262
Здесь и далее цитаты из работы «Будущее одной иллюзии» даны в переводе А. Боковикова (Фрейд З. Собрание сочинений в 10 томах).
Фрейд, разумеется, знал о существовании разного типа религий и о разном отношении к вере внутри любой культуры, а также о том, что на протяжении столетий наблюдались радикальные изменения в религиозном мышлении и религиозных чувствах. В работе «Будущее одной иллюзии» он вел речь в основном о религии обычных современных людей, а за подробностями эволюции религиозного мышления отсылал к «Тотему и табу». Авт.
В «Толковании сновидений» он уже прямо заявлял, что сложная мыслительная деятельность в поисках удовлетворения «представляет собой лишь окольный путь к исполнению желания, ставший необходимым вследствие опыта. Ведь мышление – это не что иное, как замена галлюцинаторного желания» (GW II–III, 572 / SE V, 567). Авт.
Лучшее, что мог сказать Фрейд о религии, – она обуздывает человека и спасает его от самоубийства. Как он сформулировал в истории болезни «человека-волка»: «Мы можем сказать, что в данном случае религия добилась всего, для чего она вводится в воспитание индивида. Она обуздала его сексуальные стремления, обеспечив им сублимацию и прочную фиксацию, обесценила его семейные отношения и этим предотвратила грозившую ему изоляцию, открыв ему место присоединения к великой общности людей. Дикий, запуганный ребенок стал социальным, благонравным и воспитуемым» (Wolfsmann, GW XII, 150 / Wolf Man, SE XVII, 114–115). Авт.
Нет никаких документальных подтверждений, что Фрейд читал рационалистический манифест Джона У. Дрейпера 1874 года «История конфликта между наукой и религией» или двухтомник Эндрю Диксона Уайта «История борьбы науки с богословием в христианстве», вышедший в 1896-м и защищавший свободу исследований, но их бескомпромиссные названия (гораздо сильнее, чем более осторожное содержание) напоминают о том, до какой степени рационалистическая позиция основателя психоанализа совпадает с антиклерикальным мышлением XIX столетия и наследует ему – мышлению, корни которого уходят в XVIII век, в эпоху Просвещения. Отношение Фрейда к религии как к врагу полностью разделяло первое поколение психоаналитиков. Попытки его последователей примирить психоанализ с религией не вызывали ни малейшей симпатии у основателя движения и его коллег. В 1911 году, когда Фрейд сообщил Эрнесту Джонсу, что работает над психоаналитическим исследованием религии (он имел в виду очерк, который превратится в «Тотем и табу»), Джонс отреагировал с энтузиазмом. «Очевидно, – писал он, – религия есть последний и самый прочный бастион того, что можно назвать антинаучной, антирациональной или антиобъективной идеологией, и здесь, вне всякого сомнения, мы можем ожидать самого сильного сопротивления и самой жестокой схватки» (Джонс Фрейду, 31 августа 1911 года. С разрешения Sigmund Freud Copyrights, Wivenhoe). Авт.
Самое эмоциональное выражение этой позиции можно найти в статье о мировоззрении, которая была опубликована в 1933 году как последняя из «Нового цикла лекций по введению в психоанализ». (См.: The Question of a Weltanschauung. SE XXII, 158–182.) Авт.
Работа «Будущее одной иллюзии» воспринималась как политический документ по еще одной причине, не связанной с защитой науки от религии: в июле 1928 года Фрейд сообщил Эрнесту Джонсу (получив известие от Эйтингона), что в Советском Союзе цензура запретила переводить эту книгу на русский язык (Фрейд Джонсу, 17 июля 1928 года. Freud Collection, D2, LC). Авт.
Раздражение Фрейда газетной статьей вполне понятно. Помимо искажения его идей там было много ошибок. Фрейда называли Сигизмундом – именем, которое не употреблялось уже больше полувека. Название самой работы перевели с забавной ошибкой – «Будущее одной аллюзии». Пфистер превратился в Пфайзера, его называли не кем-нибудь, а главой протестантской церкви в Цюрихе. Психоаналитический журнал Imago, в котором, как сообщалось читателям Times, должен был появиться ответ Пфистера Фрейду, стал церковным изданием. Авт.
