Ознакомительная версия.
ГАСПАРЯН: Да, она имела совершенно четкое название.
АНИЧКИН: То есть, это было. Если брать Украину, то тут вдобавок еще опять же та же ОУН, которая провозглашает «незалежну неньку Украину». В Прибалтике, соответственно, тоже независимость. Правда, все это быстро прикрыли. То есть вот именно первые как-то особо не достигались. Уже позже, когда начали все-таки показывать на реальных фактах, то есть после харьковского нашего провала, это уже в 1942 году, воздействие было, но в какой степени оно, сложно ответить. У наших, например, тоже были великолепные, на самом деле, ошибочки. То есть одна из первых советских листовок на немецком языке гласила о том, что немецкие солдаты, вы же рабочие и крестьяне, вы вторглись на территорию рабочих и крестьян, у вас вот правительство — буржуи, и так далее и тому подобное, а у нас Ворошилов — слесарь, Молотов — еще кто-то и так далее.
ГАСПАРЯН: Сапожник Каганович.
АНИЧКИН: Да, да. То есть, ну, на немцев, соответственно, это тоже не действовало. При этом, если посмотреть, например, на немецкие листовки и сравнить их с Западом, то есть, какие листовки немцы использовали на Восточном фронте и какие — на Западном, на Западном они использовали все-таки более грамотные листовки.
ГАСПАРЯН: Кстати, почему? Ведь по Советскому Союзу получается, если смотреть ретроспективно, то должно быть и специалистов больше, и с опытом жизни в Советском Союзе люди же там были, и все равно делаются вот нелепые ошибки, как будто это назло просто кому-то.
АНИЧКИН: Да нет, не назло. Просто, во-первых, дело в том, что составлял-то кто? Составляло это, как правило, ведомство Геббельса…
ГАСПАРЯН: Не только Розенберг, были военные, по-моему, какие-то отделы пропаганды.
АНИЧКИН: Но этим все-таки большей частью занималось Министерство пропаганды. Здесь да, все-таки европейцы — это все-таки европейцы. А здесь дикие, извиняюсь, монголы, узбеки.
ГАСПАРЯН: Дикие азиатские орды.
АНИЧКИН: Да, да. Вот поэтому — «Бей жида-политрука». Это началось все позже, когда они понимали, что на самом деле происходит. Да, нельзя сказать, что на Западном фронте у них была легкая прогулка, но они в совершенно диком шоке видят, как советские войска в окружении сопротивляются до тех пор, пока действует подразделение. Вот пока есть общая команда, войска сопротивляются. Теряется общее командование — да, тут уже распадаются, это да, но это везде. Они видят это сопротивление, и они не могут понять, как происходит.
ГАСПАРЯН: Николай, а на местное население вот эта вся масштабная агитация как срабатывала? Потому что вот в 1944 году снова Советский Союз вышел на рубеж государственной границы, но население-то уже было под оккупацией. На нем как-то отразилась вот эта массированная немецкая пропаганда? И что делали и делали ли что-то пограничники для того, чтобы как-то приводить, я не знаю, народ в чувство просто, если вот совсем по-простому говорить?
АНИЧКИН: Если брать совсем по-простому, то сильнее всего массированная немецкая пропаганда обратилась все-таки на прибалтийские республики. А если брать Молдавию, Украину, Белоруссию, ну, в Белоруссии более 600 сожженных деревень с местным населением.
ГАСПАРЯН: То есть это геноцид, по большому счету.
АНИЧКИН: Да, по большому счету, геноцид. Примерно то же самое было на Украине. Там меньше уничтожено деревень, но от этого не легче. Первоначально немцев достаточно большое количество людей встречало как освободителей. Хотели освобождения от колхозов и…
ГАСПАРЯН: От известной власти.
АНИЧКИН: От известной власти, да. В том числе хотели разрешения отправлять религиозные обряды. Да, была часть населения. Была Прибалтика. Сейчас трудно сказать, так ли необходимо было присоединять к нам эти три прибалтийские республики.
ГАСПАРЯН: До вас у меня был генерал-майор, эксперт из СВР Лев Филиппович Соцков, который сказал: «Да, надо было присоединять, потому что это стратегическая безопасность государства». Иначе бы немцы там за неделю бы в Ленинграде оказались.
АНИЧКИН: А если сделать по-другому?
ГАСПАРЯН: А как?
АНИЧКИН: Поставить просоветское правительство, разместить военные базы.
ГАСПАРЯН: А сколько бы продержалось просоветское правительство?
АНИЧКИН: Вот это вот важный вопрос.
ГАСПАРЯН: Вопрос, на самом деле, ключевой. Ну, вот Болгария, 1923 год. Вот сформировано просоветское правительство. Сколько оно держалось? Неделю?
