Отвергать же есть за что. Прежде всего за то, что это — менее всего балет. Даже совсем не балет, если честно. Это — выступление струнного квартета и фортепиано в сопровождении "шоу".
Замысел красив. Задолго до показа симпатичные девочки ловили меня на улице за рукав и вручали рекламные листовки, стильно оформленные под стершиеся фото, сопровождаемые старой лексикой в дореформенной орфографии. Не клюнуть на такой крючок было нельзя. Впрочем, я бы все равно пошел: блистательная Александрова относится к моим любимейшим балеринам. Я и сел в результате в зале простым зрителем, купившим билет за деньги. Не большие, но и не малые — тут с чем сравнишь. В Большом подобные места раз в пять дешевле, зато, скажем так, не-подобные — раз в десять дороже. Мне все показалось справедливым, а цена моего билета идеальной: чуть ниже — демпинг, чуть выше — грабеж. Но, повторяю, я мерил масштабами своего кошелька. Были в зале люди побогаче. Однако кассу, повторю, не делали ни мы, ни они. Почему?
Затраты на спектакль бросались в глаза: он был невероятно хорош визуально! С огромным вкусом была воспроизведена объемная декорация комнаты Ван Гога, решенная в искаженной перспективе, на заднике помещались репродукции двадцати полотен художника, прекрасным дополнением декораций были музыканты. Они не были фундирующей базой спектакля, как это свойственно кордебалету в хорошо продуманной хореографии, но какую-то роль играли: хотя бы актеров миманса. Главным достоинством мимического струнного квартета, однако, осталась музыка. Написанная в том стиле, который неотличим от общего массива звуков ХХ века, она не обладала какой-либо индивидуальностью, но имела свойства качественного продукта. Она была способна рождать те или иные эмоционально окрашенные состояния души. Она слушалась — и на том спасибо. Без шуток: музыка была безликой, но качественной, она реальна в виде отдельного продукта. Я слушал с интересом, напеть ее не возьмусь, но "посидеть на ней" в зале еще — с удовольствием.
Восхитительно несовременным выглядел танец Александровой — она предпочла пуанты полупальцам, классическую устремленность ввысь сиюминутно актуальным пластунским упражнениям. Уже этого хватило бы для полноценного вызова, про зрительскую любовь не говорю.
Мария Александрова вовлекла нас в пространство danse nobile. Расположение фигурантов и декораций на сцене возвращало самому благородному танцу его изначальное свойство: частного развлечения господ. С "живыми" музыкантами и паркетом.
Продукт мог быть назван идеальным, присутствуй в нем хоть какая-то обдуманная хореография. Нет, автора танцев продюсер благоразумно скрыл под стильным "Iоганнъ Доу", в котором мы легко узнали нашего старого знакомца Васю Пупкина, всемирно известного под своим англизированным псевдонимом Джон Доу.
Исполнение ролей (оживающих картин художника) оказалось, впрочем, на высоте даже при той невнятности и "сборности" танцев, которая царила на сцене. Александрова, менее всего артистка психологического театра, была адекватна живописи Ван Гога. Она — Мария — балетна в изначальном смысле: она работает для галерки, пишет широким мазком, некоторая грубость кисти хороша и сама по себе, и — особенно! — в применении к Ван Гогу.
Искавший психологизм Геннадий Янин был менее убедителен в роли тяжелого депрессивного психопата, отрезающего себе время от времени уши. Хотя и к этому артисту претензий в целом нет.
Спектакль вообще оказался хорош, но, к сожалению, не стал балетом — это только указатель на будущие произведения искусства, направляющая путь стрелка. Что важно! Поймем это — увидим, что все недостатки Vincent'а суть его сила. Балет в нынешних условиях должен быть в меру халтурным, популярным по составу звезд, слегка скандальным, обращенным к архаике, отдающим дешевым снобизмом, жадным до денег, скупым на "поделиться", но совершенно авантюрным по замыслу, наглым! Все это — само наше время, его буржуазная деловитость. На "зале" много не заработаешь, пойти на поводу публики — гибель.
Резюме: идея отличная, воплощение оставляет желать лучшего.
Выход видится один, и пусть продюсер проекта воспримет его как рекомендацию: не стоит экономить на булавках.
Пример.
