как к тайне, начиная с древнейшего фольклора и до наших дней. Так, сказки, которые рассказывают западноафриканским детям о сексе, представляют его как игру в прятки, без готовых решений; популярные детские рассказы о приключениях мистера Пениса и миссис Вульвы представляют собой трагические фарсы, где не призывают соблюдать обычаи, а просто предлагают с юмором преодолевать неизбежные трудности. Родители представлены гротескно; мистер Пенис, выступающий из-за деревьев, – щедрый мужчина, а мистер Яичкин эгоистичен; мораль каждой истории противоречит следующей; прелюбодеяние одновременно идеализируется и наказывается; секс – это и весело, и жестоко, а фантазии необязательно возбуждают желание.
Остальной мир по-прежнему относится к сексу как к загадке, возможно, потому, что по большей части исходит из предположения, что эгоизм – лучший способ добиться успеха в жизни. Именно поэтому способность секса заглушить в человеке эгоизм кажется разрушительной, и возникает желание исключить это влияние из публичной сферы и ограничить частной, домашней жизнью. Даже христианство, религия любви, боялось любви чувственной, строго ограничивая ее браком, который Лютер сравнивал с больницей, излечивающей похоть.
Инородным телом, представлявшим постоянную угрозу сексу как творцу любви, была ревность. Дидро в своей великой «Энциклопедии» определил любовь как «обладание другим существом и наслаждение им». Именно это желание обладать – возможно, неизбежное, пока собственничество доминирует во всех типах отношений, – делало влюбленных такими робкими, они испытывали страх потери, не желали признать, что любовь нужно ощущать заново каждый день. Корни такого отношения можно найти в древних индийских руководствах по сексу, где любовь считалась битвой, обещавшей завоевание, – это тоже было неизбежно, когда судьба каждого решалась на войне. В «Камасутре» выдвинуто остроумное предположение, что любовь совершенна только тогда, когда побеждают обе стороны. Но слишком уж часто возникали вопросы о том, кто кого любит больше.
Все или ничего, полное подчинение – эти военные понятия ограничивали влияние секса на отношения за пределами спальни, не позволяя им быть максимально творческими. Ибо существует огромный спектр сексуальных чувств, не находящих физиологического выражения, – безответная любовь, влечение и ощущения разной степени мягкости, большая часть которых пропадает зря. Мы забываем, что в раннем возрасте сексуальное возбуждение возникает по самым разным причинам, многие из которых не имеют ничего общего с сексом, – необычные или пугающие переживания, преследование, избиение, поездка на самолете, – и лишь постепенно диапазон стимулов сужается: какие эмоции считать сексуальными, частично определяет давление сверстников. Концентрация внимания на оргазме, на моменте триумфа и капитуляции ограничивает представление о сексуальном удовольствии, равно как и убеждение, что сексуальную энергию необходимо разрядить, как боеприпасы, которые взорвутся прямо перед вашим лицом, если не выстрелить ими в цель. Мы забываем, что среди китайцев и индийцев было много сторонников полового акта без эякуляции, что во многих так называемых примитивных племенах, таких как дани в Индонезии, после каждого рождения ребенка соблюдается четырех-шестилетнее половое воздержание, что большинство женщин племени йоруба обычно не спят в одной постели со своими мужьями, поэтому до появления противозачаточных средств пары часами целовались: проникновение не единственная форма ласки.
Способы использования смутного сексуального влечения в полезных целях исследовали в XVII и XVIII веках, особенно среди французов, которые превратили флирт в искусство общения, избегая физической связи. В то время в старинном обиходе любовник (amant) еще мог означать поклонника, а не обязательно сексуального партнера; «заниматься любовью» означало ухаживать, а не вступать в половой акт. Флирт придал новое направление куртуазной любви: это был секс без секса, продление предварительных ласк перед контактом, который так и не происходил. Но вместо того, чтобы идеализировать возлюбленного, цель была понять его или ее и выяснить, как научиться принимать и стимулировать друг друга. Однако большинство людей спешили к завоеваниям и считали флирт обманом, притворством, проявлением неспособности любить, как будто человек на вечном балу-маскараде. Эта враждебность была понятна, когда брак и деторождение считались основной функцией женщины. Но как только к женщинам и мужчинам начали относиться как к независимым личностям, чье мнение важно знать, флирт стали признавать как первый шаг в построении отношений, цель которых – вместе узнавать друг друга. Возможно, лучше заменить слово «флирт» каким-то другим, чтобы указать на его расширенное значение приключения, в основе которого лежит влечение, но стремящееся к гораздо большему.
