Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

все о нём постоянно рассказывают, при этом хрен его знает, что это за мировое древо. Я, правда, видел в одном доме, доме, принадлежащем одной моей знакомой, на стене рекламу какого-то зарубежного издательства. Вот там и было древо. Пластиковое, выпуклое. Кажется, с яблоками.

И почему — мировое, понятно. Выпуклое древо подарили хозяйке на книжной выставке, где она работала переводчицей. Сразу было видно, что мировое древо растёт за кордоном — та-кое оно было выпуклое, такое пластиковое.

Такие на нём были неправдоподобные выпуклые пластмассовые яблоки.

Но, тем не менее, я иногда представляю себе мировое древо в виде баобаба, такого, какой изображён на иллюстрациях в книжке Сент-Экзюпери "Маленький принц". Маленького принца я, впрочем, ненавижу. Этот гадкий мальчишка бродит по свету и глумится над разными людьми, будто знает Главную Тайну. В итоге, покусанный, он исчезает, главная тайна отсутствует, мы за тех в ответе, мы за всё ответе, а собравшиеся зрители подсюсюкивают да поддакивают "да-да, в ответе, а, вставши с утра прибери всё то, что ты с вечера нагадил, а не то прорастёт мировое древо, и всему пиздец". И я, замученный ещё тем, что этого чёртового Маленького Принца читал на французском языке с целью изучения (языка, конечно, а не Маленького Принца) — и оттого ещё более внимательно я читал историю этого маленького негодяя, потому что мне надо было делать письменный перевод, и клял себя за то, что взял вторым языком французский, а не скажем…

Мировое древо трясёт передо мной своими листьями — не то дубовыми, не то лавровыми, стучит своими плодами как дитятко — своими погремушками.

Сидят на нём дятлы-начётчики. Пророс рядом со меной баобаб, а я и не заметил.

22 апреля 2002

Поставил двойку. Вновь.

23 апреля 2002

Перемена имени — перемена человека. Монахам режут волосы и тут же меняют имя. И монашество — плата за перемену букв. Ник тоже нельзя менять просто так.

И просто так ник менять нельзя. Имя — стержень, образующий элемент. Тип мундира, не позволяющего расползтись телу. Ник влияет на человека. Мой собеседник был вообще категорически против продолжения виртуального общения в реальность. Говорил он о том, что второй вопрос в чатах обычно: «А ты откуда?». Но интереснее догадаться об этом самому.

24 апреля 2002

Я, правда, не был ригористом. В каждом из нас развёртывается strange case of dr. Jekyll and mr. Hyde вне зависимости от Сети. Каждый из нас разный — на работе, дома и в гостях. Поэтому ник — это описание состояния, а не человека. Легкомысленное отношение к никам неосмотрительно. Как говорил капитан Врунгель — "Как яхту назови, так она и поплывёт". Как-то мне встретилась "Мечта поэта". Так её и звали — "Мечта поэта". Но, принимая имя, ты принимаешь его свойства, или, как говорят просветлённые люди, карму. За "Мечтой поэта" тянется неистребимый скрип "Двенадцати стульев" — где у мечты были арбузные груди и прочая ягодно-овощная радость. На мечте женился некий махинатор, а на утро после брачной ночи спёр и стул и золочёное ситечко для чайной заварки.

Вот она, полная цитата: "Молодая была уже немолода. Ей было не меньше 35 лет. Природа одарила её щедро. Тут было всё: арбузные груди, краткий, но выразительный нос, расписные щёки, мощный затылок и необозримые зады".

Обращение — тот же ник. Одни зовут по имени-отчеству. Другие — по имени. Третьи по отчеству. Погонялова множатся как кролики. Имена, которые даём мы, и которые дают нам — не одно и то же.

25 апреля 2002

Непонятно — жизнь в чате — продолжение жизни по прямой, или же это неумелый фрейдизм. Дескать, в реале я так не могу, а тут представлюсь абиссинским негусом. При этом, очевидно, что Гоголь в своём известном пассаже имел в виду именно прозвание, прозвище. "И как уж потом не хитри и не облагораживай своё прозвище, хоть заставь пишущих людишек выводить его за наёмную плату от древнекняжеского рода, ничто не поможет: каркнет само за себя это прозвище во всё своё воронье горло и скажет ясно, откуда вылетела птица. Произнесённое метко, всё равно что писанное, не вырубливается топором. А уж куды бывает метко всё то, что вышло из глубины Руси, где нет немецких, ни чухонских, ни всяких иных племён, а всё сам-самородок, живой и бойкий русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы, — одной чертой обрисован ты с ног до головы!".

25 апреля 2002

Вересаев был чрезвычайно интересным человеком. Он окончил исторический факультет Петербургского университета (учился кстати, со старшим братом Ульянова и его товарищем-бомбистом Генераловым), затем окончил полный курс на медицинском факультете в Дерпте. Его записки о том и другом университетах весьма примечательны.

При этом Вересаев был одним из первых интеллигентов-марксистов. Это уже потом он смотрел на большевиков как, следуя метафоре Солженицына, смотрел Сталин на Тито. То есть как старый фельдшер смотрит на медсестру, только что окончившую в городе медицинское училище. Вересаев как-то рассказывает о том, что дела его летом 1921 года были очень плохи. Он с женой голодал в Крыму, только что перенёс цингу, кур у них покрали. "…Осталось только несколько кур и уток и поросёнок, с ума сходивший от голода. Мы для него собирали и варили лебеду, но это его мало удовлетворяло; он сатанел, хватал зубами утёнка и мчался вдаль, на бегу стараясь скорее сжевать его; уток мы пытались кормить медузами, для оставшихся кур Маруся на жнивьё собирала ячмень и пшеницу. Очень было плохо. Голодали. Просвета никакого не было. Я Марусе сказал:

— Ну, кажется, пора ликвидироваться".

Ну, конечно, как deus et mahina потом появляется председатель Крымского ревкома, возвращает отнятый ЧК револьвер, даёт бидон керосина, мешок с мукой и проч., и проч.

26 апреля 2002

Показательно, что Вересаев переломил себя и окончательно полюбил Советскую власть, целиком оставаясь в привычках и обряде жизни конца XIX века. Подстаканник, крахмальные простыни, настоящая чопорность интеллигента русского извода.

При этом они-то, на самом