Что станет с головой? Не важно. Святые - к примеру святой Егорий, победитель дракона - спокойно обходи-лись и без нее. Настоящий человек с головой может обращаться довольно свободно - это лишь зеркало сердца, часто кривое или надколотое.
Другое дело галстук. Здесь к нижней части отходит не только генитально-ходильные принадлежности, но и грудная клетка с кардинальным узлом. И путь к ней перекрыт замком элементов. На поверхности остается одна голова. Зеркало, которому нечего отображать, кроме закопанного в трясину ахримановских болот змеиного шевеления.
Настоящая Иудина принадлежность. Иуда то же считал головой, досчитал до 30, осталось еще три, но он сорвался и бегом к осине.
"Да будет двор их пуст..."
Москва стоит там, где боярину Кучке усекли голову. Поэтому сороки не летают в Москву. Когда-то давным-давно они предали Кучку, сообщив, где он спрятался и были изгнаны за 101 километр.
Язык сорок - язык птиц. Снова наша связь.
Лобное место. Красная площадь. Багровая кровь растворит сгустки полночи.
Под знаменем Ориона...
Новая Заря...
Старая Вера....
А.С.Макеев БОГ ВОЙНЫ - БАРОН УНГЕРН (Воспоминания бывшего адъютанта Начальника Азиатской конной дивизии (Шанхай, 1934)
В воспоминаниях адъютанта Начальника Азиатской Конной дивизии барона Романа Федоровича Унгерна фон Штернберга глазами очевидца и участника событий показан человек, уже при жизни ставший легендой, провозглашенный монголами Богом Войны, чаще всего отождествляющимся с докшитом Бег-Дзе, и реинкарнацией Чингис-хана, который должен был вернуться, чтобы дать монголам освобождение и возвратить былую славу. Голубые глаза и рыжая борода барона только подтверждали эту легенду, ибо эти признаки предание предписывало Чингис-хану.
Но не внешность барона и легенды монголов, связанные с ним, сделали его фигуру, пожалуй, самой загадочной в среде "цивилизованных" генералов "европейцев" гражданской войны, а тот дух жестокости средневековья, который он возродил в своей дивизии в ХХ-м веке.
Это свидетельство "из первых рук" ценно тем, что фигура барона неизменно вызывала интерес не только у профессиональных исследователей, но и у историков-любителей, краеведов и даже мистиков, пожалуй, с самого момента расстрела барона в 1921-м году. Место расстрела и погребения барона до сих пор остается тайной (где-то под Ново-Николаевском), что тоже поддерживает интерес к этой фигуре до сих пор.
Однако следует признать, что ни одна из доступных русскому читателю книг не может считаться в полной мере достоверной. Беллетризированная версия биографии барона "Самодержец пустыни" Л.Юзефовича, написанная и изданная сравнительно недавно, содержит ряд фактических несовпадений с воспоминаниями есаула Макеева. С той же степенью доверия можно отнестись и к знаменитой книге бывшего приват-доцента Томского Политехникума Фердинанда Оссендовского "Звери, люди и боги", ибо, по замечанию исследователя истории гражданской войны А.С.Кручинина, тот общался с бароном "не больше недели".
В книге А.С.Макеева дается краткая историческая справка о роде барона, а относится она, в основном, к "монгольскому" периоду его деятельности. Описаны жестокие порядки, утвержденные бароном в Дивизии, даны примеры исключительной личной храбрости барона, показана история освобождения Урги и всей Внешней Монголии от Китая, в которое знаменитый Улан-Батор включился значительно позже Унгерна, в общем, описано многое, что мог знать только очевидец и участник событий.
Текст книги уникален, ибо издан лишь однажды в Шанхае в 1934-м году, и даже многим исследователем известен лишь по названию. Этот документ эпохи вызовет огромный интерес, ведь личность барона не теряет со временем ни соей популярности, ни загадочности. В том числе и у той огромной группы традиционалистов и даже буддистских мистиков, которые считают барона едва ли не священной фигурой ХХ-го столетия.
Текст может быть дополнен воспоминаниями генерала от кавалерии Кислицина, на которого Унгерн произвел очень благоприятное впечатление, и коротким докладом московского исследователя А.С.Кручинина, который пытается отделить личность барона от мифов о нем, касаясь "даурского" периода деятельности барона.