Одним из самых любопытных «ответов» явилась работа английского педагога Дж. К. Хилла «Мечты и образование». Маленькая книжка Хилла была опубликована в 1926-м, за год до «Будущего одной иллюзии», но автор – он рекомендовал себя как большой почитатель, но не практикующий психоаналитик и не компетентный выражать свое мнение относительно некоторых произведений Фрейда (с. 1) – полагал, что она может служить ответом. Этот ответ в немалой степени озадачил мэтра. В серии доходчиво написанных пояснительных глав, изобилующих обыденными примерами, Хилл приложил психоаналитические идеи, как он их понимал, к «изучению нормального поведения» (с. 1), в частности образования, но затем, без всякого перехода или подготовки, он делал вывод, что преподаватель, который желает учиться у Фрейда, «иначе поймет истину христианства» (с. 114). Основатель психоанализа ответил на это несколькими любезными, хотя и краткими строками: «Я получил вашу брошюру, с удовольствием прочел ее и убежден, что она произведет сильное впечатление на многих людей. Одного лишь я не могу понять: как то, что вы говорите о психоанализе, приведет кого-либо к истине христианства?» (Фрейд Хиллу, 18 февраля 1928. С разрешения Sigmund Freud Copyrights, Wivenhoe.) Авт.
Впоследствии его сестра Маргарет вышла замуж за психоаналитика Германа Нюнберга, и в обеих семьях потом были династии психоаналитиков. Авт.
Здесь и далее цитаты из работы «Недовольство культурой» даны в переводе А. Боковикова (Фрейд З. Собрание сочинений в 10 томах).
Фрейд усилил язвительность метафоры, прибавив, что человек становится поистине величественным, когда использует все свои вспомогательные органы, но они с ним не «срослись» и иногда доставляют ему еще немало хлопот. (См.: Das Unbehagen in der Kultur, GW XIV, 451 / Civilization and Its Discontents, SE XXI, 92.) Авт.
Фрейд осторожно высказал предположения, что навязчивая и властная культура, возможно, не единственный фактор, который ограничивает любовь. Не исключено, что в самой природе сексуальной любви есть нечто, мешающее ее полному удовлетворению. Но развивать этот намек дальше мэтр не стал. Авт.
В этом письме Фрейд сделал показательную описку, возможно намекающую на то, что он был готов забыть им же установленный запрет. Не следует практиковать психоанализ здравствующих исторических личностей, писал он, «за исключением случаев, когда человек соглашается помимо своей воли». Разумеется, Фрейд имел в виду добровольное согласие. Авт.
«Книга, о которой вы упоминаете, – писал Буллит Эрнесту Джонсу в 1955 году, – так и не была опубликована. Лично я считал, что ее не следует публиковать до смерти миссис В. Она еще жива!» (Буллит Джонсу, 18 июня 1955 года. Jones papers, Archives of the British Psycho-Analytical Society, London.) Авт.
В данном случае я согласен с вердиктом Анны Фрейд: «Почему отец после долгого (и понятного) сопротивления в конце концов уступил? Я убеждена, что это было после его приезда в Лондон, и в то время многие вещи были гораздо важнее, чем книга Буллита» (Анна Фрейд Шуру, 17 сентября 1966. Max Schur papers, LC). Авт.
Сообщая о переводе денег, газета New York Times поведала своим читателям, что неизвестный жертвователь, которому помог психоанализ (а также его жене и двум детям), сделал следующее заявление: «Вне всяких сомнений, Фрейд самый значительный человек нашего времени. Те из нас, у кого есть деньги, должны позаботиться о том, чтобы Фрейду поступали необходимые средства для продолжения его научных исследований и обучения тех, кто продолжит их в будущем» (Gives $5,000 to Aid Freud / Anonymous Donor has Profited by Psychoanalysis / $ 100,000 Sought, New York Times, May 18, 1927, 25). Авт.
Немецкий вариант солидного труда Мари Бонапарт об Эдгаре Аллане По. Авт.
Дела Verlag стали для Фрейда постоянным бременем. Осенью 1931 года управлять издательством начал Мартин Фрейд, который делал все возможное в этой сложной и постоянно ухудшавшейся ситуации. Вливания средств со стороны щедрых жертвователей, таких как Мари Бонапарт, позволяли всего лишь затыкать дыры. В 1932-м Фрейд решился на еще на одну меру: мэтр написал цикл лекций, предназначенных для публикации в Verlag. Они никогда не читались с кафедры, но преподносились как дополнение к вводным лекциям, которые Фрейд читал во время Первой мировой войны. «Новые лекции по введению в психоанализ» были современным дополнением к предыдущим, суммировали новые размышления основателя движения относительно женской сексуальности и завершались важной главой о мировоззрении психоанализа. В своей последней лекции Фрейд еще раз выразил, более решительно – и резко, – собственное убеждение, что психоанализ не может и не должен формулировать собственный взгляд на мир. Это просто часть науки. Авт.