Буклет спектакля имеет форму старой газеты. Просмотрев только первую и последнюю полосы, я нашел три ошибки правописания: "послЕднiй", "помЕняетъ" и "АлексЕй" пишутся через "ять" в выделенных местах, это легко проверить. Зато "Её исполнитъ" радует: авторы текста способны отличить винительный падеж от родительного, вот только символ "ё" к русскому языку отношения не имеет.
Мелочи? Ничуть — режим экономии. На корректоре, как, надо думать, и на хореографе. И это — главный недостаток проекта, заявленного балетным.
Скупость должна иметь вид расточительства, ибо только в последнем смысл праздника! А что есть балет, как не праздник?
Георгий Судовцев -- Апостроф
Алексей Кунгуров. Феномен Собянина. Кто делает президентов. — М.: Эксмо, Алгоритм, 2011, 240 с., 4000 экз.
Эту книгу Алексей Кунгуров, некогда тюменский журналист, перебравшийся в Москву, посвятил Сергею Семёновичу Собянину, нынешнему мэру российской столицы, до недавнего прошлого — руководителю Администрации президента, а еще раньше — губернатору Тюменской области.
Сказать, что Кунгурову Собянин малосимпатичен — это ничего не сказать. Видимо, налицо какие-то личные счёты с благословенных сибирских времён, потому что отношения власти с журналистами в отечественной провинции строятся по одной из двух моделей: или "философия — служанка богословия", или конфронтация без всяких шансов для "четвёртой власти", которую и в столицах-то жалуют не слишком. В данном случае, скорее всего, именно второй вариант, ибо на такую концентрированную любовь к своему герою мало кто из современных авторов способен. Но Кунгуров не был бы профессионалом, если бы эта любовь застилала ему глаза.
"Трудно найти человека, который бы мог рассказать о характере самого Собянина, уж очень он скрытен. Но, мне кажется, наилучшим образом его отрекомендовал депутат Госдумы Вячеслав Тимченко (ставленник ТНК-ВР), знакомый с ССС (Сергеем Семёновичем Собяниным. — Г.С.) более 10 лет: "Мне рассказывали тюменские охотники, как однажды Собянин, еще будучи председателем думы ХМАО, ушел охотиться на рысь. А рысь — очень осторожное животное. Чтобы выследить её и затем подстрелить, он двое суток шел по следу со скудным запасом еды и воды и все-таки выследил её и убил. Все уже начали беспокоиться за него. Ведь с собой у него не было даже палатки, и он ночевал в лесу, в тайге. Что еще можно сказать о Собянине, как о личности? Судя по его косной речи, малокультурен, совершенно не начитан. Обладает чудовищно пошлым архитектурным вкусом. Злопамятен, мстителен, личных привязанностей старается не иметь. Фанатично работоспособен, обладает способностью полностью концентрировать все силы для достижения поставленной цели".
И далее: "Большинство экспертов склоняются ко мнению, что Сергей Семёнович при Путине — фигура не политическая, а чисто техническая. Он является прекрасным исполнителем царской воли, и не более того. Он не принимает решения и даже не влияет на их принятие, а лишь исполняет. Да, его способность проводить в жизнь решения начальства следует оценить высоко. Он не будет спрашивать, как это делать, не станет канючить, что ему не хватает ресурсов, или жаловаться на трудности. Он прет бульдозером и добивается результата любой ценой".
И вот эта "техническая фигура", "идеальный исполнитель" — весьма неожиданно оказывается в кресле московского мэра, то есть на месте вовсе не техническом и не "исполнительском" по определению.
Кунгуров разъясняет ситуацию, исходя из собственной формулы распределения реальных властных ресурсов в нынешней РФ (40% — внешние управляющие, 30% — бюрократия, остальное — "олигархат": "Можно объяснить собянинский карьерный взлет таким образом: он есть звено согласования интересов внутри правящего слоя. Путину нужен человек, через которого он может согласовывать интересы с экспортно-сыревым лобби, а олигархату нужен надежный агент влияния на ведущего политического игрока. Поэтому не столь важно, чей человек Собянин, важно то, какую функцию он выполняет в системе".
Кунгуров констатирует: "Чтобы понять секрет собянинского успеха, надо понять, что представляет собой нынешняя российская власть. Если коротко, то власть является организованным коррупционным сообществом, а Собянин — выдающийся коррупционер". С конкретикой желающие могут познакомиться подробнее из текста книги, здесь же отметим, что в таком случае Москва и Собянин нашли друг друга, а эпопея их любви, начатая с перерегистрации уличных ларьков и с укладки тротуарной плитки будет иметь еще более масштабное продолжение.
