294
Если посвящение проанализировать как еврейский текст, становится очевидным, что Якоб Фрейд не был религиозным человеком или националистом, а принадлежал к организации «Хаскала» – движению, которое рассматривало иудаизм как религию просвещения. Ни один ортодокс не станет так легкомысленно упоминать Бога, который говорит с семилетним мальчиком. И ни один религиозный еврей не считает Ветхий Завет, общий священный текст иудаизма и христианства, входящий в Танах, принадлежащим всему человечеству. (См.: Bergmann M. S. «Moses and the Evolution of Freud’s Jewish Identity», Israel Annals of Psychiatry and Related Disciplines, XIV [March 1976], 4.) Авт.
В 1930 году А. А. Робак – американский психолог и сторонник сохранения идиша как языка – прислал Фрейду одну из своих книг с надписью на древнееврейском. Мэтр, поблагодарив за подарок, заметил, что его отец, хотя и происходил из хасидской среды, почти двадцать лет был оторван от родного города. Он прибавил, что получил такое нееврейское воспитание, что сегодня даже не может прочитать посвящение Робака, явно написанное древнееврейскими буквами. Впоследствии он часто сожалел об этом пробеле в своем образовании. (См.: Roback, Freudiana [1957], 57.) Авт.
Небрежное замечание Флиссу в 1895 году свидетельствует, что об этом пробеле Фрейд жалел не только в последние годы жизни. Флисс прислал ему рассуждения о тревоге, присутствовавшей в чувстве стыда обнаженного Адама перед Богом, и Фрейд, который нашел сии рассуждения замечательными, ответил, что хотел бы проконсультироваться «с евреем [то есть с тем, кто знает древнееврейский] относительно значения слов». (Фрейд Флиссу, 27 апреля 1895 года. Freud-Fliess, 128 [127].) Авт.
Это важное воспоминание опровергает заявление Гарри, племянника Фрейда, что его дядя, несмотря на «глубокую антирелигиозность… ни в коем случае не атеист. Он просто особенно не задумывался о ритуалах и догмах и противился любому религиозному принуждению или религиозным обязанностям. Он не соблюдал священные праздники и вряд ли когда-то был в синагоге» (Dyck R. «Mein Onkel Sigmund», интервью с Гарри Фрейдом в Aufbau [New York], May 11, 1956, 3). Если основатель психоанализа и приходил в синагогу, то только для того, чтобы послушать кадиш шалем – заупокойную молитву по одному из своих друзей. Но документальных свидетельств этого нет. Авт.
Много лет спустя Анна Фрейд, читая это письмо, вполне справедливо удивилась: «Что имел в виду Пфистер и почему он захотел оспорить тот факт, что мой отец еврей, а не принять его?» (Анна Фрейд Эрнесту Джонсу, 12 июля 1954 года. Jones papers, Archives of the British Psycho – Analytical Society, London.) Авт.
Тем не менее Джонс, у которого были довольно примитивные представления о национальных и расовых особенностях, продолжил обобщать взгляды Фрейда на евреев, на их «способности к психологической интуиции, их способность противостоять публичным оскорблениям». По его мнению, это тоже может влиять на такое положение дел. (См.: Free Associations, 209.) Авт.
В 1937 году, благодаря Ганса Эренвальда за экземпляр его книги «О так называемом еврейском духе», Фрейд признался, что несколько лет назад начал задавать себе вопрос, как евреи приобрели свой особенный характер, и продвинулся с поиском ответа не слишком далеко. Пока что он пришел к следующему выводу: именно первый, так сказать, эмбриональный опыт народа, влияние Моисея и Исхода из Египта наложили отпечаток на евреев, сохранившийся на столетия. (См.: Фрейд Эренвальду, 14 декабря 1937 года. Машинописная копия. Музей Фрейда, Лондон.) Авт.
Здесь и далее цитаты из работы «Человек Моисей и монотеистическая религия» даны в переводе А. Боковикова (Фрейд З. Собрание сочинений в 10 томах).
Популярный английский писатель Джеймс Хилтон, произведениями которого восхищался Фрейд, разочаровал его романом «Луга Луны» (1926) – полный провал, по мнению мэтра, – и в целом своей плодовитостью. «Боюсь, он слишком много пишет», – заметил Фрейд в письме Хильде Дулитл от 24 сентября 1934 года. (На английском. Hilda Doolittle papers, Beinecke Rare Book and Manuscript Library, Yale University.) Авт.
