в Пушкине, но и ласкательное имя самого поэта. Уже в письме к Маяковскому в марте 1918 года Л. Ю. Брик называет его своим "щенком", а месяцем позже Маяковский впервые подписывает письмо ей рисунком собаки. В "семейной" символике Маяковского и Бриков, где исключительную роль играли животные, Л. Ю. Брик была "кошкой" ("кисой") и О. М. Брик "котом". (См.: Любовь это сердце всего. В.
