Трилогия Hammer Film дала очередной импульс развитию параллельного с приключениями графа Дракулы кинематографического маршрута, женского лесбийского вампиризма. Такого рода продукцию эксперты считают разновидностью так называемого эксплуатационного кино. Это категория малобюджетных фильмов, в которых с большой степенью натурализма интерпретируются табуированные темы вроде разных аспектов сексуальности, издевательств над женщинами в местах заключения, стереотипных историй об американском Юге и так далее. Крупнейшими проповедниками этого междужанрового направления в современном кино считаются режиссеры Квентин Тарантино и Роберт Родригес.
Вампиреллы-лесбиянки хотя и не могли сравниться по популярности с самим Дракулой, тем не менее пользовались постоянным вниманием кинематографистов. Еще в 1960 году повесть Ле Фаню экранизировал французский киномастер Роже Вадим («Кровь и розы»), снявший в главной роли свою очередную жену. Через поколение, в 1983 году, нашумел фильм Тони Скотта «Голод», история о роковом влечении врача-геронтолога (Сюзан Сарандон) и бессмертной готической пары в исполнении Катрин Денев и рок-звезды Дэвида Боуи. Тема получила продолжение и в последующие годы. Одним из последних в череде таких фильмов стал снятый в середине двухтысячных годов цикл эротических комедий с названиями вроде «Страсть для Дракулы» и «Эротические приключения Ван Хелсинга», в котором все роли исполняли женщины. Дракулу в женском обличье играла актриса Дэриан Кейн. Не дремали и литераторы: в середине 1990-х годов в США вышла двухтомная антология рассказов о вампиреллах-лесбиянках, «Дочери тьмы» и «Темные ангелы». Именно такой чувственный и опасный образ превратила в эффективный провокационный метод своего творчества французская рок-звезда Милен Фармер. Естественно, Дракула стал не менее популярным персонажем и гей-культуры. В конце 1960-х годов на Бродвее поставили мюзикл «Дракула и парни», а в 1983 году вышел порнографический фильм с замысловатым, но ясным названием «Гейракула». И это только два из множества примеров.
Компания Hammer Film выпускала на экраны классических монстров до конца семидесятых годов (в 1971-м, кстати, экранизирован роман Брэма Стокера «Сокровище семи звезд» под названием «Кровь из гробницы мумии»), только иногда пытаясь освоить чуждые для себя творческие территории. В конце концов зрительский интерес к готической тематике в том ее прочтении, которая вызывала ажиотаж в первые послевоенные десятилетия, исчерпал себя. Еще в середине 1960-х в Великобритании стали появляться эпигонские картины, на примитивном уровне имитировавшие стиль Hammer Film. Этот стиль стал восприниматься как набор клише, о чем свидетельствуют и многочисленные пародии, самая знаменитая из которых — фильм 1967 года «Неустрашимые убийцы вампиров» (известная еще и как «Бал вампиров») режиссера Романа Поланского. Вампира в этой картине звали граф фон Кролок, то есть Поланский целил и в Стокера, и в Броунинга, и в Мурнау. Целил — и попал: стало понятно, что сексуальная революция, шествие контркультуры, ослабление цензурных рамок поставили перед графом Дракулой в его старом облике невыполнимые задачи.
С новыми временами пришли новые герои и новые форматы. Дракула в этих триллерах уже не мелькал. Hammer Film переключилась было на производство телевизионных «сериалов ужасов», объединенных названием «Дом ужасов Hammer». Это правильное название, оно подводило своеобразный итог продлившемуся четверть века британскому киноисследованию потусторонних сил. Hammer horrors подтвердили славу Англии как родины самых кошмарных европейских ужасов и страны самых ужасных кинематографических кошмаров. Любопытными личными воспоминаниями поделился с авторами этой книги секретарь лондонского Общества Дракулы Саймон Тэпсон, чье увлечение героями романа Брэма Стокера длится уже несколько десятилетий: «Дракулу я впервые увидел в картинах Hammer Film, поэтому главный Дракула для меня с той поры — Кристофер Ли. Эти фильмы побудили меня прочитать роман Стокера. Потом я разыскал журнал о Hammer Film, а уже в нем увидел объявление о деятельности Общества Дракулы. Так все началось. Так все и продолжается».
В послевоенном кинематографе не найти и года, когда на экранах не появлялись бы новые воплощения Дракулы и его неумирающих собратьев. Шестидесятые и семидесятые стали эпохой киноторжества трансильванского графа: никогда до и никогда после у Дракулы не было такого множества имен и обличий. Трансильванский граф как нельзя лучше пригодился эпохе сексуальной революции и «передового» представления о морали, следствием чего и стало развитие альтернативных форм массовой культуры. Всемирная фильмография вампиризма того времени — длиннющий перечень почти точь-в-точь повторяющих друг друга сюжетов и малоотличимых друг от друга злодеев-кровопийц. Создатели многих фильмов следовали проторенными Universal Pictures и Hammer Film творческими тропами.