Эйтингон мужественно, но без особого успеха пытался почувствовать себя в Палестине как дома. Он основал там психоаналитический институт и, хотя по-прежнему ощущал себя чужаком, теперь был занят. «У нас, психоаналитиков, – сообщал он Фрейду весной 1935 года, – много дел». Пациенты, которых принимали Эйтингон и его коллеги, были такими же, как раньше. Ни арабы, ни ортодоксальные евреи, давно переселившиеся в Палестину, к ним не обращались (Эйтингон Фрейду, 25 апреля 1935 года. С разрешения Sigmund Freud Copyrights, Wivenhoe). Авт.
В Freud Collection хранится фотокопия этого письма с припиской от «благодарной матери», передающей его Альфреду Кинси: «Сюда я вложила письмо от великого и доброго человека, которое вы можете сохранить» (Freud Collection, B4, LC). Авт.
Конец Австрии (лат.).
В завещании, которое Фрейд подписал 28 июля 1938 года и заверил 1 декабря 1939-го, он назначил душеприказчиками Мартина, Эрнста и Анну. Дети и жена получали равные доли, свояченица Минна – 300 фунтов. Кроме того, к Анне переходили все древности и книги по психологии и психоанализу (A. A. Brill papers, container 3, LC). Авт.
В 50-х годах ХХ столетия Мари Бонапарт в письме к Джонсу указала сумму, которую заплатила за письма: 1200 немецких марок. (См.: Мари Бонапарт Джонсу, 8 ноября 1957 года. Jones papers, Archives of the British Psycho-Analytical Society, London.) Авт.
Следует отметить, что политика покорного сотрудничества Римско-католической церкви с австрийскими нацистами сошла на нет уже к концу года, когда нацистские лидеры стали жаловаться на «политизированных священников». Однако сопротивление, которое австрийское духовенство могло оказать нацистам, естественно, было слабым и не принесло плодов. Авт.
Впоследствии, вспоминая эти события, Анна Фрейд полагала, что «могло иметь место закулисное вмешательство. По крайней мере, загадочный телефонный звонок после нескольких часов ожидания привел к тому, что меня из общего коридора перевели во внутреннюю комнату» (Анна Фрейд Джонсу, 20 февраля 1956 года. Jones papers, Archives of the British Psycho-Analytical Society, London). Авт.
Фрейд уже указывал на это. «Женщины, – писал он Джонсу 28 апреля, – наиболее эффективны» (Freud Collection, D2, LC). Авт.
Это был постоянный мотив в его аргументах. «Никому, кто ищет утешения в священной Библии или в молитвах в синагоге, – писал мэтр в июле 1939 года, – мои учения не грозят утратой веры. Подобными средствами веру поколебать невозможно. Я не пишу для верующего человека или для массы верующих. Я просто излагаю научный материал, интересный меньшинству, не имеющему веры, которой можно лишиться» (Фрейд Магарику, 4 июля 1939 года. На английском. Машинописная копия, Freud Collection, Z3, LC). Авт.
В октябре один корреспондент из Палестины, Исраэль Дорион, предположил, что идею о том, что Моисей был египтянином, Фрейд позаимствовал у Йозефа Поппера-Линкеуса, австрийского физика, философа и писателя, чьей изящной работой о сновидениях мэтр восхищался. Предположение Дориона совсем не расстроило Фрейда, а, наоборот, очень заинтересовало. Он писал: «Феномен так называемой криптомнезии – бессознательного и невинного заимствования материала – мне хорошо знаком, и он проясняет происхождение якобы оригинальных идей». Основатель движения не боялся быть неоригинальным; его вклад, писал он, состоял в небольшом подкреплении психоанализом старого спора. (См.: Фрейд Дориону, 7 октября 1938 года. Музей Фрейда, Лондон.) Авт.
В эти годы Фрейд вел дружеский диспут с Мари Бонапарт, которая его боготворила, следует ли считать его великим человеком. Основатель психоанализа считал, что он не великий человек, но сделал великие открытия. Авт.
Фрейд охотился за этой химерой несколько лет, обсуждая ее с Эрнестом Джонсом, который храбро пытался разубедить мэтра. Фрейда впечатлила книга Томаса Луни «Шекспир опознан», в которой делается «открытие», что Шекспир – это граф де Вер, и основатель психоанализа прочитал ее дважды. (См. письма Фрейда, прежде всего Фрейд Джонсу, 11 марта 1928 года. Freud Collection, D2, LC.) Джонс проницательно связывает эту безвредную манию с загадочным увлечением Фрейда телепатией. И то и другое, предполагает Джонс, подкрепляло его точку зрения, что внешность обманчива. (См.: Jones III, 428–430.) Авт.