Все это несомненно уточнит картину истории гражданской войны, показав, что среди "белых" генералов Унгерн с самого начала был единственным последовательным и непоколебимым сторонником абсолютной монархии, что было в высшей степени нехарактерно для всех остальных вождей "белого" движения. Факт его монархизма тоже засвидетельствован в книге есаула Макеева и объясняет, в частности, негативное отношение к Унгерну, например, генерала барона П.Н.Врангеля, отразившееся в воспоминаниях последнего. Из этого же текста можно понять психологическую подоплеку конфликта барона Унгерна с Верхов-
ным Главнокомандующим А.В.Колчаком.
В воспоминаниях А.С.Макеева описаны все события от ухода из Даурии до его пленения и конца Азиатской Конной Дивизии, которая уже "обезглавленной" перебралась через Харбин к Атаману Семенову,
была им расформирована и прекратила существовать как отдельная боевая единица.
Рецензия подготовлена Маликовым Е.В.
Всех заинтересованных в издании книги обращаться по электронному адресу:
[email protected]
Как работает система фильтрации 14 водоема? Информация на www.aqualogo-engineering.ru.
Бельгийский писатель Ноэль Годен приговорил самых популярных натовских лидеров и самых красноречивых лжецов западных СМИ (всего 22 персоны), освещающих войну в Югославии. Приговорил к закидыванию их свежими бисквитными тортами. К предупреждениям Годена представители власти и прессы всех континентов относятся весьма серьезно, ибо он известен не столько своими антибуржуазными книгами ("Торт и Наказание") или актерско-режиссерской работой в некоммерческом европейском кино, сколько акциями прямого действия.
Первой бомбардировке тортом от его рук подверглась в 69-ом году Маргарет Дюрас, писательница-авангардистка, примитивистскими текстами которой зачитывались тогда все так называемые "интеллектуалы". Однако, причиной нападения стала не литературная зависть, а то, что Дюрас отказалась публично поддержать всеобщую студенческую забастовку во Франции, хотя активисты прямо к ней обращались, и ей это вообщем-то ничего не стоило.
В дальнейшем "европейская кремовая армия", созданная Годеном, бомбила бисквитом многих недостойных "звезд" политики, бизнеса и эстрады. От их тортов пострадали ведущие французских новостей, издевавшиеся над забастовщиками, министры и депутаты парламента, поддерживавшие финансовых олигархов и засилие идиотской американской "поп-корн-культуры" и т.д. На одном фестивале досталось даже Жану Люку Годару, променявшему, с точки зрения "бисквитников", великие идеи Мао и Че на абстрактную и бесплодную критику шоу-общества.
Пикантность ситуации в том, что всерьез преследовать Годена (сейчас ему 53) и его последователей для пострадавших знаменитостей не представляется возможным. Во-первых это "мелкое хулиганство", а во вторых, требование расправы навсегда испортило бы имидж "идолов буржуазии". Многие представители прессы сочувственно относятся к "бисквитным акциям" просто потому, что боятся попасть в список мишеней. Это позволяет "банде Годена" утверждать, что их бисквит есть дополнительный, созданный самим народом, способ контроля над власть имущими и голову морочащими.
Дошло до того, что самому Годену физически невозможно появиться хотя бы метрах в ста от какой-нибудь, охраняемой звезды. Полицейские, телохранители и следящие агенты спец.служб узнают его издали, даже когда этот "враг общества" в гриме.
Из этой ситуации вышли просто, собравшись дома у Годена и обсудив все детали, молодые активисты "бисквитной войны", которых становится все больше, отправляются на место самостоятельно. В феврале 98-ого торт в морду получил Билл Гейтс, глава "Майкрософта", один из самых богатых людей планеты. Неприятность случилась у входа в "Concert Noble" (Брюссель). Участвовало тридцать метателей. Четыре торта попали "компьютерному гению" в лицо. Обалдевшая охрана не знала, открывать ли огонь, закрывать ли собой Гейтса. В итоге, большинству мстителей удалось стремительно скрыться.
Годен в комментариях для прессы, интересовавшейся, почему он всю жизнь использует торт и ни разу не прикоснулся к динамиту, развивал свою любимую мысль о том, богачи и хозяева корпораций это первые жертвы капитализ-ма со всеми его комплексами и абсурдными правилами, поэтому его "бойцы" наносят удар не по личности этих несчастных, но по их чрезмерному самомнению, раздувшемуся на деньгах и промоушене.