АНИЧКИН: Просоветское правительство стран Прибалтики как раз обратилось с входом в Советский Союз. То есть, на самом деле, поддержать их можно было.
ГАСПАРЯН: Можно было, безусловно. И поддержали, провели референдум. С точки зрения всего того, что происходило в Советском Союзе, он абсолютно четко корреспондировался со всеми демократическими нормами, он соответствовал Конституции. Тут нет никакой проблемы.
АНИЧКИН: Знаете, это сравнивают с аншлюсом. Но с Австрией как раз получается очень невеселая вещь. Дело в том, что немецкие войска в 1938 году вошли в Австрию буквально за день до проведения референдума о воссоединении Австрии с Германией, буквально за день. И референдум был проведен только через месяц.
ГАСПАРЯН: Здесь совершенно другая ситуация.
АНИЧКИН: Здесь этого не было, здесь был проведен референдум. Правые к этому референдуму были готовы. Но пограничники…
ГАСПАРЯН: «Предупрежден — значит вооружен».
АНИЧКИН: По пограничным войскам я могу сказать, что точно были готовы, потому что Прибалтийский пограничный округ был сформирован до официального вхождения данных стран Прибалтики в Советский Союз.
ГАСПАРЯН: Кстати, по поводу Прибалтийского пограничного округа. В последние годы, опять же, этот посыл идет из стран Балтии и состоит в том, что настолько все люто ненавидели, прибалты, я имею в виду, Советский Союз, что при любом удобном случае, значит, они вообще отказывались служить в армии, а уж в пограничных войсках — так это просто им было, как, я не знаю, нож в сердце.
АНИЧКИН: Граждан Эстонии, Латвии и Литвы в пограничные войска старались не призывать.
ГАСПАРЯН: А почему? Боялись, что откроют «окно» на границе?
АНИЧКИН: Да, этого боялись, потому что здесь же и родственники. Было опасение. То есть литовцы — да, служили, но они же живут не только в этих странах Прибалтики, они жили на территории Советского Союза, их призывали вполне официально.
ГАСПАРЯН: А после войны эта картина поменялась как-то?
АНИЧКИН: После войны она поменялась, то есть уже стали активно призывать и прибалтов. Можно вспомнить такую достаточно веселую вещь, но это, правда, уже 70-е годы, когда, если посмотреть «Семнадцать мгновений весны», то все высокие и красивые…
ГАСПАРЯН: Голубоглазые блондины, вы имеете в виду?
АНИЧКИН: Голубоглазые блондины, которые стоят по стойке смирно в здании на Принц Альбрехтштрассе — это курсанты Московского пограничного училища, прибалты.
ГАСПАРЯН: Николай, вы сами, наверное, видите, что история Второй мировой войны в целом с 1939 года или Великой Отечественной войны с 1941 года по 1945 год активно фальсифицируется. Вот, на ваш взгляд, как историка, что должна сделать Россия, чтобы отстоять историческую правду?
АНИЧКИН: На самом деле, нужно развивать пропаганду.
ГАСПАРЯН: Все-таки пропаганду, не науку?
АНИЧКИН: Понимаете, научную монографию прочитает очень мало людей. Она написана сухим, казенным языком. Ну, согласитесь.
ГАСПАРЯН: Абсолютно с вами согласен.
АНИЧКИН: А можно эту же монографию переделать в так называемую научно-популярную литературу. Вот это необходимо.
ГАСПАРЯН: Но есть у нас сейчас авторы, которые могут противостоять новым вызовам?
АНИЧКИН: Да, авторы есть. Это тот же самый Михаил Мельтюхов, тот же Алексей Исаев, Артем Драбкин, ну, он, правда, не автор, а, как правило, составитель воспоминаний ветеранов. Авторы есть. Возникает проблема, что автору нужно кушать.
ГАСПАРЯН: Война войной, а обед по распорядку.
АНИЧКИН: И здесь необходимо финансирование. Вот тот же самый знаменитый фильм — целая история.
ГАСПАРЯН: Но это вообще отдельная песня. У меня каждый гость по ней прошелся.
АНИЧКИН: Правильно, но, извините, кем он профинансирован?
ГАСПАРЯН: Если мне память не изменяет, Парламентская Ассамблея Совета Европы.
АНИЧКИН: Совершенно верно. Вот она, пропаганда.
ГАСПАРЯН: Но эта пропаганда-то, на самом деле, направлена даже не столько в сторону Советского Союза, это русофобия откровенная, в принципе.
АНИЧКИН: Она направлена-то зачастую даже не на жителей Прибалтики.
ГАСПАРЯН: Да они там вообще мелькают, что называется, в этом кадре.
АНИЧКИН: То есть, если брать этот фильм, то он изначально снимался на английском языке. Он изначально предназначен для Европы. Ну, Европы, Америки. Вот она, вот эта пропаганда. Нужна контрпропаганда.
Ознакомительная версия.