«У одного мужчины не хватит мыслей на одну женщину» – гласит пословица племени бушменов кунг. Измена и развод не слишком изобретательные способы адаптироваться к этому факту. Конголезская писательница Сони Лабу Танси, написавшая, что эротизм – искусство «правильно готовить любовь», напоминает, что есть обширное меню, которое еще только предстоит открыть, и что привязанность и дальше будет по большей части пропадать впустую, пока это меню не открыто. Кулинария, конечно, предполагает не только чувства, но и интерес ко всему живому, и еда вкуснее всего тогда, когда люди едят ее вместе, с доброжелательностью по отношению друг к другу, пусть и временной.
Глава 7. Как менялось с веками желание, которое мужчины испытывают к женщинам
[10]
Неизбежно ли женщины, становясь с веками все более предприимчивыми и предъявляя все более высокие требования к жизни, будут считать мужчин все менее и менее удовлетворяющими этим требованиям?
В 1968 году Патрисия была двадцатилетней студенткой юридического факультета и так увлеченно сражалась на баррикадах, что провалила экзамены. Она ни о чем не жалеет: «Было весело». Устроившись на работу клерком, она еще десять лет участвовала в протестах как профсоюзная активистка: это тоже было весело. «Я обожала это. Я была увлечена. Но мы быстро стареем». В тридцать пять лет она вернулась в университет, затем училась в налоговой школе в Клермон-Ферране, а теперь работает налоговым инспектором. Вы уже познакомились с другим налоговиком в предыдущей главе, поэтому полезно будет напомнить, что два представителя одной и той же профессии редко бывают совершенно одинаковыми.
После всех демонстраций против полицейских в юности Патриция служит в органах с особым удовольствием: не так уж и напрасно возводились баррикады. «Я не Шерлок Холмс и не Зорро. Моя позиция в том, что все должны быть равны, чтобы некоторым не сошла с рук недоплата в ущерб остальным». Из 180 налоговых следователей в ее регионе всего двадцать женщин. Женщины не решаются претендовать на вакансии в этой службе, поскольку суть их работы – конфронтация с мужчинами. Однако, по ее собственному опыту, быть женщиной – не проблема: «Люди так переживают из-за проверки своих счетов, что видят во мне только инспектора, а не женщину». Она берет на инспекцию только влиятельных мужчин: ее задача – за год проверить 12 компаний с уровнем дохода «миллион фунтов». «Я абсолютно спокойная и не злопамятная. Я применяю не свое личное суждение, а то, что установлено законом. Лишь изредка я сообщаю о недобросовестности – как в случае с управляющим директором, который ездил на Porsche, тайно оплаченном его компанией. Напротив, я переживаю, мне становится почти плохо, когда я чувствую, что могу стать причиной банкротства фирмы. Моя цель не в том, чтобы полетели головы». Одним из последствий 1968 года стало то, что правительственные чиновники не так агрессивно кидаются на граждан, как раньше.
Перестала ли она ненавидеть богатых? Она из благополучной семьи, как и многие утописты 1968 года. Когда налоговики объявили забастовку, она не присоединилась к ним: у нее зарплата небольшая, но по сравнению с тем, что зарабатывают люди в других частях мира, просто прекрасная. «Я видела в Нью-Дели, как прямо у моих ног умерла девушка, а прохожие проходили мимо нее». Она могла бы зарабатывать вдвое больше, если бы стала частным налоговым консультантом, но это означало бы увеличение рабочего дня, а серьезное преимущество ее работы в том, что у нее остается «время для жизни». «Я люблю свою работу. Не хочу заниматься ничем другим. Я общаюсь только с умными людьми». Зарплаты хватает на авиабилеты. Она побывала уже на всех континентах, кроме Южной Америки, но ни разу не ездила в групповые туры. Она только что улетела в Кению, в прошлом году ездила в Таиланд и на Филиппины. В идеале она