В этот период Дракула набрал особенно широкую популярность на юге Европы, где расцвели все жанры популярного развлекательного кино, от евровестерна до триллера, от костюмированной исторической эпопеи до мелодраматической комедии. Многочисленные киновариации романа Стокера, как правило, имевшие лишь номинальную связь с литературным первоисточником, появились в Италии («Любовница вампира», «Маска Сатаны», «Черное воскресенье») и Испании («Парк развлечений», «Оборотень против вампиреллы»). Эти развлекательные ленты получили у киноведов поджанровое определение «романтический вампиризм». В середине шестидесятых годов, когда всю Западную Европу окатила волна контркультуры, молодой французский режиссер и сценарист Жан-Мишель Роллен приступил к работе над серией «откровенных фильмов» на соответствующие темы: «Насилие вампира», «Обнаженная вампирелла», «Дрожь вампиров», «Реквием для вампира», «Окровавленные губы». К любовным ужасам Роллена поначалу оказались не готовы даже продвинутые парижане: на первых киносеансах зрители свистели, негодовали, бросали в экран зажигалки и комки бумаги. Пресса выдумала обидный для режиссера термин «ролленада», теперь определяющий классический рецепт эротических фильмов ужасов, в которых визуальные эффекты, пышность декораций, экзотика «природных» съемок, яркость красок подчиняют себе и сценарий, и актерское мастерство.
Уже отметивший 70-летний юбилей режиссер Роллен, исследовавший за полвека карьеры в кино все закоулки Х-жанра, от мягкой эротики до порнографии, давно считается гуру качественного кино для взрослых и, несмотря на почтенный возраст, продолжает активную творческую деятельность. «Его бесконечный фильм — элегия о вампирах, о хрупкой красоте, красивом увядании и величественном запустении», — пишет доброжелательный критик. В последние годы Роллен снова вернулся к теме вампиров: в 1998-м он снял фильм «Две вампиреллы-сиротки» (по мотивам собственного романа), а в 2002-м — картину «Невеста Дракулы». В осмыслении эротических аспектов вампиризма от соседей-галлов поначалу старались не отставать итальянцы («Кроваво-черное кружево») и испанцы («Ночная оргия вампиров», «Странная любовь вампиров»), однако французский опыт осмысления темы в итоге оказался куда более обширным. Стоит упомянуть вышедшую на экраны в 1970 году дилогию испанца Хесуса Франко. Его лента «Граф Дракула», вольная адаптация романа Стокера, запомнилась точным портретным сходством главного героя (Кристофер Ли) с книжным прототипом, а «Вампиреллы-лесбиянки» несли на себе ту же печать освобожденного либидо, которой штамповал свои работы Жан-Мишель Роллен.
Эпоха диктовала обновленную идеологию: культ «страсти и крови-вина». Однако прямое допущение — кровь есть вино вампиров — кинорежиссеры осмелились позволить себе далеко не сразу. Дракула и его компаньоны стали поднимать бокалы и кубки с кровью только после того, как заметно ослабло влияние церкви на общественную мораль. Викторианцу Брэму Стокеру такое могло только в кошмарном сне присниться: укрывшиеся в замке Фалконрок в пустыне Аризоны граф Дракула и его подруга потягивают кровь невинных из коктейльных бокалов, наполненных слугой вампира Джорджем (сцена из фильма 1969 года «Кровь замка Дракулы» американского режиссера Эла Эдамсона).
В Соединенных Штатах шестидесятых-семидесятых годов Дракула то пробирался в современность («Возвращение Дракулы» Пола Ландреса), то оказывался на Диком Западе («Билли Кид[25] против Дракулы» Уильяма Бодина с уже отведавшим прежде крови Джоном Кэрредином в главной роли), то инфицировал подростков («Кровь Дракулы»; «Возвращение Дракулы» с идолом тогдашних тинейджеров Фрэнсисом Ледерером в заглавной роли), то менял цвет кожи и превращался таким образом в Блэкулу. Зараженного вампиризмом африканского принца Мамувалде в мелодраме Уильяма Крейна сыграл Уильям Маршалл, серьезный актер, запомнившийся театральным обозревателям в роли Отелло. «Блэкула» тоже относится к разряду эксплуатационного кино (еще точнее, это «блэксплотейшн синема», предназначенное для развлечения афроамериканской городской аудитории, наряду с «Блэкинштейном» о «черном Франкенштейне» или «Доктором Блэком и мистером Хайдом»). Хотя ленту Крейна тут же раскритиковали в серьезных газетах, она не только успешно прошла в прокате, но и сама послужила основой для импровизаций. В 1973 году на киноэкраны вышел сиквел под названием «Визжи, Блэкула, визжи!» (чернокожий вампир в этой киноистории увлекается культом вуду), а потом еще и порнографическая лента «Страсть Блэкулы».
