вопросы. Полковник залез пальцем в рот, и проверил, всё ли там в порядке. Но мне было не до его фобий — досада переполняла меня. Мне даже не удалось узнать, куда делся этот странный толстяк-альпинист, не говоря уже о пропавшем варенье. С этими сумасшедшими было невозможно работать, и я поднялся к себе, чтобы рассказать о новостях Диане.
Извините, если кого обидел.
29 ноября 2007
История про отель у погибшего мотоциклиста (часть IV)
…Наконец, я понял, что надо делать. Надо ещё раз осмотреть несчастную Гуниллу. Хоть я и видел её пятку, но теперь этого мне показалось мало.
— А где, кстати, покойник?
— Покойницу украли, — нехотя ответил шериф.
Это было возмутительно, не говоря уж о том, что я не знал, что собственно, сказал покойник. То есть, покойница.
Тем же вечером, возвращаясь в свою комнату из бара, я услышал странный звук в холодном коридоре.
Дверь комнаты бармена открылась, и я увидел девичью фигурку, убегающую в даль. Шлёпали босые пятки… позвольте, где-то я видел эти пятки… Да ведь это была сама покойница Гунилла!
Я сразу догадался, что это никакая не покойница, а скорее беспокойница. Даже просто — шалунья.
Я побежал за ней, справедливо рассуждая, что если не догоню, то хотя бы согреюсь. Пришлось согреться, Гунилла исчезла, а я оказался в конце коридора пред закрытой дверью. Это была дверь фрекен Бок. Вдруг в коридор выглянула Фрида, и, увидев меня у чужой двери, совершенно неправильно поняла. Внезапный удар по голове сзади лишил меня чувств, и я провалился в Чорную Яму. Странная местность явилась мне в этом бессознательном состоянии: я стоял на снежном склоне, совсем недалеко от отеля, перед странным сооружением чорного-пречорного цвета.
Пистолет был ещё при мне, и я, сняв его с предохранителя, шагнул вперёд. С трудом я откинул полог и вошёл.
В Чорном Чуме было действительно черным-черно. Всюду висели чёрные-чёрные занавески, стояли чёрные-чёрные стулья, и даже пол был выложен чёрной-чёрной кафельной-кафельной плиткой.
Все мои знакомые сидели здесь. Загадочный пилот с ледорубом Карлсон Карлсон жрал варенье прямо из банки. Бармен и Фрида играли в шахматы, а однорукий коммивояжер-дальнобойщик Юлиус дул голой Гунилле в пупок. Всё дело в том, что Гунилла оказалась надувным резиновым роботом. При каждом выдохе Юлиуса она неприлично взмахивала руками.
Карлсон поднял на меня страдальческие глаза и сказал:
— Дайте нам тридцать минут до заката, и больше мы вам не помешаем.
Этого у меня в план не входило, но, сделав первый шаг, я запутался в занавесках и упал. Когда я выпутался, то в Чорном Чуме уже никого не было.
Я выглянул наружу.
Извините, если кого обидел.
29 ноября 2007
История про отель у погибшего мотоциклиста (часть V)
…Я выглянул наружу.
Вся шайка, выбежав из Чорного Чума, неслась по склону, понемногу отрываясь от земли.
Минута, и они, треща моторчиком, уже были высоко в воздухе. Со стороны отеля ко мне бежали полковник и фрекен Бок.
Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы в горах! Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью как этот несчастный мотоциклист или альпинисты на склонах, кто летел над этой землей, неся на себе непосильный груз, тот это знает.
Я всмотрелся — то, что мне показалось дельтапланом с моторчиком, было Карлсоном, и пропеллер на его спине отливал всеми цветами радуги.
Гроздьями висели на Карлсоне Гунилла, Фрида, бармен и однорукий коммивояжёр-дальнобойщик Юлиус. Неизбежная ночь стала их догонять. Чуя её за своею спиною, притих даже говорливый бармен. Ночь обгоняла их, сеялась сверху и выбрасывала то там, то тут в загрустившем небе белые пятнышки звезд.
Ночь густела, летела рядом, хватала скачущих за куртки, штаны и ботинки и, содрав их с плеч, разоблачала обманы и измены.
Вряд ли теперь узнали бы постояльцы своего бармена, любителя настойки на мухоморах. На месте того, кто наливал нам коктейли, теперь летел, тихо звеня золотою цепью провода, темно-фиолетовый андроид с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом. Он упёрся подбородком в грудь, он не глядел на луну, он не интересовался землею под собою, он думал о чем-то своём, видать, об электрических овцах.
Ночь оторвала и копну волос у Фриды, содрала с шеи платок и расшвыряла его клочья по болотам. Тот, кто был Фридой, спутницей моих ночных утех, теперь оказался худеньким юношей. Теперь притих и он и летел беззвучно, подставив свое молодое лицо под свет, льющийся от луны.
Сбоку, держась за ботинок Карлсона, летел, блистая сталью скафандра, однорукий терминатор Юлиус. Луна изменила и его лицо. Исчезла бесследно нелепая улыбка коммивояжёра, теперь он летел в своем настоящем виде киллера больших городов, неуловимого убийцы. Голый надувной робот, которого мы знали как Гуниллу, летел, держась за другой ботинок механика-пилота.
Так они исчезли в темноте, и я остался один, только у подножья холма что-то кричала мне фрекен Бок.
С этого дня прошло много лет. Я вышел на пенсию.
Несчастный полковник перестал со мной разговаривать. Он не сказал мне ни одного слова. Ни одного.
Оказалось, что в ту ночь, прыгая по горному склону, он откусил себе язык. Это не сразу заметили — он долго принимал участие в различных комиссиях, которым меня показывали в качестве свидетеля. Молчание полковника принимали за мудрость, и тайна раскрылась случайно. Он несколько раз пытался облететь окрестные горы на параплане, чтобы найти Чорный Чум. Во время одной из таких попыток исчез.
Все остальные участники описанных выше событий живы до сих пор.
Я купил отель, и теперь он называется "У мёртвого пилота". Отель процветает, и мы с шерифом и фрекен Бок (я подружился с её поленом и даже отлакировал его) часто собираемся там, в каминной зале. Диктофон всегда лежит у меня рядом на подлокотнике кресла, и уже не один я, а мы все рассказываем Диане новости.
Луна странным образом освещает горы, в такие дни полнолуния всегда очень хорошо — так спокойно, уютно. Хотя я никому не признаюсь, что постоянно держу теперь в подвале пулемет Гочкиса — так, на всякий случай. Потому что иногда мне кажется, что они всё-таки вернутся, прилетят снова. Мысль о том, что кто-то из них, может быть, еще бродит среди людей, замаскированный, неузнаваемый, мысль эта не дает мне покоя.
Извините, если кого обидел.
30 ноября 2007
